Рис. 3.2. Пятна схожих цветов или оттенков можно сгруппировать без особых усилий. Цвет это свойство, определяемое на ранних стадиях зрительного восприятия
Рассмотрим последний пример: если я покажу вам лист бумаги, испещрённый словами "любовь" и лишь с несколькими словами "ненависть", вставленными между ними, вам не сразу бросятся в глаза слова "ненависть". Вам придётся искать их более-менее последовательно, одно за другим. И даже когда вы найдёте их, они по-прежнему не будут "выскакивать" из фона, как это делают наклонные линии и точки. Это происходит потому, что лингвистические понятия, такие как "любовь" и "ненависть", не могут служить основой для образования зрительных групп, как бы они ни различались на понятийном уровне.
Ваша способность группировать и обособлять сходные свойства, возможно, развилась главным образом для того, чтобы раскрывать маскировку и обнаруживать в мире спрятанные объекты. Например, если лев прячется за колышущейся зеленой листвой, необработанная картина, воспринимаемая вашим глазом и поступающая на сетчатку, является не чем иным, как пятнами желтоватого цвета, с промежутками зеленого. Так или иначе, это не то, что вы видите. Ваш мозг связывает вместе фрагменты рыжевато-коричневой шерсти, чтобы распознать всю форму целиком, и активизирует ваш зрительный образ, категорию льва (и сразу же сообщает об этом в миндалевидное тело!). Ваш мозг рассматривает как абсолютно нулевую возможность того, что все эти жёлтые лоскутки изолированы и независимы друг от друга. (Вот почему рисунок или фотография льва, прячущегося за листвой, в которых цветовые пятна действительно независимы и не соотносятся друг с другом, все же заставляют вас "увидеть" льва.) Ваш мозг автоматически старается сгруппировать воспринимаемые признаки низшего уровня, чтобы посмотреть, не представляют ли они собой что-либо жизненно важное, вроде льва.
Рис. 3.3. Буквы Т нелегко определить или сгруппировать среди букв L. Возможно, потому, что и те и другие составлены из одних и тех же характеристик восприятия низшего уровня: вертикальных и горизонтальных линий. Различно только расположение линий (образуют в соединении прямой угол с одной стороны или с двух), а это не определяется на ранних стадиях зрительного восприятия
Психологи, занимающиеся восприятием, обычно используют эти эффекты, чтобы определить, является ли данное зрительное свойство основным, базовым. Если свойство образует у вас эффект "выступа" или группировки, значит, мозг выделяет его на ранней стадии обработки зрительной информации. Если же эффект "выступа" и группировка ослаблены или отсутствуют, значит, при отображении объектов обрабатываются сенсорные данные высшего порядка или даже понятий. Изображения букв L и Т обладают одними и теми же общими базовыми свойствами (одна короткая горизонтальная и одна короткая вертикальная черта, соприкасающиеся под прямым углом); основное, что позволяет нам различать их в уме, это языковые и понятийные факторы.
Итак, вернёмся к Мирабель. Мы знаем, что реальные цвета могут вести к группировке и эффекту "выступа". Могут ли её "личные" цвета вызвать те же самые эффекты?
Чтобы ответить на этот вопрос, я сделал рисунки, похожие на рис. 3.4: лес из "прямоугольных" цифр 5 с редкими вставками "прямоугольных" цифр 2 между ними. Поскольку цифры 5 являются попросту зеркальным отражением цифр 2, то они состоят из одинаковых элементов: две вертикальные линии и три горизонтальные. Когда вы смотрите на это изображение, вы не получаете эффекта "выступа"; вы можете выделить двойки, только внимательно, цифра за цифрой, рассматривая рисунок. И вы не сможете с лёгкостью разглядеть общую форму большой треугольник, мысленно группируя двойки; они просто не "выскакивают" из фона. Хотя вы можете в конечном итоге вывести логически, что двойки образуют треугольник, вы не увидите большой треугольник тем способом, которым вы видите его на рис. 3.5, где двойки окрашены в чёрный, а пятёрки в серый цвет. Что же случится, если мы покажем рис. 3.4 девушке, которая утверждает, что ощущает двойку красной, а пятёрку зеленой? Если она просто думает о красном (и зеленом), как вы и я, она не сможет мгновенно увидеть треугольник. С другой стороны, если бы синестезия в самом деле была сенсорным эффектом низшего порядка, она смогла бы увидеть треугольник буквально тем же способом, каким вы и я видите его на рис. 3.5.
Рис. 3.4. Набор двоек беспорядочно рассыпан среди пятёрок. Для обычных людей очень трудно определить фигуру, образуемую двойками, но даже слабые синестеты делают это гораздо лучше. Существование этого эффекта было подтверждено Джеми Уордом и его коллегами
Сначала мы показали изображения, похожие на рис. 3.4, двадцати рядовым студентам и попросили их найти общую форму (которую образуют маленькие двойки) посреди общего беспорядка на рисунке. Иногда двойки составляли треугольники, иногда образовывали круг. Изображения выводились на экран компьютера в случайной последовательности, примерно на полсекунды каждое, что было слишком быстро для подробного рассматривания. Увидев каждое изображение, испытуемый должен был нажать одну из двух кнопок, чтобы обозначить, увидел он круг или треугольник. Неудивительно, что уровень правильных ответов у студентов составил 50 процентов; другими словами, они скорее просто гадали, поскольку не могли рассмотреть форму мгновенно. Но стоило нам окрасить все пятёрки зелёным цветом и все двойки красным (на рис. 3.5 это серый и чёрный), как уровень верных ответов вырос до 80, а то и до 90 процентов. Теперь студенты могли увидеть форму мгновенно, без заминки или размышления.
Рис. 3.5. То же самое изображение, что и на рис. 3.4, за исключением того, что цифры по-разному затенены, и это позволяет обычным людям сразу же увидеть треугольник. Слабые синестеты ("прожекторы") предположительно видят таким образом
Мы были поражены, когда показали черно-белые изображения Мирабель. В отличие от несинестетиков она смогла правильно определить скрытую форму в 80–90 процентах случаев как будто цифры были действительно окрашены в разные цвета! Синестетически наведённые цвета были так же эффективны, как реальные, позволяя ей находить общую форму и говорить о ней. Этот эксперимент неопровержимо доказывал, что наведённые цвета Мирабель в самом деле исходят из ощущений. Просто не было способа, которым она могла бы это подделать, и ни в коем случае это не было результатом детских воспоминаний или других альтернативных причин, выдвигавшихся в качестве объяснения.
Эд и я поняли, что впервые со времён Фрэнсиса Г альтона мы получили ясное, недвусмысленное доказательство на основе наших экспериментов (группировка и "выступание"), что синестезия и в самом деле является феноменом восприятия доказательство, в течение целого столетия ускользавшее от исследователей. Действительно, наши изображения можно использовать не только для того, чтобы отличить фальсификацию от реальной синестезии, но и для того, чтобы выявлять скрытых синестетов, людей, обладающих такой способностью, но не желающих признавать этого или не знающих об этом.
Мы с Эдом снова сидели в кафе, обсуждая наши открытия. В ходе наших экспериментов с Франческой и Мирабель мы установили, что синестезия существует. Следующий вопрос был такой: почему она существует? Может ли объяснить её какой-нибудь сбой в мозговой системе? Что мы знаем такого, что поможет нам его определить? Вопервых, мы знали, что самый распространённый тип синестезии это видение цифр в цвете. Во-вторых, нам было известно, что один из главных цветовых центров в мозге это область, называемая V4, в веретенообразной извилине височных долей. (V4 была открыта Семиром Заки, профессором нейроэстетики Лондонского университетского колледжа и мировым авторитетом по части изучения организации зрительной системы у приматов.) В-третьих, мы знали, что примерно в той же самой части мозга могут быть области, отвечающие за числа. (Нам это известно, так как малейшие повреждения в этой части мозга лишали пациентов арифметических способностей.)
Я размышлял, не может ли цвето-цифровая синестезия быть обусловлена просто случайным "перекрещиванием" числового и цветового центров в мозге? Это казалось уж слишком очевидным, чтобы быть истинным, впрочем, отчего бы и нет? Я предложил заглянуть в атласы мозга, чтобы точно определить, насколько близко эти области подходят друг к другу, чтобы действительно взаимодействовать друг с другом.