Всюду бурлила жизнь: роскошно разодетые придворные; гвардейцы королевы в красно-золотых мундирах; слуги, снующие с корзинами, свертками и подносами.
- А тут личные покои самой королевы, - говорила миссис Перри, кивая придворным, мимо которых они проходили. - Если ее величество пошлет вас к кому-нибудь с поручением, то вы, скорее всего, найдете всех здесь, у личных апартаментов королевы.
Розамунда окинула взглядом людей, играющих в карты за столами.
- Как же здесь разберешься, кто из них кто? - пробормотала Розамунда.
Миссис Перри рассмеялась:
- О! Поверьте мне, леди Розамунда, очень скоро вы разберетесь, кто есть кто.
Из дверей ближайшей комнаты вышел джентльмен - высокий, стройный и темноволосый, в атласном камзоле переливчато-синего цвета. Он ни на кого не взглянул жгуче-черными глазами, но все мгновенно перед ним расступались.
- И это тот, кого вы должны узнать прежде всех других, - заметила миссис Перри. - С этой осени - граф Лестерский.
- Правда?! - Розамунда оглянулась через плечо, но темная фигура уже скрылась. Выходит, сейчас она видела небезызвестного Роберта Дадли, самого влиятельного при дворе королевы Елизаветы. И явно чем-то недовольного.
- Он - прекрасный джентльмен, но в последнее время на него свалилось столько неприятностей!
- Это так, - согласилась Розамунда. Она бы подумала, что он переживает недавнюю, довольно странную смерть своей жены. - Это из-за…
- Скоро вы все услышите, я уверена, - строго прервала ее миссис Перри. - Идемте.
Розамунда последовала за ней через другую комнату - поменьше, заставленную прекрасными музыкальными инструментами, - в кабинет, который, судя по всему, предназначался для обедов. У стен, отделанных полотняными панелями, стояли красивые резные столы, мягкие стулья и буфеты с посудой. Розамунда мельком увидела шкафы, наполненные книгами, но ее быстро повели через пустой королевский кабинет - прямо в спальню королевы.
И напряженные нервы Розамунды, расслабившиеся было от любопытства при виде сокровищ и самого лорда Лестера, снова натянулись струной. Она вцепилась в край своего мехового плаща и молилась, чтобы не упасть в обморок.
Спальня королевы была небольшой и сумрачной, всего с одним сводчатым окном, завешанным красной бархатной портьерой. В камине горели дрова, потрескивая и отбрасывая вокруг красно-оранжевые отблески. В спальне доминировала кровать, резное сооружение с витиеватой инкрустацией из экзотических пород дерева, установленное на помосте, с горой бархатных и атласных подушек и стеганых одеял. Балдахин из черного бархата и парчи был раскрыт, и занавеси закреплены толстыми золочеными шнурами. У окна - туалетный столик, заставленный бутылочками и баночками из прекрасного венецианского стекла, а за ними - лакированная шкатулка. Беспорядочно располагались несколько стульев, на которых сидели леди в черных, белых, золотых и зеленых атласных и бархатных платьях. Они спокойно шили что-то или читали, но все заинтересованно подняли глаза, когда вошла Розамунда.
У окна за маленькой конторкой что-то писала сама королева Елизавета! Сейчас, в тридцать один год и свой шестой год правления Англией, она была молода и привлекательна! Ее золотисто-рыжие волосы, зашпиленные и убранные под чепец из красного бархата, украшенного жемчугом, сияли, как солнце, в сумрачном свете. Она выглядела совсем как на портрете: бледная кожа, острый подбородок… Уголки ее рта - бутона розы - опускались вниз. Но портреты, холодные и отдаленные, не могли передать ауру высочайшей энергии, которая окутывала ее, как яркая пылающая мантия. Они не могли передать способности ее темных глаз видеть насквозь, точно таких же темных глаз, какие улыбались с портрета Анны Болейн, который висел прямо над кроватью королевы.
Королева Елизавета подняла глаза.
- Должно быть, леди Розамунда? - произнесла она мягким глубоким властным голосом. - Мы ждали вас.
- Ваше величество! - выдохнула Розамунда, делая глубокий реверанс. К ее великому облегчению, и слова, и поклон получились безупречными. - Мои родители посылают вам свой глубочайший поклон. Для всех нас величайшая честь служить вам!
Елизавета кивнула, медленно поднялась. На ней были тяжелое платье и свободная мантия, малиновая с золотом. День был холодным, и обрамленный мехом воротничок был запахнут и зашпилен жемчужной брошью. Она подошла, протянула руку, и Розамунда быстро поцеловала ее, и тут же, к ее великому потрясению, Елизавета взяла ее за руку и притянула к себе. Она пахла лавандовым мылом и цветами.
- Мы рады видеть вас при дворе, леди Розамунда, - произнесла королева, внимательно рассматривая ее. - Мы надеемся, вам не терпится помочь нам повеселиться.
Розамунде было не до веселья, но сейчас, под твердым взглядом королевы, она согласилась бы с чем угодно.
- Конечно, ваше величество.
- Вот и славно, - произнесла королева. - Моя дорогая Кэт Эшли нездорова и, кажется, все больше и больше живет воспоминаниями о былом. Я хочу напомнить ей о веселье на праздниках в дни ее юности.
- Я надеюсь, что смогу быть полезной, ваше величество.
- Уверена, что сможете. - Королева отпустила ее руку и вернулась к своей конторке. - Скажите, леди Розамунда, вы хотите замуж? Вы и вправду прехорошенькая… И юная. Вы приехали к моему двору, чтобы подыскать себе красивого супруга?!
- Нет, ваше величество, я приехала сюда не за мужем, - искренне ответила она.
- Более чем рада слышать это, - отозвалась королева Елизавета, положив изящные руки поверх бумаг. - Мне нужны абсолютная преданность и честность. В противном случае возникнут неприятные последствия, которые прочувствовала моя своенравная кузина Катерина.
Розамунда тяжело сглотнула, вспомнив слухи, дошедшие даже до их замка, о Катерине Грей, тайно вышедшей замуж за лорда Хартфорда. Бедняжке пришлось рожать ребенка в Тауэре. Закончить так же Розамунда определенно не хотела!
- Я хочу служить только вашему величеству, - совершенно искренне ответила она.
- И будете! Начиная прямо с этого вечера. У нас намечается званый обед в честь шведской депутации, и вы будете в нашей свите.
- Званый обед?! Сегодня?! - Розамунда снова сделала реверанс. - Да, ваше величество.
Елизавета, наконец, отвела от Розамунды испытующий взгляд и вернулась к своему письму.
- Вам надо отдохнуть. Мисс Перси, одна из наших фрейлин, покажет вам вашу комнату.
К Розамунде быстро подошла леди, невысокая милая бойкая брюнетка в белом шелке и черной бархатной мантии без рукавов.
Розамунда сделала реверанс.
Елизавета жестом разрешила ей идти, и Розамунда последовала за другой девушкой в присутственную залу.
- Я Анна Перси, - сказала девушка, беря Розамунду за руку, будто они знали друг друга много месяцев, а не минуты.
У Розамунды не было сестер и близких подруг. Она не знала, как ей принимать радушие мисс Перси, но все же было приятно почувствовать, что ты не совсем одинока при дворе.
- А я Розамунда Рамси, - ответила она, не зная, что еще сказать.
Когда они вышли из апартаментов королевы в коридор, Анна сказала:
- Я знаю, теперь мы целыми днями только и будем говорить, что о тебе.
- Говорить обо мне?! - изумилась Розамунда. - Я никогда не бывала при дворе. Но если бы и была, моя жизнь такая скучная в сравнении с тем, что здесь происходит.
- Скучная?! - Анна фыркнула совсем не как леди. - О, Розамунда, мы будем говорить о тебе, потому что не видели нового лица долгие месяцы. Мы очень рассчитываем, что ты расскажешь нам какие-нибудь новые истории или сплетни.
- Сплетни?! - рассмеялась Розамунда. Она вспомнила долгие дни в фамильном замке, часы, проведенные за шитьем, чтением, игрой на лютне, придумыванием безрассудных планов, как бы встретиться с Ричардом. - Я клянусь, что жизнь в деревне много скучней, чем при дворе.
- Пожалуй. В поместье моего брата я даже с овцами разговаривала, чтобы слышать свой голос.
- Расскажи мне, как надо вести себя при дворе, - попросила Розамунда. - Может быть, тогда и старые истории покажутся свежими.
- Ну, это я могу прямо сейчас. Обязанностей у фрейлин не так уж много. Мы гуляем с королевой в саду, ходим с нею в церковь, стоим у ее шлейфа, когда она принимает иностранных посланников. Мы вместе с ней шьем, читаем и… уворачиваемся, когда она в дурном настроении бросает в нас туфли.
- Не может быть! - Розамунда от удивления открыла рот.
Анна серьезно кивнула:
- Спроси Мэри Хауард, откуда у нее вмятина на лбу. А она - дочь двоюродного дедушки королевы! Но так бывает только в прескверные дни. Обычно она просто не видит нас!
- Если у нас так мало обязанностей, то, что делать в свободное время?
- Наблюдать, естественно. И учиться.
Анна остановилась у одного из арочных окон галереи. Под ними раскинулся изысканный сад; аккуратные, посыпанные гравием дорожки вились между квадратными клумбами, огороженными низенькими оградками. Фонтаны не работали, отключенные на зиму; цветы и зеленая растительность покоились под легким покровом снега и инея.
Но недостатка ни в красках, ни в оживленности не было. Извилистой змеей по дорожкам тек поток людей, их бархат и меха радовали глаз разноцветьем.
Розамунда увидела графа Лестера; его черные волосы блестели в сером свете дня. Он стоял в группе господ, одетых скромнее его. Даже с большого расстояния Розамунда видела гнев на его смуглом красивом лице.