- Я заеду за тобой в семь. - Грант в страстном порыве схватил ее за плечи.
Он попросил в больнице дать ему время подумать до понедельника, но уже знал, что поставит свою подпись немедленно и покончит с этим. И дело было вовсе не в работе, хотя должность имела много преимуществ и особенностей, о которых он только мог мечтать.
Он твердо решил остаться с Оливией, и согласился бы, на меньшее, если бы было нужно.
Безусловно, нынешнее положение подавало мало надежды на то, что они с Оливией сойдутся быстро и без борьбы. Только время их сведет окончательно. Но он был готов попытаться, чего бы это ни стоило. Вопрос в том, готова ли она?
"Все по порядку, приятель, - бормотал он, сворачивая на стоянку. - Позаботься о делах, найди жилье. Возможно, когда она поймет, что ты здесь надолго, то посмотрит на тебя более благосклонно".
Из-за дорожной пробки, он проехал мост с трудом и свернул в ту часть города, где находились дом Уайтфилдов и другие богатые имения.
Пробираясь по дороге среди обгоняющих друг друга автомобилей, Грант увидел, что навстречу вырулила машина "Скорой помощи", мигающая огнями и с кричащей сиреной. Он прижался к тротуару, пропустил ее и потратил еще пятнадцать минут, добираясь до дома Оливии.
- Добрый вечер, Эдвард, - поприветствовал он лакея. - Я приехал за мисс Оливией.
- Но, сэр, ее нет. - Эдвард выглядел растерянным.
С минуту Грант вспоминал, не перепутал ли он время и место свидания? Или она перепутала?
- А где же она?
- В больнице. "Скорая" только что уехала. Вы должны были…
Грант не стал дожидаться, пока лакей договорит. Он знал, что сигналы, которые издавала "скорая", использовались только в самых необходимых случаях.
Через минуту он уже мчался к больнице, бормоча как заклинание:
- Господи, сохрани ее, сохрани малыша!
Это его вина. Он издевался, ерничал, почти угрожал. "Ты разрушаешь все, до чего дотрагиваешься", - сказала она. Неужели это действительно так? Он, врач, своими руками погубил собственного ребенка! Довел до больницы единственную женщину, которую он любил!
Ее, как дочь Сэма Уайтфилда, поместили в отдельную палату, принесли горячий чай и попросили заполнить кое-какие бумаги. Врачи стали делать необходимые лечебные процедуры, но требовалось время, к тому же госпиталь был переполнен.
Оливия неотрывно смотрела в потолок и казнила себя: это была ее вина. Зачем она сказала отцу, что Грант снова в городе, и они собираются пойти в кафе? Он так слаб, что не способен болеть еще и за нее. Сейчас, даже просто спуститься по лестнице для него суровое испытание. Он умирал, и он знал это. Все, чего он хотел, - еще немного пожить, чтобы увидеть внука.
За дверью слышался слабый скрип резиновых подошв, звон оборудования, шуршание халатов. Сильно шумел лифт, мешая ей забыться сном.
Внезапно она забеспокоилась: за дверью послышались приглушенные голоса медсестер, и звучный мужской. Что-то случилось. Ей стало страшно, захотелось встать и спросить, все ли в порядке с отцом. Но тут распахнулась дверь, и ворвался Грант, с бешеными глазами, осунувшийся, страдающий. Он обнял ее, судорожно прижал к груди и выдавил из себя:
- О, должно быть, все плохо, раз даже он потрясен!
Оливия почувствовала, что задыхается и теряет сознание. Она, ухватилась за Гранта, но туман все больше и больше окутывал ее, и она отключилась.
Глава одиннадцатая
- Лив, открывай глаза, - мягкий, нежный голос Гранта донесся откуда-то из темноты.
Она очнулась и увидела его, сидящего напротив нее на кушетке.
- Слава Богу! Так-то лучше. - Он убрал локон с ее лба и улыбнулся. - В следующий раз, падая в обморок, предупреждай, ладно? От неожиданности я тоже могу упасть в обморок, ведь мужчина не так закален душевно.
- У тебя слабые нервы? - как в тумане спросила она. - Вот уж не думала!
- Были крепкие, любимая. Но ты расшатала их. А сейчас послушаем сердечко нашего малыша. - И прежде чем она поняла, в чем дело, он обнажил ее живот и стал водить по нему прибором. - Слышишь?
Она слышала энергичные толчки маленького сердечка и думала о другом - износившемся сердце отца.
- Как отец? - прошептала она. - Я слышала кардиоскоп. Он…
- Это был не Сэм, любимая, - спокойно сказал Грант. - Лечащий врач сказал, что он держится молодцом.
Но она видела напряженность в его глазах и села.
- Ты чего-то недоговариваешь. Разреши мне встать, я хочу убедиться, что все в порядке.
- Нет. - Он осторожно уложил ее. - Тебе пока нельзя туда. Успокойся, сейчас для тебя ребенок на первом месте.
- Ты не веришь, что он серьезно болен? Считаешь симулянтом? - Оливия не могла успокоиться.
Грант взял ее руки и поцеловал каждую, а затем проникновенно пробормотал:
- Мне стыдно, Оливия, я, конечно, ошибался, но причина одна - он слишком часто спекулировал на своей болезни. Я же тебя просил сказать правду о причине переезда в дом отца, и что ты мне ответила? Если б я знал, что ты четыре месяца выхаживала его, я бы давно был в Спрингдейле.
- Но когда я пыталась сказать тебе, что отец болен, кстати, еще тогда, в отеле, ты рвал и метал от ярости, не желая ничего слышать.
Он опустил глаза.
- Ты права. Но урок пошел на пользу. Я не хочу тебе врать. Сэм в плохом состоянии, и если он выкарабкается, то хорошо, но путь к окончательному восстановлению будет длинный и трудный. Сейчас у тебя есть мое плечо, а на своих плечах ты несешь эту ношу уже долго. Сейчас моя очередь. Я договорюсь о круглосуточном дежурстве, если понадобится, и лично позабочусь о том, чтобы он получал самую квалифицированную помощь.
- Неужели, Грант, ты, чувствуешь себя виноватым?
- Да, черт побери! Я испытал такой страх, который отнял у меня десять лет жизни. - Он ходил по палате, затем резко остановился. - Я подумал, что это тебя забрала "скорая", Лив, снова выкидыш и причина его - мое бурное поведение. Ты была такой измученной в то утро, но я все равно продолжал давить на тебя. Я, врач, должен знать, что это означает, но это не остановило меня от упреков. Когда Эдвард сказал мне… я так испугался за тебя и ребенка, что не соображал, что делать. - Он смущенно засмеялся. - Ты бы видела меня в тот момент! Я нарушил, наверное, все правила дорожного движения, и содрогаюсь от одной мысли, что обо мне подумал персонал реанимации, когда я ворвался к ним.
- Грант, я так рада, что ты со мной, - искренне сказала она.
- Лив, я хочу, чтобы мы поженились, и как можно скорее. Теперь мы оба изменились, и я, со своей стороны, обещаю, что ты будешь счастлива.
Это были слова, которые она мечтала услышать, правда, не в такой ситуации.
- Знаешь, Грант, о чем я прошу? - Оливия покачала головой. - Будь терпимее к моему отцу, он по-своему любит меня, всегда был со мной, благодаря ему, я не знала материальных проблем. Сейчас он болен, и пришла моя очередь быть с ним.
- Но я тебя люблю не меньше! - воскликнул Грант.
- И все-таки ты настроен враждебно, - проговорила она.
- Я ничего не могу с собой поделать. - Он посмотрел на нее. - Ты и ребенок - самое дорогое, что есть у меня. Конечно, сейчас не совсем подходящее время и место для наших планов в отношении будущего, - продолжал он, видя ее сомнение, - но наша женитьба - дело решенное.
- Но, Грант, нельзя же так упрощенно подходить к такому событию, как брак. Нужна хоть какая-то романтика.
- Думаю, у нас будет самая романтичная свадьба, - сказал Грант, садясь против Оливии и взяв ее за руки.
- Тогда согласна, но эта обстановка не способствует романтике. А сейчас я должна убедиться, что с отцом все в порядке. - Оливия быстро встала, направилась к двери и вышла из палаты.
- Ты куда? - Он еле догнал ее у лифта. Она подняла на него свои прекрасные глаза, из которых так и сочилась усталость.
- Я же сказала - собираюсь проведать отца.
- Только не сейчас. - Грант преградил ей путь: сегодня он был экспертом и знал, в каком виде ее отец. - Подожди здесь, я подготовлю его и дам тебе знать.
Она пожала плечами в знак согласия, и Грант проводил ее до лифта.
Сэм был в первой палате, но, поскольку сиделка не подвела к нему Гранта, тот далеко не сразу узнал отца Оливии: фигура в кровати была тенью грузного мужчины, которого он видел в последний раз. Грант, с трудом сохраняя самообладание, подвинул к нему стул.
Конечно, Грант не ожидал от себя такого благородства. Одно дело - профессиональная жалость, и совсем другое - острое сочувствие к еще недавно неукротимому бульдогу, превратившемуся в жалкую шавку.
- Привет, Сэм, - спокойно сказал он. - Ты очень разболелся. Пора выздоравливать, ты должен еще понянчить своего внука.
- Я и не… собираюсь уходить, - выдохнул Сэм. - До тех пор, пока вы с Оливией не будете вести себя как любящие друг друга люди.
- И ты, Сэм, который всю жизнь шел против меня, хочешь видеть нас вместе? - удивился он. И тут же глянул поверх спинки кровати на монитор: старина крепко держался, он не сдастся без боя, слава Богу!
Еле заметная улыбка появилась на лице Сэма.
- Может, это было бы… не так уж и плохо. Видно, кто-то вправил тебе мозги.
Грант подался вперед и заглянул в глаза своему бывшему свекру.
- Именно поэтому я только что сделал предложение Оливии. Но опять на моем пути преграда: Оливия считает, что ты и я никогда не сможем найти общий язык. Теперь наше счастье зависит только от тебя, и я очень прошу тебя: давай будем вести себя как джентльмены во имя счастья двух наших самых любимых людей - Оливии и малыша.
- Ты дьявол, Медисон. Я согласен!