- Будь я свободен, вышла бы ты за меня? - спрашивает король совсем просто.
Ничего себе скорость! От удивления не могу вымолвить ни словечка. Молча хлопаю глазами - то ли молочница, то ли дойная корова.
- Замуж? Как это, сир?
- Мой брак не настоящий.
Он опять прижимает меня к себе, рука обвивается вокруг талии. Хочет задурить мне голову, затащить в уголок и залезть под юбку. Я продолжаю вырываться, он продолжает уговаривать:
- Мой брак не имеет законной силы. По многим причинам. Королева была помолвлена и не имела права выходить замуж. Совесть не позволила мне вступить с ней в святой союз. В глубине души я знаю - она принадлежит другому.
- В самом деле?
Он что, совсем дурой меня считает? Разве можно в это поверить?
- Я слышу голос совести. Бог говорит со мной.
- С вами говорит Бог? Правда?
- Да, - торжественно произносит король. - Наш брак не осуществлен. Богу известно о моих сомнениях. Поэтому я и не спал с ней. Наш брак не настоящий, скоро я буду свободен.
Совсем сдурел! Господи, куда у мужчин деваются мозги, стоит им увидеть хорошенькую девушку? Конечно, я не верю ни единому слову. Но все это так интересно!
- А с ней что будет?
- А?
Рука, подбирающаяся к моей груди, замирает, словно в раздумье.
- Что станется с королевой? Когда она не будет королевой?
- Откуда мне знать? - Будто он тут ни при чем. - Нечего было приезжать в Англию, раз не имела права выходить замуж. Она клятвопреступница. Может отправляться домой.
Вряд ли ей так уж захочется домой, к этому ее братцу. Она полюбила детей короля, и в Англии ей понравилось. Но рука Генриха по-прежнему у меня на талии.
- Екатерина, - шепчет он страстно, - позволь мне надеяться. Или у тебя есть другой? Ты молода, двор полон искушений, кругом кишат сладострастные, испорченные, похотливые мальчишки. Их головы забиты грязными мыслями. Ты увлеклась кем-нибудь? Может, тебе посулили подарочек за один лишь поцелуй?
- Нет. Я же говорила - не люблю мальчишек. Чем моложе, тем глупее.
- Правда не любишь?
- Нисколько.
- А кто бы мог тебе понравиться? - Король прямо мурлычет от самодовольства. Ему отлично известен ответ.
- Не смею сказать.
Рука ползет от талии выше, вот он уже ласкает грудь. Ах, Томас Калпепер, почему это не ты?
- Скажи мне правду, прелестная Екатерина, и получишь подарок за честность.
Хоть бы глоточек свежего воздуха!
- Мне нравитесь вы, - отвечаю я простодушно.
Объятие становится крепче - чмок, - слюнявый рот прижимается к моим губам, какой кошмар, интересно, что за подарок я получу за честность?
Я получила имущество двух осужденных убийц: два дома, земля, деньги. Не могу поверить!
В жизни не была такой богатой! Ни один подарок не доставался так легко. Приходится признать - получила ни за что. Не так уж приятно завлекать человека, который тебе в отцы, даже в деды годится. Жирная лапища на талии, вонь прямо в лицо - тоже не большая радость. Но этот милый старикашка - король. И всегда можно закрыть глаза и представить себе кого-нибудь другого. Не очень-то красиво пользоваться имуществом мертвецов, но леди Рочфорд объяснила - мы все так или иначе наследники умерших. Все либо украдено, либо получено по наследству. Женщине, желающей преуспеть в этом мире, чрезмерная разборчивость не к лицу.
АННА
Вестминстерский дворец, апрель 1540 года
Я надеялась, коронация станет частью Майского праздника, но осталось уже меньше месяца, а никто и не думает заказывать наряды или разрабатывать порядок коронации, так что, наверно, первого мая ничего не состоится. За неимением лучших советчиков задаю вопрос принцессе Марии, вместе с которой возвращаюсь из церкви. Эта девушка нравится мне все больше и больше, я доверяю ее мнению. Ее изгнали еще ребенком, так что она лучше многих понимает, каково считаться чужой при дворе.
При одном упоминании коронации она так встревожилась, что я застыла на месте.
- Что я такого сказала? - Я чуть не плачу.
- Не расстраивайтесь, дорогая Анна, королева Анна.
Мы одновременно оглянулись, не наблюдает ли кто за нами. При дворе всегда так - взгляд через плечо, нет ли шпионов; откровенный разговор - только шепотом. Она подошла ближе, я взяла ее под руку, и мы пошли рядом.
- К Майскому празднику, конечно, не успеть. Если вас действительно собирались короновать, уже сегодня все было бы готово. Во время поста я и сама так думала. Ничего страшного. Это ничего не значит. Королеву Джейн так и не короновали. Он собирался - если бы она выжила после родов. Может быть, он ждет, пока вы не окажетесь в положении. Потом он будет ждать родов, потом крестин, а там и коронация.
Я густо покраснела и промолчала. Мы поднялись по ступенькам, прошли парадные комнаты, вошли в спальню, потом в маленькую каморку, куда никто не заходит без приглашения. Я захлопнула дверь перед носом удивленных фрейлин, и мы остались одни.
- У вас неприятности? - заботливо и осторожно осведомилась принцесса Мария.
- Не по моей вине.
Мы не стали вдаваться в подробности. Две старые девы далеко за двадцать, едва признанные могущественнейшим королем, опасающиеся странностей мужской любви.
- Знаете, я ненавижу Майский день, - вдруг говорит она.
- Я думала, это самый веселый праздник в году.
- Конечно, но это грубый праздник, языческий, а не христианский.
Опять папистские суеверия, просто смешно. Но ее мрачность гасит мое веселье.
- Просто праздник прихода весны, в этом нет вреда.
- Это время оставить старое ради нового. Таков обычай, и король следует ему, как дикарь. Однажды он выступил на Майском рыцарском турнире с любовным посланием Анне Болейн на знамени, в мае он оставил мою мать ради леди Анны. Прошло еще пять лет - и настала ее очередь: леди Анна была королевой турнира, рыцари сражались в ее честь перед королевской ложей, и в тот же день всех их взяли под стражу, а король ускакал, даже не попрощавшись. Это был конец леди Анны. Она больше никогда его не видела.
- Король даже не попрощался?
Почему-то это кажется мне самым страшным. Раньше мне такого не рассказывали.
Она кивает.
- Он никогда не прощается. Любовь прошла - только его и видели. Он и с матерью моей не прощался, уезжал, и все, она посылала вдогонку слуг - пожелать счастливого пути. А однажды он уехал, не сказав, что уезжает навсегда. Просто не вернулся. И с леди Анной он не прощался. Уехал с Майского турнира и отправил людей арестовать ее. На самом деле он и с королевой Джейн не простился, когда она умирала, родив ему сына. Знал, что она борется за жизнь, но так и не приехал. Оставил ее умирать в одиночестве. Он жесток, но жалостлив - не выносит женских слез, не выносит сцен. Ему проще уехать, не сказав ни слова, - с глаз долой, из сердца вон.
Меня бросает в дрожь. Отхожу к окну, проверяю - задвижки крепко заперты. Едва удержалась, чтобы не закрыть ставни, избавиться от резкого света. С реки тянет холодом, может быть, я просто продрогла? Скорее в парадные покои, окружу себя глупенькими, хихикающими девчонками, пусть паж сыграет на лютне, мне так нужна поддержка. А ведь тем трем королевам нужно было то же самое, а теперь они мертвы…
- Если король отвернется от меня, как от леди Анны, я не узнаю об этом заранее. У меня нет друзей при дворе, никто не предупредит, что опасность близка.
Принцесса Мария даже не пытается возразить.
- Как и с леди Анной - это может быть солнечный день, турнир, вдруг появляются вооруженные стражники, и некуда бежать. - Зажимаю в руке край дорогого гобелена, мне надо за что-то держаться. - Но я невиновна, я же ничего не сделала.
- Я тоже, как и моя мать, как и королева Джейн. Возможно, даже леди Анна ни в чем не виновна. Просто любовь короля обернулась ненавистью.
- А меня он никогда и не любил, - тихо бормочу я себе под нос по-немецки. - Король бросил ту, что любил, ту, что была его женой шестнадцать лет, с какой же легкостью он избавится от меня, ведь я ему даже не нравлюсь.
- Что с вами станется?
Знаю, вид у меня унылый.
- Откуда мне знать, - говорю я откровенно. - Понятия не имею. Может, король заключит союз с Францией, возьмет Китти Говард в любовницы, а меня отправит домой.
- Это еще не самое худшее.
Жалко улыбаюсь:
- Ничего нет хуже моего дома.
- Тауэр хуже. И эшафот.
После таких слов надолго повисает молчание. Я встаю со стула, иду к дверям. Принцесса делает шаг назад, уступая мне дорогу. Мы обе погружены в свои нерадостные мысли. Парадные комнаты встречают нас шумом и суетой. В моих покоях накрыт стол, блестит золотая и серебряная посуда из королевской сокровищницы, слуги снуют туда-сюда. Я совсем сбита с толку.
- Что случилось?
- Его величество король собирается отобедать у вас, - торопится сообщить леди Рочфорд, приседая в реверансе.
- Прекрасно! - Делаю вид, что польщена, но в голове еще вертятся мысли о гневе короля, Тауэре, эшафоте. - Большая честь принимать короля на себя.
- У себя, - тихонько поправляет принцесса Мария.
Послушно повторяю:
- У себя.
- Желаете переодеться к обеду?
- Да.