- Будет сделано то! Будет сделано это! - кричала королева. - Но что вы делаете сейчас? Будь я в палате общин, лорд Пальмерстон, я бы высказала свое мнение о некоторых из вас.
- Повезло, значит, некоторым из нас, что Ваше Величество не в палате общин, - сказал лорд Пальмерстон с улыбкой.
Но она была уверена, что если и есть человек, способный справиться с возникшими трудностями, так только лорд Пальмерстон.
Она написала дяде Леопольду:
"Мы переживаем из-за Индии, которая поглощает все наше внимание. Никак не соберем войска. А зверства и издевательства, которым подверглись несчастные женщины и дети, сводят с ума. В общем все гораздо больней и мучительней, чем было в Крыму, там ведь военные действия не затронули мирного населения…"
Лорд Пальмерстон не признавал уступок, которые могли истолковать как слабость, поэтому мятеж был подавлен силой армии.
Королева по-настоящему тревожилась за лорда Пальмерстона.
- Он такой старый, - сказала она Альберту. - Но что же мы будем без него делать?
Она не раз корила лорда Пальмерстона за то, что он не бережет себя.
Но на старом подкрашенном лице лишь появлялась плутовская улыбка, и случались мгновения, когда королева готова была видеть его где угодно - даже, если на то пошло, и на смертном одре, - где угодно, только бы подальше от парламента.
СВАДЬБА ВИКИ
После обручения Вики с нею обращались как со взрослой, а это означало, что в дни, когда не было гостей, королева и Альберт садились за стол в обществе старшей дочери. До обручения Вики ела в детской вместе с братьями и сестрами. При этом почти все разговоры касались предстоящих перемен в судьбе старшей дочери.
Альберту и всегда-то ничего не доставляло большого удовольствия, чем обсуждение всякого рода планов. Можно себе представить его пыл, когда дело коснулось любимой Киски. Вики должна лучше изучить историю Германии - он составит для нее примерный курс. С ее умом она найдет предмет очень увлекательным. Конечно же, надо больше практиковаться и в языке, чтобы овладеть им в совершенстве; того немецкого, на котором она говорила в детской, явно недостаточно.
Неудивительно, что на этих обедах втроем королева порой чувствовала себя забытой.
- Скорей бы, - заметила она как-то вечером Альберту, когда Вики уже ушла, - состоялась свадьба. Хоть тогда-то, надеюсь, вы снова будете принадлежать мне.
- Но я же всегда с вами, - возразил Альберт.
- Нет-нет, вы либо сидите за своим рабочим столом, либо устраиваете различные дела во всяких комитетах.
- Любовь моя, это наш труд… ваш и мой.
- А когда мы остаемся вдвоем, - продолжала она, не обращая внимания на то, что он ее прервал, - у вас не находится для меня ни одного слова, поскольку все ваши мысли заняты дочерью.
- Вы, верно, будете рады избавиться от нее, - сказал он с некоторой иронией.
- Альберт, как вы смеете говорить такое!
- Такое у меня по крайней мере создается впечатление.
- Моя дочь… мое дитя, о котором я постоянно думаю! Я боюсь за нее… боюсь, что она, как и я, начнет рожать одного ребенка за другим. Девять! Вы только представьте себе, Альберт! Беатриса девятая.
- Мне и представлять не надо, - спокойно ответил Альберт. - Я всегда помню, сколько у меня детей.
- У вас! Да, но кому приходится их рожать… и терпеть все муки, которые с этим связаны?
- К сожалению, никто другой не может перенести за вас ваши страдания. Только вы сами, бесстрашно, смело глядя в лицо испытаниям. И не нужно печалиться, не нужно предаваться грустным размышлениям.
Она вдруг почувствовала раскание, так как вспомнила о его здоровье, и заплакала. Альберт, как всегда, принялся успокаивать ее.
Наступил новый год, а 25 января должна была состояться свадьба Вики. На Рождество королевская семья собиралась в Виндзор, но на свадьбу предполагалось возвращение в Букингемский дворец. Медовый месяц должен был пройти в Виндзоре, как в свое время у королевы, и, готовясь вернуться в Лондон, она тепло вспоминала о том счастливом времени. Только бы Вики была счастлива, как ее мать, ничего больше не нужно, твердила она себе. Только, разумеется, пусть у нее будет поменьше детей.
Она пошла взглянуть на апартаменты, предназначенные для молодых, и вновь задумалась о судьбе дочери: "Дай Бог, чтобы она была счастлива!"
Войдя туда вслед за нею, Вики увидела в глазах матери слезы.
- Ах, Вики, мое дорогое дитя! - вскричала Виктория, позабыв о собственной ревности, позабыв обо всем на свете и помня лишь, что это ее любимая Киска, которая, кажется, совсем недавно была грудным ребенком.
Вики бросилась в материнские объятия, словно ища защиты.
- Дражайшее дитя мое, - пробормотала королева, стараясь не думать о том, что она называла теневой стороной брака: о томительных месяцах вынашивания ребенка, заканчивающихся родовыми муками. Она молилась, чтобы ее дочери не пришлось страдать столько, сколько ей. - Дорогая моя, - сказала она, - ты же любишь Фрица?
- Да, мама, но мне не дает покоя мысль о том, что придется покинуть дом и папу… и тебя.
- Ты будешь счастлива, дражайшее дитя мое, и постепенно смиришься с этим, - сказала королева.
Дворец был полон гостей. Приехал и дядя Леопольд, и, разумеется, родители Фрица. На обеде присутствовало около девяноста человек.
Бедный Альберт не мог скрыть своей грусти. Чем ближе было расставание с дочерью, тем тяжелее он переживал его. Даже приезд брата Эрнеста, хотя Альберт и обрадовался ему, не смог развеять его печальных мыслей.
Эрнест был, как всегда, галантен.
- Господи, - воскликнул он, здороваясь с королевой, - кто бы мог подумать, что прошло уже восемнадцать лет с тех пор, как вы стояли под фатой! Просто невероятно. Вы кажетесь такой молодой!
Ах, как приятно, когда тебе льстят! Она так любила комплименты, а Альберт из-за своей сдержанности на них скупился.
25-е выпало на понедельник, а в предшествующую субботу Альберт должен был встретить Фрица по его прибытии в Англию. Перед его отъездом королева гуляла с ним и с Вики, рука в руке, в саду, и они с Альбертом всячески подбадривали Вики, которая из-за предстоящего отъезда чувствовала себя подавленно.
- Повезло Берти, - с завистью сказала Вики. - Когда он женится, его невесте придется ехать сюда.
"Бедные маленькие принцессы, - подумала королева, - им так рано приходится покидать родное гнездо! За Вики наступит очередь Алисы".
Но, когда Альберт вернулся с Фрицем, Вики встречала их, стоя наверху лестницы вместе с Алисой; ослепительность ее улыбки успокоила королеву.
На следующий день состоялся смотр подарков, среди которых оказалось несколько великолепных бриллиантов и изумрудов. Вики и Фриц пришли в восхищение, разглядывая их.
- Мама, у меня для тебя маленький подарок, - сказала Вики, входя через некоторое время в комнату королевы и протягивая ей брошь с вложенным в нее локоном своих волос.
В свое время Виктория и ее мать тоже обменивались такими подарками. Вики, вероятно, это запомнила и со слезами на глазах сказала, что надеется не уронить достоинства королевской дочери, что́ глубоко тронуло Викторию, и она расплакалась: как же она теперь будет жить без своей дорогой Вики?
Наступила последняя ночь перед свадьбой.
Виктория и Альберт зашли напоследок с Вики в спальню, которую она разделяла с Алисой. Бедная Алиса! Она будет так скучать по сестре! Сознавая, видимо, значительность мгновения, Вики вдруг повернулась к Альберту и бросилась в его объятия.
- Ах, папа, дражайший папочка! - всхлипывала она.
И Альберт, обычно такой спокойный, разволновался и сказал, что мысленно он всегда будет с нею и она не должна забывать, что он любит ее беззаветно, а если он когда-нибудь ей понадобится, то он обязательно приедет.
Королева вытерла глаза. Как она могла ревновать к любви друг к другу дорогих ей мужа и дочери?
Солнце, несмотря на январь, светило вовсю. Герцогиня Кентская в расшитом платье и горностаевом меху на белом шелке, отороченном пурпуром, выглядела величественно. Годы смягчили ее, и теперь она стала такой, какой и следует быть доброй бабушке; ее любили все дети. Она пришла, чтобы шепнуть дорогой Вики слова утешения, в которых та, похоже, совсем в это утро не нуждалась. Вики была влюблена.
На улицах собрались толпы, чтобы посмотреть, как будет проезжать процессия от Букингемского дворца до королевской часовни в Сент-Джеймсском дворце. "Интересно, - думала Виктория, - вспоминает ли Альберт тот день, когда они дали друг другу брачную клятву восемнадцать лет тому назад? А ведь я люблю его сейчас больше, чем тогда".
В часовне она почему-то сразу же обратила внимание на лорда Пальмерстона, державшего "меч милосердия" , и ей на мгновение вспомнился лорд Мельбурн. Бедный лорд Мельбурн! Когда-то она думала, что любит его, пока не узнала, что такое настоящая любовь.
Берти и Альфред стояли рядом с Вики, а королева держала по обеим сторонам от себя Артура и Леопольда.
Слезы набежали ей на глаза, когда Вики прошла вперед между Альбертом и дядей Леопольдом - три человека, подумала королева, которые так много для меня значат. Вики, отметила она, казалась совершенно спокойной, а Фриц таким сосредоточенным и нежным.