Она продолжала смотреть на своих детей. Глупо, но мысленно она по-прежнему называет их детьми, хотя они давно уже взрослые. Так она и в могилу сойдет, считая их детьми.
- У тебя такой задумчивый вид, мамочка, - сказала Фей, улыбаясь почти виновато: она только сейчас заметила, что мать не принимает участия в разговоре.
- В последнее время я много размышляю, Фей. Раньше я никогда этого не делала… Иногда у меня просто не было собственного мнения о том или ином предмете, пока я не высказывала его вслух. - Она рассмеялась, машинально передвигая лежавшие перед ней вилку и нож. - Но теперь…
- А о чем ты так упорно думала сейчас?
Энн помедлила, неуверенная в возможной реакции детей.
- Я думала о том, как печально, что мы отошли друг от друга. У меня была семья, дети, а теперь, кажется, вообще никого не осталось.
После ее слов воцарилось напряженное молчание. Питер прервал его.
- Послушай, мама, - запротестовал он, - не надо впадать в сентиментальность! Ведь мы по-прежнему с тобой.
- Ты в самом деле так считаешь? Нет, Питер, я чувствую, что в последние годы между нами возникла отчужденность, которой не было раньше. Я вот смотрю на вас обоих и не нахожу ничего общего с отцом, кроме внешнего сходства, конечно. Вы не унаследовали от него ни единой черты характера! Ах, если бы хоть что-нибудь от него перешло к вам, тогда можно было бы подумать, что он не ушел от нас навеки, - продолжала она, взяв в руки ложку и всматриваясь в ее блестящую поверхность, чтобы не встречаться с детьми глазами.
- Может быть, лучше сменим тему, мамочка? - предложила Фей. - Тебя этот разговор только расстраивает.
- Но мне приятно говорить об отце, особенно с вами, - ведь вы знали и любили его.
Энн наконец посмотрела на них. Ее взгляд, как и голос, выражал настойчивость.
- Мама, Фей права, прекратим этот разговор! Ты пережила тяжелое время и справилась со всеми испытаниями. Будь же умницей!
Питер разговаривал с ней как с ребенком! Энн почувствовала раздражение.
- Я не собираюсь ничего прекращать! - сказала она. В ее голосе появились визгливые нотки. Дети удивленно посмотрели на нее, но она уже не могла сдержаться. - Скажите, ради всего святого, неужели мы так и будем до конца своих дней избегать всякого упоминания об отце?
- Мама, нужно смотреть вперед, а не назад! - провозгласил Питер подчеркнуто терпеливым тоном.
- Мне до смерти надоели эти банальности, которые я слышу со всех сторон! Избавьте хоть вы меня от них! Разве вы не понимаете, что я сейчас испытываю? Как я могу не оглядываться? На протяжении двадцати лет Бен был смыслом моего существования, им был заполнен каждый мой час. Все, что я делала, было для него, ради него, а вы считаете, что я должна все это забыть и не говорить о нем! С таким же успехом вы могли бы предложить мне не помнить и не говорить о моей собственной жизни!
Ее голос охрип от волнения. Она должна все им объяснить! Если сейчас ей не удастся добиться понимания, то придется считать, что она навсегда потеряла своих детей.
- Мне кажется, вы не должны мешать матери говорить, если она этого хочет. - К своему удивлению, Энн услышала голос Салли. - Она права, невозможно просто взять и повернуться спиной к прошлому. Почему Бен должен быть забыт, будто его никогда и не было? К худу или к добру, но он ведь жил на свете. - И Салли прислонилась к посудному шкафу с видом человека, не заинтересованного в споре.
- Не лезь не в свое дело, Салли! Тебя это не касается, черт тебя побери! - сердито закричал Питер.
- Как угодно, - пожала плечами Салли, выпрямляясь и собирая со стола последнюю посуду. - Твой чудовищный эгоизм всем известен, Питер, но разве ты не можешь хоть раз забыть о своем отношении к отцу и поддержать мать, которую, по твоим словам, ты горячо любишь?
Салли говорила на ходу, полуобернувшись и направляясь к раковине.
- Ах ты дрянь!
- Питер! - Энн была шокирована. - Как ты можешь так разговаривать с женой? Она просто хотела мне помочь.
- Ты в этом уверена, мама?
- Конечно, уверена! Она говорила без всякой задней мысли!
- Пит, Салли! - просительно обратилась к ним Фей, нахмурив брови. - Я думаю, мы должны быть очень осторожны…
- Осторожны? Что ты имеешь в виду, Фей? - удивленно повторила Энн.
- Только то, что, когда люди выходят из себя, они иногда говорят такое, о чем потом сожалеют.
- А именно?
- Я ничего определенного не подразумевала, поверь, мама!
- Ничего определенного! - Салли насмешливо фыркнула. - Это попросту смешно:
- Предупреждаю тебя, Салли! Лучше заткнись!
Питер зло посмотрел на жену. Начинающийся скандал оборвался, повис в воздухе.
- Я не понимаю, что здесь происходит. Пойдем лучше в гостиную. Кофе будем пить там, - сказал Питер и вышел первым.
Фей последовала за ним.
- Я помогу тебе с посудой, Салли, - вызвалась Энн.
- Не беспокойтесь, в этом нет необходимости. Мы купили наконец посудомойку, - ответила Салли.
- Чудесные это машины, верно? - заметила Энн, пытаясь завязать с Салли разговор. - А о чем, собственно говоря, шла речь?
- Вы ведь слышали, что сказал Питер, - ни о чем, - ответила Салли, не оборачиваясь и продолжая загружать посудомойку.
- Но что-то же происходит! У тебя с Питером все нормально?
Салли по-прежнему стояла к ней спиной.
- Я спрашиваю, все ли хорошо между вами.
Обернувшись наконец, Салли взглянула на Энн:
- Не думаю, что это вас касается, миссис Грейндж. А вы как считаете?
Ее тон соответствовал холодному выражению глаз. Энн невольно отступила перед этим ледяным взглядом.
- Я не собиралась вмешиваться в ваши дела. Просто… Не могла бы ты звать меня Энн? Ведь уже столько лет прошло!
- Как вам угодно, - равнодушно ответила Салли.
- Мне всегда этого хотелось. - Стоя посреди кухни с посудным полотенцем в руках, Энн чувствовала, что смешна. - Можно, я поднимусь в детскую посмотреть на Адама? Я уже несколько месяцев его не видела.
- Хорошо, но только, пожалуйста, не разбудите его. Он потом с большим трудом снова засыпает.
Энн с облегчением покинула кухню, где царила такая недоброжелательная атмосфера, неизменно создаваемая Салли. Наверху она тихонько открыла дверь в детскую и подошла к кроватке, в которой спал ее единственный внук. Он лежал на животе, сбросив с себя одеяло и повернув набок головку. Во рту у него были зажаты пустышка и большой палец. Несмотря на предостережение Салли, Энн осторожно перевернула малыша на спину, наслаждаясь прикосновением к теплому детскому тельцу и его нежным запахом. Потом она аккуратно накрыла его одеялом. Ребенок не проснулся, только крепче сжал в кулачке пустышку и тут же снова принял прежнюю позу. Энн тихо засмеялась, хотя в горле у нее стоял комок. Как грустно, что она редко видит внука, особенно теперь, когда так нуждается в семейном тепле! Выйдя из комнаты, она зашла в ванную и торопливо поправила макияж. Она инстинктивно чувствовала, что должна сегодня выглядеть как можно лучше.
Открывая дверь в гостиную, она успела услышать слова Питера:
- Ну что ж, кто-нибудь же должен сказать ей…
При ее появлении он замолчал. Фей указала матери на стул у огня:
- Это я для тебя поставила, мамочка.
- Так, Питер, что вы должны мне сказать? Ты ведь обо мне говорил, не так ли? - прямо спросила Энн, принимая из рук Салли чашку кофе.
- Хорошо, я скажу, если хочешь…
- Конечно!
- Мы поговорили между собой и считаем, что ты должна продать дом.
- Мы?
- Фей и я.
- Да ты только минуту назад сказал мне об этом! - вставила Фей.
- Но ведь ты со мной согласилась?
- В принципе да, но я хочу знать, что об этом думает мама.
- Спасибо, Фей, это очень деликатно с твоей стороны! - заметила Энн, не подозревая, что ее голос звучит саркастически.
Она пила кофе маленькими глотками, стараясь выиграть время, так как вдруг почувствовала неясную угрозу. Атмосфера в комнате сгустилась и давила на нее.
- Дом слишком велик для тебя, мама!
- Ты прав, Питер.
- Сад такой огромный!
- И это верно.
- Значит, ты согласна продать дом? Один мой друг служит в фирме, занимающейся недвижимостью; он говорит, что за него можно теперь получить кучу денег и если и разумно вложить…
- Так ты уже разговаривал с агентом?
- Просто зашел мимоходом. Они с удовольствием взялись бы за это дело!
- Не сомневаюсь, но в этом нет нужды.
- Ты хотела бы обратиться в другую фирму?
- Нет, Питер, просто я не собираюсь продавать дом.
- Но почему? Должна же быть какая-то причина!
- Не хочу, и все тут!
Она осторожно поставила чашку с блюдцем на столик, опасаясь, что они могут задребезжать у нее в руках.
- Содержание такого дома стоит, должно быть, страшно дорого.
- Это правда, но я могу себе это позволить.
- Подумай, сколько денег тебе удалось бы сберечь!
- Для чего?
- Ты могла бы путешествовать.
- Я и теперь могу.
- Ну так обеспечить себя на старости лет!
- А ты уверен, что не настаиваешь на продаже дома для того, чтобы обеспечить собственную старость? - огрызнулась Энн, чувствуя, что ее терпение улетучивается.
На нее уставились три пары удивленных глаз: никто не ожидал, что она может перейти в наступление.
- Мамочка, - заговорила Фей, - то, что ты сказала, ужасно!