АНЯ
Аня очень скоро поняла, что теперь, когда Сергея не стало, рассчитывать она может только на себя. Сергей был добр с ней, но доброта, похоже, была бессильна в этом мире: сам он погиб, а пани Ольге не пришлось даже давать объяснения в полиции.
Так думала Аня, когда на следующее утро после смерти Сергея Игорь отвел ее на второй этаж в комнатушку рядом со спальней Ольги. Всю ночь девушка просидела взаперти в душной, тесной кладовке, где негде было даже вытянуть ноги; заснуть она так и не смогла. Волосы ее были в беспорядке, желудок сводило от голода, одежда была влажной от пота, поэтому, когда утром Игорь пришел за ней, Аня ощутила идущий от нее неприятный запах.
Спальня Ольги подавляла своими размерами и бьющей в глаза роскошью. Огромная кровать на резных позолоченных ножках, шелковая обивка кресел, тяжелые бархатные портьеры, пушистый ковер на полу - ничего подобного Аня не видела никогда в жизни.
- Как тебя зовут? - рявкнула пани Гутовска, когда Игорь поставил девушку перед ней и вышел.
- Аня, - ответила она, с трудом сдерживая слезы.
- Сколько тебе лет? - Хозяйке борделя хватило одного взгляда, чтобы оценить хрупкую красоту пленницы. Мысленно она уже потирала руки, представляя, сколько денег принесет ей эта девчонка.
- Пятнадцать, - прошептала Аня.
- Пятнадцать лет, и уже не девственница, - пробормотала пани Гутовска. - Но хоть притворяться-то ты умеешь?
Аня кивнула, хотя и не совсем понимала, о чем идет речь.
- Раздевайся, - приказала "мама".
Аня невольно попятилась.
- Не валяй дурочку! - прикрикнула хозяйка. - Меня ты уже ничем не удивишь.
Покраснев от стыда, Аня стала стаскивать через голову платье. Сергею и в голову не пришло купить ей белье, поэтому под платьем у Ани ничего не было. Она стояла перед грозной хозяйкой в чем мать родила.
- Неплохо, очень неплохо… - пробормотала пани Гутовска, поднося к губам большую кружку крепкого сладкого чая. - Помыть да причесать, да еще проверить насчет вшей - и можно работать.
И она звонком вызвала Игоря, который стоял и подслушивал за дверью.
Именно в эти минуты Аня поклялась себе самой страшной клятвой, что настанет день, когда с ней будут обращаться как с человеком, а не с куском мяса. И тогда… тогда она поквитается со всеми, кто унижал и использовал ее.
Этот день придет. Аня не сомневалась в этом ни единой секунды.
11
- Я хочу устроить Райану сюрприз, - сказала Мэнди, когда они с Люси Стэндарт сидели в "Плюще". - Скоро у него день рождения - устрою ему праздничную вечеринку…
- А я подумываю о том, чтобы развестись с Филом, - ответила Люси, поправляя большие солнечные очки от Дольче и Габбана и гадая, видит ли ее проныра-папарацци, который, по ее предположениям, прятался в большом черном джипе, припаркованном напротив входа в кафе на противоположной стороне улицы.
- Господи! Что он еще вытворил?! - воскликнула Мэнди. На самом деле надо было бы спросить, с кем он это вытворил. Что мог вытворять Фил Стэндарт, было хорошо известно - второго такого бабника не было во всем Голливуде. Он был ужасным, ужасным парнем, но все его обожали.
- Он наотрез отказался помочь мне вернуться в кино, - процедила Люси мрачно. - Проклятый эгоист! К тому же Фил становится жутко ревнивым, когда ему это удобно. Знаешь, что он мне заявил? Ему, мол, не хочется, чтобы мужчины влюблялись в меня, как раньше.
- Ты серьезно? Ну, насчет того, что он тебя ревнует? Никогда бы не подумала! - Мэнди и вправду не верила подруге. Фил всегда казался ей человеком широких взглядов.
- Абсолютно серьезно! - подтвердила Люси, до глубины души возмущенная несправедливостью нарисованной ею самой картины. - Дай ему волю, и он бы запер меня в четырех стенах, чтобы я три раза в день готовила ему еду и ублажала его в постели в те дни, когда ему не удастся никого осчастливить. А ведь я не домашняя хозяйка, я - кинозвезда!
- Я уверена, что на самом деле он тобой гордится, - сказала Мэнди. - И боится тебя потерять. Конечно, ему не хочется, чтобы поклонники снова начали ходить за тобой толпами. Никакому мужчине это не понравится.
Но Люси ее не слышала, она патетически продолжала:
- Я пожертвовала своей карьерой ради семьи, ради детей! А теперь, когда я хочу вернуться в кино, этот эгоист не хочет и пальцем пошевелить, чтобы мне помочь! У-у, ничтожество!
- Кстати, как поживают дети? - вставила Мэнди.
- Прекрасно. Сейчас они с няней. Если б не она, я просто не знаю, что бы я сейчас делала.
Мэнди не особенно интересовали дети Люси - у нее хватало собственных проблем. Тем не менее она несколько раз сочувственно кивнула головой, но, как только Люси перестала наконец сетовать и жаловаться, Мэнди тут же вернулась к тому, с чего начался их разговор.
- Так вот, о вечеринке в честь дня рождения Райана… - сказала она. - Я собираюсь снять верхний зал в "Мистере Чоу". Ну, ты знаешь - тот, на двадцать человек… Только не говори ничего Филу, он наверняка проболтается Райану, и никакого сюрприза не будет.
- Интересно, как я его туда приведу, если мне нельзя ничего ему говорить? - спросила Люси, принимаясь за яблочный пирог.
- Скажи, что вы просто ужинаете с Доном, вот и все, - нашлась Мэнди. - Я сама позвоню Дону и предупрежу его. Он-то умеет хранить секреты.
- Знаешь, он трахается со своей секретаршей, - сообщила Люси доверительным тоном.
- Кто? Дон?! - удивилась Мэнди.
- Фил. - Люси усмехнулась. - Он утверждает, что трахаться налево и направо у него в генах. Можно подумать, это его извиняет. - Она немного помолчала, прищурив глаза. - А вот если бы я с кем-то переспала, он бы просто взбесился. Именно поэтому Фил не хочет, чтобы я возвращалась в кино - слишком много соблазнов. Так он считает.
- Смешно. И просто глупо, - сказала Мэнди, гоняя по тарелке остатки салата.
- Конечно, - согласилась Люси. - Можно подумать, что, стоит мне только оказаться на съемочной площадке, я тут же пойду и отдамся Джорджу Клуни. - Она выдержала небольшую паузу и добавила: - Хотя, с другой стороны…
Подруги захихикали, потом Мэнди спросила:
- А ты когда-нибудь изменяла Филу?
Люси ответила не сразу. Она знала, что ее подруга - первостатейная сплетница и что любой доверенный ей секрет будет известен всему городу меньше чем через сутки. Вот почему Люси, - хотя она очень сердилась на Фила, - решила не рассказывать Мэнди о коротких, но бурных романах, которые в свое время случились у нее с известным теннисистом и с массажистом со студии. Об этих ее похождениях не знал никто, и Люси подумала - будет лучше, если так оно и останется.
- Нет, - сказала она наконец. - А ты? Ты изменяла своему Райану?
- Конечно, нет! - воскликнула Мэнди и слегка покраснела. - Я бы никогда с ним так не поступила.
- Ну а он? Как ты думаешь, Райан ходит налево?
- Кто? Райан?! - Мэнди от души рассмеялась. - Конечно, нет. Он просто не посмеет. Райан прекрасно знает: если он когда-нибудь мне изменит, я своими руками отрежу ему яйца и сделаю из них себе пару сережек.
- Вообще-то твой Райан очень привлекательный мужчина, - задумчиво сказала Люси. - А ты сама знаешь, что творится в последнее время в Лос-Анджелесе. Бабы как с цепи сорвались. Те еще стервы!
- Я знаю, - согласно кивнула Мэнди. - Но Райан не станет мне изменять.
- Но все равно, бдительность нельзя терять, - вздохнула Люси. - Представь, даже на Фила идет настоящая охота. Ты обалдеешь, если я назову тебе имена! К счастью, он только спит с ними, а потом бросает. Сволочь!
- Кто же это? - заинтересовалась Мэнди. - Мне-то ты можешь сказать. Я - никому ни слова, ты меня знаешь.
- Не могу. - Люси крепко сжала губы.
Раздосадованная Мэнди передернула плечами.
- Не понимаю, как ты столько лет это терпишь, - с плохо скрытой обидой сказала она. - Я на твоем месте давно бы его прибила.
Люси тряхнула головой и откинула на спину длинные иссиня-черные волосы.
- А что тут сделаешь? Ничего. Наверное, я люблю этого сукина сына.
- Ты можешь с ним развестись. Ведь ты сама только что говорила…
- Я сказала, что подумываю об этом. - Люси нахмурилась. Она уже жалела, что разоткровенничалась с Мэнди, обожавшей собирать пикантные сплетни, чтобы потом передавать их своим так называемым подругам. Собственно говоря, ничем другим она никогда и не занималась. Люси отлично это понимала и порой спрашивала себя, что заставило ее сблизиться с Мэнди. Впрочем, в Лос-Анджелесе Мэнди и такие, как она, были явлением социально-типичным; Мэнди знала все обо всех и обладала довольно обширными связями, так что ссориться с ней было себе дороже.
Весьма показательным было и то, что все знакомые заглазно называли Мэнди не иначе как мисс Гекерлинг, хотя формально она уже давно была миссис Ричардс. И в этом была "виновата" сама Мэнди, которой очень хотелось, чтобы окружающие знали, чья она дочь. А большинство ее знакомых об этом никогда и не забывали.