- Нуво? Кто такой этот Нуво… ЧТО?! Робер Нуво?
- Точно так.
- Гм… Видимо, ему не терпится со мной подружиться. Иду.
Через пару минут Филип добрался до телефона и снял трубку.
- Филип Марч у аппарата. Доброе утро, Робер…
- Для тебя - мсье Нуво, мерзавец!
Филип с интересом посмотрел на трубку. Жить стало веселее, это определенно.
- Я тоже рад познакомиться. Как вы говорите: Мерзавец Нуво? Забавные у французов имена.
- Хохмишь, клоун? Ничего. Скоро перестанешь. Думаешь, это сойдет тебе с рук, аферист? Я добьюсь того, чтобы этот брак аннулировали. Ты не получишь денег Артуа!
- А! Я понял. Это поздравление со свадьбой. Слушайте, Робер, вы бы лучше начали с вашей подруги детства. Шарлотта, правда, еще не вставала, но я могу разбудить ее нежным поцелуем, и она…
- Замолчи, сволочь! Пока ты в силе. Запудрил Шарлотте мозги - ты такой же, как и твой братец. Он соблазнил Жанет, но до денег не добрался, ты же хочешь прибрать…
- Слушай, а что ты так переживаешь за чужие деньги? На кокс не хватает? Могу дать взаймы.
- Как ты смеешь так со мной говорить?!
- Заметь, не я первый начал. Я шел говорить практически с братом, в крайнем случае - с другом. Чарли вот уверена, что мы с тобой подружимся. Может, забудем все плохое и начнем сначала?
- Я буду наблюдать за тобой и выжидать. Я дождусь, когда ты совершишь ошибку - а ты ее совершишь. Такие, как ты, всегда совершают ошибки.
- Какие такие?
- Альфонсы. Жиголо. Мерзавцы и мошенники. И вот когда я тебя поймаю, ты пожалеешь о том дне, когда впервые услышал фамилию Артуа. И Нуво!
- Ну о последнем я жалею прямо сейчас. Слушай, а почему ты так плохо относишься к своей подруге детства?
- Не смей произносить…
- Да-да, я же и не произношу. Так почему?
- Бред! Я боготворю землю, по которой ходит Шарлотта!
- Тогда почему ты не уважаешь ее выбор? Почему считаешь ее дурой, не видящей, что перед ней мерзавец и альфонс?
- Она всю себя отдала своей семье и работе. Она неопытна и наивна во многих вещах. Кроме того, ты сыграл на ее чувствах к этому щенку…
- Поосторожнее! Хорошие дантисты сегодня дороги.
- Я вообще не уверен, что это ребенок Жанет. Ведь никто не видел…
- Знаешь, парень, я достаточно тебя слушал. Тошнит уже. Чарли действительно дура.
- Что-о?!
- Она искренне считает тебя своим другом. Любит тебя. Мечтает, что ты будешь рад ее счастью. И даже не догадывается, что ты с ума сходишь от злобы и зависти, поливая грязью все, что дорого Шарлотте. Так вот, запомни: причинишь ей боль или оскорбишь - вышибу все зубы. Скажешь хоть слово про мальчика - ноги вырву. И не звони сюда больше. По крайней мере, не зови к телефону меня.
Филип с наслаждением шарахнул трубкой о рычажки. Биггинс материализовался через минуту.
- Мадам встала и приглашает вас присоединиться к ним с малышом за завтраком.
- Иду. Биггинс?
- Да, сэр?
- Не зовите меня больше, если позвонит этот придурок.
- Слушаюсь, сэр.
- Почему вы уехали из Англии?
- Ревматизм, сэр. Врачи рекомендовали смену климата.
- Понимаю. Ладно, спасибо. Скажите там моим, что я уже бегу.
Джонни самозабвенно рассказывал Шарлотте про то, какой замок они вчера построили с Клотильдой, как здоровско летал на веревочке дракон и какие клевые птички на бульваре - одна села Клотильде на плечо и обкакала ей все пальто! Шарлотта хихикала, слушая рассказ мальчика, и потому не заметила появления Филипа, а тот подкрался к ней и быстро чмокнул в щеку. Шарлотта вздрогнула, румянец окрасил ее бледную кожу.
- Ты меня напугал.
- С добрым утром. Как твоя голова?
- Я выпила таблетку. Все в порядке. Жанно рассказывал мне про свои приключения. Знаешь, я приняла решение: прием устроим как можно скорее, а потом уедем в деревню. Жанно понравится в Артуа. Там в его распоряжении будут лес, луг, речка, кони, собаки, куры…
- Ух ты!
- Да-да, малыш. Тебе там ужасно понравится. Мы с твоей мамой больше всего любили наш старый дом в Артуа. Филип?
- А? Что?
- У тебя вдруг стало очень злое лицо. Что-то случилось? Я слышала телефонный звонок.
- Да. Звонил твой друг. Робер Нуво.
Лицо Шарлотты осветилось радостью.
- Милый Робер! И нахалка Жюли! Наверняка это она разболтала о нашей свадьбе. Вот потому он и позвонил - не мог не поздравить.
- Я сказал, что ты еще спишь, и тогда он поздравил меня.
- Ты пригласил его на прием?
- Ну тут уж ты сама командуй. Откуда я знаю, может, ему будет больно смотреть на наше счастье? Он же не знает…
- Робер никогда не смотрел на меня иначе, чем на сестру.
- Ясно. В любом случае лучше пригласи его сама.
- Хорошо. У меня сегодня переговоры, задержусь допоздна. Вы с Джонни можете найти себе интересное занятие… зоопарк, музеи, шапито - в Париже можно найти все, что угодно. Филип, вот еще что… Возьми это.
При взгляде на серебристый пластик Филип насмешливо присвистнул:
- Платиновая! Лихо. Спасибо, обойдусь.
Шарлотта потемнела лицом и отодвинула недопитый кофе.
- Давай договоримся раз и навсегда: это не плата и не гонорар, не милостыня и не подачка, это даже не пособие по безработице. Это - в основном деньги Жанно. Он имеет на них полное и неоспоримое право, как член семьи Артуа. Кроме того, в эту сумму входит и то, что перешло тебе лично по наследству от погибшего брата и его жены…
- Шарлотта!
- Это чистая правда. Если хочешь - спроси мсье Гидо. Наконец, сюда же включена премия - за то, что ты пошел мне навстречу, сорвался с насиженного места, поехал в другую страну… Помимо чисто человеческого неудобства это еще и определенный финансовый риск. Ты мог бы найти выгодную работу, а вместо этого уехал. Назовем это компенсацией. Она не так уж велика, поверь, но самое главное - меньше всего на свете мне хотелось бы тебя унизить. Я прошу тебя, Филип. Очень прошу. Возьми эту карточку, и не будем больше возвращаться к этому вопросу.
Филип побарабанил пальцами по столешнице.
- Ладно. Исключительно на нужды Джонни. Нет! На свои тоже. Купи себе вещи, если хочешь - книги…
- Умолкни. Предлагаю компромисс. На то время, пока мы… я живу во Франции, возьми меня на работу.
- Что?
- Ты - крупный бизнесмен. У тебя элитное производство. Есть же у тебя штатное расписание?
- Ну… есть, но разве ты разбираешься в виноделии?
- Нет, но я разбираюсь в финансах и в связях с общественностью. Скажем, пиар-менеджер на полставки тебя устоит? У тебя же его наверняка нет.
- Тебе придется угрохать уйму времени, чтобы войти в курс дела…
- Джонни обрел верного друга в лице Клотильды. Я уже не так связан, как в Нью-Йорке. Компьютер, несколько часов работы - и я представлю тебе план работы на месяц.
- Почему на месяц?
Филип посерьезнел.
- Вот что, Маленький Джон, выметайся из-за стола и хватит трескать рогалики с шоколадом. Лопнешь! Иди готовься к походу. Мы выходим на тропу войны.
- Я слышал тебя, вождь! Ур-ра!
Филип развернулся к Шарлотте.
- Месяц - потому что через месяц я уеду. В любом случае. Если Джонни решит остаться… так тому и быть. Если скажет "нет" - не взыщи. В любом случае вы уже подружились, и он сможет приезжать к вам в гости.
- Но ты…
- Месяца вполне должно хватить для того, чтобы разочароваться в нашем скоропалительном браке. Светские львицы выдерживали и меньше. Это не вызовет кривотолков, по крайней мере, дурой ты выглядеть не будешь.
- Филип…
- Согласись, не могу же я годами играть эту роль. В конце концов, наша цель - Джонни, а вовсе не брак.
- Но как ты…
- Ты имеешь в виду, если Джонни решит остаться? Признаюсь, мне будет очень и очень хреново. Возможно, я даже немножечко запью. Шутка. Правда, грустная. Что делать, Чарли? Иногда счастье одного значит несчастье другого. Если я увижу, что Джонни этого хочет, если буду убежден, что он счастлив… В конце концов, именно его счастья мы и хотим, разве нет?
Он потрепал Шарлотту по плечу, не дожидаясь ответа, и вышел, насвистывая под нос какой-то легкомысленный мотивчик. Именно потому он и не слышал, как Шарлотта Артуа прошептала в полном отчаянии:
- Если ты уедешь, я умру…
Как они ни спешили, прием состоялся только в конце недели. Собственно, приемом занималась Шарлотта, а Филип и Джонни вели абсолютно паразитический образ жизни.
Они обошли пол-Парижа пешком, побывали в цирке-шапито, покатались на лошадках, посетили пять музеев, проплыли по Сене на прогулочном катере, осмотрели Нотр-Дам-де-Пари, осчастливили гигантское количество голубей, скормив им полтонны хлеба… Между тем в Париже с каждым днем все ярче разгоралась весна. Почки набухли, готовые брызнуть клейкой зеленью первых листьев. Голуби ухаживали за подругами, угрожающе курлыча и выкатывая сизые и радужные груди. Воздух пропах чем-то тревожащим и приятным, чему имя - весна. На газонах засинели первоцветы. Солнце с каждым днем грело все сильнее.
Джонни освоился в древнем и вечно юном городе с легкостью урожденного француза. Он уже вполне сносно болтал с Клотильдой по-французски, знал несколько важных пешеходных маршрутов, свел знакомство с одним забавным старичком на бульваре Распай…
Филип наблюдал за племянником со смешанным чувством - радости и тоски. Больше всего его радовало, что мальчик начисто избавился от своих страхов, совсем не плакал, жадно и охотно впитывал все новое, что дарил ему каждый новый день.