- Что с ним, Лив? - спросил он, изо всех сил стараясь говорить спокойно.
- У него… сердечный приступ!
- Он это так сказал?
- Нет. Трубку поднял Эдвард.
Да, это в духе Сэма - сделать грязное дело руками другого, сойдет даже слуга.
- Он не хотел беспокоить его, но папа захотел со мной поговорить и… ах, Грант! - Она повернулась к нему. В ее глазах читалась боль. - Он так слаб.
- Но не настолько, чтобы вырывать у Эдварда телефонную трубку. - Он почти задыхался от ярости. - Это должно тебе о чем-то говорить, Лив.
Она покачала головой и, невзирая на высокие каблуки, прямо-таки помчалась в спальню.
- Нет! У него даже голос изменился.
Проследовав за ней, Грант обнаружил, что она уже вытащила свой чемодан.
- Что ты делаешь, Оливия? - изумился он, стараясь окрасить свой ледяной тон максимумом нежности, но, видимо, это ему удалось плохо.
- Разве не видишь? - удивилась она. - Собираюсь лететь обратно.
- Я вижу то, что ты реагируешь чересчур болезненно. Я говорю как врач: если бы положение Сэма было настолько серьезным, его бы госпитализировали.
- Ты не слышал его! - Она беспорядочно швыряла одежду в чемодан. - Если бы слышал, ты бы понял.
Но Грант не отступал, видя, что Оливия, близка к истерике.
- Послушай… - Он схватил ее за плечи и потряс, желая привести в чувство. - По крайней мере, подожди до утра, прежде чем решить что-либо определенное. Стоит ли ехать домой? Дай мне поговорить с Эдвардом, а еще лучше - с врачом Сэма. Если твой отец действительно в тяжелом состоянии, мы вместе решим, что делать дальше.
Но она не слушала его.
- Мне следовало звонить чаще, - причитала она. - Я не звонила четыре дня, зная, что он болен.
- И так каждый раз, - насмешливо проговорил он. Разочарование брало верх над его рассудительностью. - Наукой доказано, что недостаток постоянных телефонных контактов вызывает инфаркт миокарда, особенно у таких эгоистов, как Сэм Уайтфилд.
- Ты намекаешь на то, что он… симулирует болезнь? - Оливия, посмотрела на Гранта с таким презрением, что он почувствовал себя пигмеем.
- Я не исключаю такую возможность. Его сердце болит потому, что мы вместе.
- И ты, врач, можешь говорить такое? - Она изо всех сил сдерживалась, чтобы не заплакать. - Я думала, все счеты остались в прошлом.
- Буду, счастлив извиниться, если несправедлив к нему. - Он пожал плечами и отвернулся, его до глубины души ранило ее обвинение. Но все-таки взял себя в руки и попросил: - Опиши его симптомы еще раз. Расскажи точно, что он сказал.
- Он не сказал ничего. Все, что мой отец хотел знать, - счастлива ли я и… когда думаю возвращаться домой, - заплакала Оливия. Слезы испортили ее макияж, но она уже ни на что не обращала внимания. - Я только знаю, что мне нужно принять решение, и хочу, чтобы ты помог мне.
- Хорошо, - сказал он. - Ты должна сделать выбор, Оливия: кому ты веришь больше, отцу или мне?
Глава девятая
- Нет, ты не понимаешь! Разве дело в том, кого я люблю больше или кому я верю? - пыталась объяснить она. - Речь идет о пожилом мужчине, моем отце, который может умереть. Если бы это была твоя мать, я бы не попросила тебя выбирать и не выдвигала тебе требований, а была бы рядом с тобой.
- Я не предлагаю тебе отказаться от него, Оливия. Все, что я прошу, - это чтобы ты подождала и получила реальные сведения от его врачей, прежде чем прерывать свой отдых.
- Значит, ты думаешь, он врет? - Она с трудом произнесла это слово. - Признайся. Думаешь, он пытается сорвать наш отдых?
- Думаю, он способен на это.
- Возможно, ты и прав. Он может манипулировать мной, когда захочет… что уж тут скрывать.
- Ты признала толику моей правды! Это прорыв века! - Грант горько усмехнулся.
- И все же единственный способ убедиться в этом - поехать домой и увидеть самой. - Оливия умоляюще протянула к нему руки. - Отпусти меня, Грант, на несколько дней, я успокоюсь и вернусь к тебе. Как только я пойму, что с отцом все в порядке…
- Нет, - решительно отрезал он. - Если ты сейчас уедешь, забудь о возвращении. Я уже однажды позволил ему разрушить наш брак, и будь я проклят, если примирюсь с таким вмешательством снова.
Она вздохнула.
- А разве мы женаты?
- Пока нет, - сказал он. - Мне нужно убедиться, что ты готова оторваться от папеньки и Спрингдейла, готова поверить в мой опыт и любовь. Только тогда мы можем пожениться.
- Нет! - вскричала она. - Я не слепая и не наивная маленькая дурочка, которую ты знал, и не позволю тебе вертеть мной и выискивать мои промахи. Или я все-таки не из того теста сделана, чтобы быть достойной супругой всемогущего доктора Медисона?
- Значит, я был прав? Один звонок домой - и с таким трудом налаженные отношения рухнули, не успев окрепнуть. Зачем ты это делаешь?
- Ты не понимаешь одного, - Оливия уже шла напролом, - доверие рождает доверие, партнеры должны верить друг в друга, но ты не готов к этому, Грант. Я отдала тебе всю себя, свое сердце, свою любовь - и что же? - Из ее глаз брызнули слезы, утопившие ярость.
- Проблема в тебе, Оливия, - резко сказал Грант. - Ты всегда готова отдавать, но когда не добиваешься своего то забираешь все обратно.
Ее лицо окаменело, превратившись в маску.
- Тогда больше не о чем говорить. Я собираюсь и заказываю машину до ближайшего аэропорта.
- Ночью, по незнакомой дороге, одна? - Внезапно он почувствовал усталость от этой кутерьмы. - Даже не думай, что я тебя отпущу. Утром сам отвезу тебя в Калгари.
- И что ты предлагаешь делать в оставшееся время? - холодно спросила Оливия. - Провести ночь в одной кровати? Спасибо, но я - пас. В любом случае, завтрашним утром я хочу попасть на первый же рейс на восток.
- Что ж, прекрасно! - он поднял руки. - Как скажете, госпожа. Все, будет по-вашему, а я пока соберу свои вещи. Мы можем быть в дороге через двадцать минут и в Калгари в пределах трех часов.
- Я высоко ценю предложение, но тебе то зачем уезжать? - тихо проговорила она, бросая одежду в свой чемодан. - Такой номер, кругом красота - будет жаль, если это пропадет впустую.
Он подумал о запланированном вечере, о кольце с изумрудом и бриллиантами, которое купил днем в ювелирном магазине.
Это было не самое дорогое кольцо, но в Ванкувере он предполагал выбрать хороший бриллиант, который она захотела бы носить всю оставшуюся жизнь.
Он собирался вести ее к озеру, где свидетелями их любви были бы только звезды и луна. Он позаботился о столике в обеденном зале, об особенной еде, особенном вине. Он собирался танцевать с ней… Он собирался сделать многое… Но все обернулось так, как никто из них не ожидал.
- Дорогая, - усмехнулся он, обводя номер широким жестом, - но я хлопотал ради нас.
Проблеск надежды засветился в ее лице.
- Тогда, продли номер еще на несколько дней.
Вот плутовка! Знает свою силу, поэтому и предлагает. Ну а ему что делать? Все забыть? Думать о том, что будет дальше? Ждать, когда она соизволит вспомнить, что у них должно быть будущее? Ну а если она не вспомнит? Под влиянием такого папочки она скажет, что он ее больше не интересует.
Сколько он думал о них, о ней - сожалеет ли Оливия об их разбившемся браке? Думает ли о нем? И когда он получил документы на развод, все стало ясно. Опять идти той же дорогой?
- А зачем мне это, Оливия?
- Зачем? А как же наше общее желание? - разочарованно протянула она, закусывая губы, чтобы не заплакать. - Я действительно верила в наше будущее.
- Чудеса случаются в сказках, Оливия. - Грант отвернулся, чтобы не поддаться чувству сострадания, которое могло завести его в ненужную сторону.
Ей казалось, что все в отеле, наблюдают за отъездом пары, еще недавно сияющей от счастья и вдруг так неожиданно, явно из-за внезапного горя, уезжающей. Сдержанно поднятые брови администратора, доброжелательно-услужливое рвение швейцара открыть ей дверь… Весь персонал, казалось, замечал ее опухшие от слез глаза. Все видели, что Грант охвачен едва сдерживаемым гневом. Грант и Оливия вышли на стоянку и осмотрелись, как если бы кругом были дикие звери или враги…
- Я действительно могла бы доехать сама, - сказала она, когда он подвел машину к парадному входу отеля.
- Садись и молчи, - приказал Грант, - больше говорить не о чем.
Они пересекли поляну, где за день до этого останавливались и наслаждались любовью и красотами природы. Оливия начала понимать, что она, возможно, никогда не вдохнет аромат дикорастущих трав и смолистый запах сосен, не вспомнив о том прекрасном дне.
Немного спустя, он свернул к ночному киоску, где продавались гамбургеры и кофе.
- Возьму нам что-нибудь поесть, - сказал он.
Он, хочет есть, с грустью подумала она. А я хочу его. Неужели все кончено?
- Нет, спасибо. Я не могу есть.
Грант пожал плечами.
- Как хочешь, - равнодушно проговорил он.
Заметил бы он, если бы она исчезла из машины, пока он отсутствовал? - гадала Оливия, желая, чтобы ночь поглотила ее и избавила от необходимости держать себя в руках.
Они добрались до предместий Калгари, на ее взгляд, слишком скоро. В блеске уличных огней, проносящихся по машине, она в очередной раз украдкой посмотрела на его каменный профиль.
Почувствовав ее взгляд, он спросил:
- Какие у тебя планы насчет подходящего мотеля? Тебе же надо где-то переночевать?
Как будто она сможет заснуть!
- Отвези меня прямо в аэропорт, - ответила Оливия. - Я устроюсь в комнате отдыха и дождусь самолета, а если там не будет свободного места, найду какое-нибудь другое. Можешь не беспокоиться.