Онанист чертов, подумал Моррисон, уверенный в том, что Джеймсон ни словом не обмолвился о мисс Перкинс. Впрочем, он понимал, что сейчас не стоит рассуждать о грехах его старого знакомого, коих было не счесть.
- Мистер Джеймсон объяснил, какой вы занятой человек, доктор Моррисон, так что, прошу вас, не принимайте это близко к сердцу. О, боже! - На ее лице отразилось беспокойство, отчего она показалась еще прелестней. - Вы стали просто пунцовым. Должно быть, здесь слишком натоплено.
Чтобы в Северном Китае, да еще зимой, в помещении было "слишком натоплено" - такого просто быть не могло. Моррисон ощущал, как горячий румянец расплывается по ушам. Он достал из кармана носовой платок и промокнул лоб.
- Мэй, дорогая, у доктора Моррисона есть куда более важные дела, чем встречи с юными леди, - напомнила миссис Рэгсдейл.
- Нет, нет, вовсе нет, - поспешил возразить Моррисон, погружаясь в неуклюжее смущение.
Миссис Рэгсдейл, не обращая внимания на его состояние и позабыв о том, что тема разговора давно сменилась, вновь вернулась к панегирикам:
- Мэй, дорогая, ты, возможно, не знаешь, но, когда все решили, что доктор Моррисон погиб при осаде, "Таймс" опубликовала потрясающий некролог. А уж как красиво они отдали дань памяти… - В ее глазах блеснули слезы.
- И что самое приятное, мой друг смог насладиться подобным вниманием при жизни, - фыркнул Дюма.
Мисс Перкинс хихикнула:
- И что там было?
- О, я не могу припомнить в точности, - смутился Моррисон. - По правде говоря, он мог воспроизвести тот некролог наизусть. "Ни одна газета никогда… не имела такого преданного, бесстрашного и талантливого корреспондента, как доктор Моррисон… он воплощал в себе лучшие традиции английского миссионерства…". - Моих родителей это, конечно, здорово подкосило, а у меня на родине, в Джилонге, даже приспустили флаги. Но как остроумно заметил однажды ваш Марк Твен, слухи о моей кончине оказались сильно преувеличены. Так что, можно сказать, в загробной жизни я пребываю в добром здравии.
Смех мисс Перкинс показался музыкой.
Возможно, это и есть загробная жизнь. Только на небесах обитают такие ангелы.
Метрдотель, пряча нетерпение под подобострастной улыбкой, воспользовался паузой в разговоре и сообщил джентльменам, что их столик готов.
Моррисон нехотя проследовал за Дюма и мэтром в вынужденную ссылку.
Но стоило ему опуститься на стул, как он тут же вскочил, снова подбежал к столику дам и, заикаясь, предложил после обеда встретиться в салоне за чашкой кофе.
- С превеликим удовольствием, - сказала мисс Перкинс, послав ему улыбку, которая красноречиво говорила о том, что она видит его насквозь.
Глава, в которой обед из нескольких блюд кажется пресным, а мисс Перкинс демонстрирует изящный способ поедания отварного фазана
Как только они оставили официанту заказ, Дюма склонился к Моррисону:
- В высшей степени достойный экземпляр. И никаких тебе вставных зубов и липких рук.
- Она находит меня напыщенным, - мрачно ответил Моррисон. - Да я так и вел себя. Какого черта надо было ляпнуть про приспущенные в Джилонге флаги? Вся эта история про героя осады совершенно ни к чему. С таким же успехом можно было похвастаться медалями, которые я получил от королевы Виктории.
- Молодой завоевывает женщину обаянием, напором и внешностью. Тот, кто постарше, - богатством или, в случае отсутствия оного, подвигами…
- Звучит не слишком убедительно.
Дюма пожал плечами:
- Думаю, ты ей понравился. Возможно, у тебя неплохие шансы на год Дракона.
- Вздор. Но даже если ты и прав, вряд ли я смогу позволить себе содержать наследницу.
- Тем и хороши наследницы, что сами могут себя содержать. Послушай, если ты не хочешь заняться ею, уступи ее мне. Правда, я не могу сказать, что мисс обратила на меня внимание. Когда я подал голос, она окинула меня таким взглядом, будто пыталась вспомнить, кто я такой. - Скорбно уставившись в свой бокал, Дюма пригубил шампанское.
- О, а я-то думал, ты усвоил урок. Если мне не изменяет память, твоя жена только что согласилась вернуться к тебе.
Дюма скорчил гримасу:
- Да, я должен проявлять особую осторожность. Мне не дают забыть о том, какую высокую должность занимает в Форин-офис мой тесть. Жена угрожает тем, что он может в любой момент вернуть нас обратно в Индию, хотя прекрасно знает, какие у меня там проблемы с местными ростовщиками. Но, глядя на соблазнительную мисс Перкинс, мужчина ведь может помечтать, не так ли?
- Твое право, - с нарочитым безразличием ответил Моррисон. - Лично я не мечтатель и не поэт.
- Хотя и одеваешься, как поэт, - заметил Дюма. - Эти твои мягкие воротнички и все такое…
- Похоже, наш разговор со сплетен переходит на моду. Прежде чем мы окончательно превратимся в парочку старых клуш, предлагаю обсудить более серьезные вопросы. Скажем, численность японских войск, продвигающихся по Корейскому полуострову к реке Ялу.
- Грейнджер говорит…
- Грейнджер? - воскликнул Моррисон, распалившись от раздражения настолько, что мигом забыл о восхитительной молодой леди. - Этот карлик, неисправимый болван! Единственный из моих корреспондентов, кому удалось подобраться к линии фронта, и все равно каждая написанная им строчка просто дышит враньем. Он признался, что информацию о передвижениях войск, которую передал в своей последней телеграмме, получил от китайского извозчика. Думаю, в следующий раз этот болван телеграфирует сплетни местных рикш. Более того, он слепо повторяет все, что рассказывают ему русские; да и вообще готов проглотить любой бред, лишь бы запивать его водкой. А мне приходится отвечать на бесконечные жалобы японской дипмиссии. Они знают, что я старший корреспондент "Таймс", и обвиняют меня в том, что в Лондон идут такие телеграммы.
- Но при этом, - вставил Дюма, - наши японские друзья не слишком-то откровенны, в чем мы убедились не далее как сегодня утром.
- Ты прав. Они втянули нас в эту войну, но не хотят делиться информацией.
- Тебе японцы говорят куда больше, чем кому бы то ни было; в этом, по крайней мере, я уверен.
- Слабое утешение.
Дюма щелкнул пальцами:
- Забыл тебе сказать! Японский консул в Тяньцзине утверждает, будто его армия уже потопила пятьдесят русских кораблей у Порт-Артура.
- Сомневаюсь, - покачал головой Моррисон. - Весь русский флот насчитывает семьдесят кораблей.
- Да быть этого не может!
- Я имею в виду ту часть флота, что не стоит в Балтийском море в ожидании оттепели.
Дюма закинул в рот засахаренный миндаль и принялся жевать.
- Грейнджер. Он что, действительно карлик?
Моррисон пожал плечами:
- Во всяком случае, коротышка.
Дюма разразился громким смехом:
- А вот ты высокий. Поэтому я буду звать тебя великаном. - Заметив выражение лица приятеля, он поспешил добавить: - Но так и есть на самом деле!
- Чтобы понять суть этой войны, надо знать ее подноготную и иметь опыт, - проворчал Моррисон. - Та разношерстная компания случайных людей, которых мой редактор нанял в качестве военных корреспондентов, не может похвастаться ни тем, ни другим. Судя по тому, что я вижу, эти ребята воспроизводят хронику морских баталий, просиживая в барах по всему китайскому побережью. А сумевшие пробраться в Порт-Артур, занимаются тем, что изучают сифилитические чудеса борделя Мод. Остальные до сих пор даже не догадываются, где находится этот самый Порт-Артур. Только представь себе: один старый ветеран, Таллок, вооруженный до зубов, недавно высадился в Чифу, на полуострове Шаньдун, и по ошибке принял открытый порт за линию фронта! Хорошо еще, не начал обстреливать британских офицеров. И вот в такой ситуации "Таймс" приняла решение усадить меня в Пекине, чтобы я отслеживал рапорты этих недоучек, как простой клерк. Уму непостижимо! - Моррисон забыл упомянуть о том, что решение его работодателя отчасти было спровоцировано жалобами на здоровье. - Я уже сказал Беллу, что мне необходимо самому видеть картину военных действий, и просил больше не посылать на фронт этих мальчишек.
- Ты слишком суров в своих оценках. Мне даже страшно отлучаться куда-нибудь. Теперь ты понимаешь, почему я постоянно торчу возле тебя?
- Умный ты парень, Дюма. Я давно это понял. Но тебе ли не знать, что строже всего я оцениваю самого себя.
- Разве это не относится ко всем нам? - Дюма посерьезнел. - Мне действительно очень нужно знать твое мнение по одному вопросу. Я знаю, что во всех своих телеграммах и публичных заявлениях ты выражаешь уверенность в скорой победе Японии. Но тебя не пугает, что, если война затянется, Британия, как союзница Японии, может быть вовлечена в конфликт? Ты ведь знаешь, что война с бурами истощила наши военные ресурсы. Мои начальники опасаются, что если русские потерпят поражение в Маньчжурии…
- А так и будет…
- …русский царь может вторгнуться в Афганистан и нарушить баланс сил на субконтиненте.
- Вздор. С таким же успехом можно предположить, что, если японцам удастся выдворить русских из зоны своего влияния в Маньчжурии, они двинутся дальше и оккупируют север Китая.
- Будем надеяться, этого не случится. Но, безусловно, окрыленная победой Япония станет грозным конкурентом Британии в торговле. Люди говорят, что…
- Говорить можно что угодно.
Дюма склонился над тарелкой с супом из голубиных яиц.
Моррисон пожалел о своей резкости:
- Разумеется, тебя в этом не нужно убеждать. Ты ведь не дурак.
Дюма, смягчившись, потрепал свою бородку, и с нее посыпались крошки.