- Не за что передо мной извиняться, - ответила я, - а вот перед донной Лукрецией - другое дело.
Он печально улыбнулся.
- Она смилостивится, только если я всю оставшуюся жизнь буду заглаживать свою вину.
- Почему ты так сердит на Сандро?
Ипполито потянул меня к двери аванзала. Я упиралась. Жиневра могла прийти в любую минуту, и если она увидит меня наедине с молодым человеком - кузен он или нет, неважно, - то посчитает это неприличным.
- Не туда, - воспротивилась я, но Ипполито приложил палец к губам и потащил меня в комнату.
В спальне было темно, но в аванзале на столе горела лампа. Ипполито взял меня за руки. Я не высвободила их, как требовали приличия. От вина и от близости кузена кружилась голова.
- Ты был так сердит, - прошептала я. - Почему?
Он напрягся.
- Сандро, мерзавец, наговаривает на меня всякие гадости его святейшеству. А тот ему благоволит и всему верит.
- Что за гадости?
Ипполито оттопырил губу.
- Сандро убеждает его святейшество, что я пьяница и бабник, что пренебрегаю занятиями… - Он тихо и горько рассмеялся. - Потому и напился, потому и злюсь.
- Но зачем Сандро это нужно?
- Он просто ревнует, - заявил Ипполито. - Он надеется настроить Климента против меня. Хочет править один. - Выражение его лица стало еще мрачнее. - Если он посмеет сказать плохо о тебе, я… - Ипполито крепче сжал мои ладони. - Заточение не ожесточило тебя, Катерина. У тебя то же доброе сердце.
Он замолчал и пристально на меня посмотрел. В его глазах я увидел тот же свет, что и в глазах тети Клариссы, когда она в последний раз поцеловала Леду.
- Потому я тебя и люблю, - добавил Ипполито. - Ты не такая, как он. Ты невероятно умна, но при этом совершенно простодушна. Ты можешь полюбить меня, Катерина?
Он приблизил свое лицо к моему.
- Конечно, - отозвалась я, не зная, как реагировать.
Ипполито прижался своими бедрами к моим. Он был высок, моя голова едва доставала ему до воротника. Он положил руку мне на плечо, потом пробрался пальцами под мой лиф; другой рукой он держал меня за шею.
Я подумала, что мне надо бежать, но ощущение его прикосновений на моей коже было восхитительно. Я позволила ему меня поцеловать. Поцелуй был жарким, и я инстинктивно обняла Ипполито за шею.
Он поцеловал мои уши и закрытые глаза, языком раздвинул мне губы. От него пахло вином Климента.
- Катерина, - вздохнул он.
Услышав в отдалении шаги Жиневры, я отпрянула. Ипполито выскочил из аванзала, и Жиневра его не заметила.
Прошел упоительный год - банкеты и балы. Я была уверена, что выйду замуж за Ипполито и вернусь во Флоренцию. Каждый день я все больше становилась женщиной. Ипполито подбирался ко мне все ближе, сыпал комплименты, очаровывал нежными взглядами. В мой день рождения он преподнес мне сережки: бриллианты, выточенные в форме сердца.
- Они подчеркнут твою восхитительную шею, - сказал он.
Мое лицо не было красивым, но он обнаружил другие мои достоинства: длинную шею, маленькие ноги и изящные руки.
Донна Лукреция нахмурилась: такой подарок мог сделать любовник или жених, а у нас пока не дошло до официальной помолвки. Ей было о чем тревожиться. За неделю до этого, после скачки, я обнаружила, что у меня мокрые нижние юбки. Я побежала в спальню и, к своему изумлению, обнаружила, что юбки запачканы кровью. Горничная позвала донну Лукрецию, и та открыла мне прискорбную правду о менструациях. Лукреция прочитала мне лекцию о добродетели, необходимой как для политических, так и для религиозных целей.
Однако я почти не слушала. Стоило нам остаться вдвоем с Ипполито, как он осыпал меня поцелуями и я страстно ему отвечала. С каждой встречей я позволяла все больше. Когда мы сидели за столом, воспоминания о жарких моментах вызывали у нас улыбки, и мы то и дело переглядывались. Я часто посылала свою камеристку донну Марселлу по всяким пустяковым поручениям, а сама отправлялась в комнаты, где могла увидеться с Ипполито.
Однажды я наткнулась на него в коридоре возле его частных апартаментов. Мы сразу же заключили друг друга в объятия. Когда его рука залезла мне под юбки, я его не остановила. Его пальцы прокрались между моих ног, и я застонала. Неожиданно он просунул палец внутрь, и я позабыла обо всем. Сначала его палец двигался медленно, потом быстрее.
Мы так увлеклись, что не услышали шагов. Это был Сандро. Он широко открыл глаза и крепко сжал губы. Сандро смотрел на нас, а мы - на него. Потом Сандро повернулся и ушел.
Я отодвинулась от Ипполито, желание пропало, меня охватило какое-то гадливое чувство.
- Черт бы его побрал! - выдохнул Ипполито, все еще дрожавший. - Он обратит это против меня, это точно. Но если он посмеет сказать что-нибудь о тебе, он у меня попляшет.
Все было тихо. Я продолжала встречаться с Ипполито, хотя теперь держалась настороже, боясь разоблачения. Ипполито становился все более страстным, он постоянно твердил о любви. Я была уверена, что через год мы поженимся, и давала его рукам и губам полную свободу.
Ипполито, однако, хотел большего. Донна Лукреция сообщила, что теперь я могу забеременеть, поэтому я держала своего страстного кузена на расстоянии, хотя мне не терпелось дать ему то, чего он так желал.
Наступила зима, мягкая и солнечная, - приятный контраст холодной и мрачной Флоренции. На Рождество мы посетили большой банкет, устроенный в папском дворце, в великолепной комнате Рафаэля, украшенной фреской "Пожар в Борго". Когда гости разошлись кто куда, Климент отвел меня в сторонку. Шум и оживление вокруг гарантировали, что нас никто не услышит.
- Мне известно, что ты очень увлеклась Ипполито, - начал он.
Наверное, Сандро проболтался. Возмутившись и ощутив себя униженной, я уставилась на мраморный пол, не зная, как себя вести.
- Ты слишком молода. Держись подальше от этого распутника, - продолжал Климент. - Ты унаследовала мозги и волю, которыми прославились Медичи. У Ипполито этого нет, так что, несмотря на юный возраст, ты гораздо умнее его. Он домогается тебя не из-за любви, просто твоя юность разжигает в нем кровь. Сторонись его. Когда его страсть остынет, ты по-прежнему будешь пользоваться его уважением. Если же поддашься - поверь моему богатому жизненному опыту, - обнаружишь, что тебя гнусно использовали. Понимаешь меня, Катерина?
- Да, ваше святейшество, - пробормотала я.
- Тогда пообещай мне. Пообещай, что сохранишь добродетель и отстранишься от его объятий.
- Обещаю, ваше святейшество, - ответила я.
Я была в том возрасте, когда думала, что взрослые не способны понять исключительную силу любви, возникшей между мной и Ипполито. И я соврала Папе.
Вечером в сопровождении камеристки донны Марселлы я направилась в свои апартаменты. Тут появился Сандро.
- Добрый вечер, Катерина, - поздоровался он сдержанно, без улыбки.
Я мельком посмотрела на него и отвернулась.
- Донна Марселла, - обратился к камеристке Сандро, - мне нужно поговорить с сестрой наедине.
Марселла - осторожная женщина, старше меня на двадцать лет - помедлила, глядя на Сандро. Он не был таким атлетом, как его кузен. У него была смуглая кожа, тугие черные кудри, широкий нос и толстые губы, унаследованные от матери-мавританки. Уверенное выражение больших темных глаз заставило Марселлу согласиться. Она была моей постоянной компаньонкой и знала, что между мной и Сандро ничего непотребного случиться не может.
- Буду ждать вас в ваших апартаментах, герцогиня, - сообщила Марселла.
Когда она удалилась, Сандро сказал:
- Мне кажется, я тебя раздражаю, но в конце концов ты убедишься, что я действовал в твоих интересах. Ипполито использует тебя, его не заботят твои чувства.
- Не стану слушать твою ложь! - возмутилась я. - Ты ненавидишь Ипполито, потому что ревнуешь.
- Я не испытываю к нему ненависти. - Сандро вздохнул. - Это Лито меня ненавидит. И ревность - это по его части, не по моей. Я от природы человек холодный. И выгляжу не так, как вы, и всегда это помню. Тем не менее у нас с тобой больше сходства. Сейчас ты влюблена, но у тебя есть ум и способность править.
- Зачем ты рассказал о нас Папе? - заносчиво произнесла я.
- Что бы ты ни думала, что бы ни пел Ипполито, я за тебя переживаю. Если я прав, ты вот-вот окажешься в опасном положении. Не допусти этого.
- Как ты смеешь?!
Повернувшись, я начала подниматься по лестнице. Сандро следовал за мной на расстоянии двух ступенек.
- Лито слишком любит вино и женщин, - убеждал он. - Ты что, настолько увлеклась им - как и все остальные, - что даже не заметила этого?
Я ускорила шаг, а он сделал последнее отчаянное усилие до меня достучаться.
- Когда он снова к тебе придет, спроси его о Люсии да Пистойя. Спроси о Кармелле Строцци и Шарлотте Монблан.
- Ты обманываешь!
- Тобой играют, Катерина.
- Ты мне не брат, - бросила я, не оборачиваясь, через плечо, резко и язвительно, желая ранить его так же сильно, как он меня.
- Конечно же, ты права, - отозвался он тихо. - Наверное, сейчас все это знают.
Я ничего не поняла, но была слишком расстроена и не потребовала объяснений. Я приподняла юбки и побежала в свою комнату. Алессандро остался на месте, но я ощущала его присутствие. Он меня не одобрял.