Это была страшная битва, но Кэти ее выиграла. Мэри согласилась отойти от служебного компьютера буквально на пять минут - и за это время все данные на Кэтрин Анжелу Мойру Спэрроу просто исчезли из папки с файлами сотрудников.
С Линдой было сложнее. Всегда улыбчивая и приветливая, она мгновенно превратилась в "железную леди", едва услышала то, о чем попросила ее Кэти.
- Ты с ума сошла или как?
- Линда... все уже решено.
- Да решай ты все, что угодно, но пойми - я не могу!
- Почему? Это же простая вещь.
- Кэт, я не самоубийца.
- Можно подумать, все сотрудники всех предприятий о своем увольнении извещают босса лично.
- Ты - не все. Ты - его личный секретарь и помощник. Черт возьми, ты обладаешь конфиденциальной информацией, если уж на то пошло!
- Я тебе дам подписку о неразглашении.
- Естественно, дашь! Дело даже не в этом - Брюс меня убьет! Все знают, как он к тебе относится...
Линда резко замолчала, словно сообразив, что сболтнула лишнее. Кэти грустно усмехнулась.
- Поняла наконец? Да, именно поэтому я и увольняюсь. И прошу тебя, помоги мне сделать это легче и спокойнее... для всех. Подойди к вопросу формально - только и всего. Просто уволь наемного работника. Не Кэти - секретаря-референта мисс Кэтрин Спэрроу.
Линда несколько секунд смотрела Кэти в глаза, потом быстро придвинула к себе ее заявление и стремительно расписалась в углу. Опустила голову и негромко сказала:
- По-человечески я тебя понимаю и уважаю твое решение. Но по-женски... мне кажется, ты совершаешь ошибку. Большую ошибку!
Кэти вздохнула - не с тоской, а с облегчением.
- Возможно, и даже скорее всего. Но это - моя ошибка.
Особняк на Кавендиш-плейс в Лондоне всегда напоминал Брюсу кремовый торт - уж очень много наяд, цветочков и загогулин на фасаде. Однако сегодня ему было не до архитектурных изысков.
Его заявление на совете директоров вызвало шок, перешедший в легкую истерику. Инициатором истерики выступила, естественно, Пруденс Пилбем. Именно она объявила, что им всем требуется перерыв, уволокла Брюса в мрачную и полутемную библиотеку, где и напустилась на него, точно строгая мамаша.
- Что это значит, Брюси?! Что за бредовое решение?
- Чем оно тебе не нравится, Пру? Ты в выигрыше, Жиль в выигрыше, все в выигрыше, собственно говоря.
- Кроме тебя!
- Ну... да. Я немножечко теряю.
- Немножечко?!! Ярд баков для тебя - "немножечко"?! Брюс, ты сошел с ума.
- Нет. Пришел в себя, так вернее.
- Да? И что ты там нашел, в себе?
- Видишь ли, Пру... на свои деньги я могу купить, скажем, тонну мороженого с фисташками. Но ведь это не значит, что я могу ее съесть, верно?
- Пример некорректен, мой дорогой. Нефтеперерабатывающие предприятия в трех регионах мира - не тонна мороженого. Они работают! И приносят прибыль...
- Которую я не могу съесть. Образно выражаясь.
- Деньги должны работать!
- Да, но лучше, если ты можешь их контролировать. Я - не могу.
- Всегда мог!
- Старею, Пру, старею. Надоело жить в самолете, хочу посибаритствовать с удочкой у пруда в родовом поместье.
- Ну да, конечно! Так я и поверила. Да ты просто не сможешь...
- Не так. Раньше я этого не хотел - вот и не делал. А когда захотел - выяснил, что мне банально не хватает на это времени.
- Темнишь! Скрываешь что-то...
- Нет. Все просто, Пру. Я женюсь.
- Что-о?!
- А что тебя так удивляет? Мне тридцать пять лет, у моих однокурсников уже по три ребенка...
- Каких еще... ребенка?
- Маленьких, Пру. Дети - это такие ма-аленькие люди, очень смешные.
- Брюс, но я... но мы... как же... - В желто-зеленых глазах Пруденс вдруг заискрились слезы.
Брюс вздохнул, потрепал ее по мускулистому плечу.
- Пру, твоя беда в том, что ты очень любишь командовать. Как хороший полководец, ты расписала всю партитуру сражения, но забыла, что в нем участвуют живые люди. Да знаю я, знаю, ты собиралась выйти за меня и объединить капиталы. Но признайся - ведь главным образом тебя волновала вторая часть этого плана, так?
- Как ты можешь! Я всегда к тебе относилась, как... как...
- Вот именно. Относилась. А мне надо, чтобы меня любили. Это всем надо, Пру. И в первую очередь - тебе. Ты ведь еще совсем молодая женщина. Ты нуждаешься в любви.
- Любовь? Какая любовь, Брюс?! В чью искреннюю любовь могу я поверить, имея на счетах больше двух ярдов?!
- Например, в любовь того, кому твои ярды до свечки. Гордона Джонсона.
- Этого толстого и вечно пьяного...
- Этого успешного банкира, умницы и твоего самоотверженного рыцаря. Человека, который уже девять лет влюблен в тебя по уши.
К удивлению Брюса, Пруденс покраснела и замолчала.
Через час совет директоров в полном составе принял отставку Брюса Блэквуда и одобрил продажу его пакета акций холдинга в пользу леди Пилбем и Жиля Гидо.
Еще через два часа, посетив магазин Тиффани, Брюс Блэквуд выехал из столицы в свое поместье Блэквуд-хаус.
Он вернулся в Сидней через неделю, как и обещал. Ну пара дней сверху... это не считается. Утро было холодным и ясным, на металлических скатах крыши аэропорта серебрился иней. Начальник службы безопасности Джон Марлоу, невозмутимый и молчаливый, сидел за рулем сверкающего "инфинити". Брюс с облегчением уселся рядом с ним и скомандовал:
- Вперед, зеленые береты! Мы едем будить Спэрроу. Я привез ей сюрприз...
Джон положил руки на руль и засопел. Брюс с удивлением посмотрел на явно смущенного великана.
- В чем дело, Джонни-бой? Ты забыл ее адрес? Я тебе подскажу...
- Я помню, босс. Только... Ее там нет.
- Ты хочешь сказать, она днюет и ночует на работе?
- Нет. Ее вообще нет.
В плохих мелодрамах герои при подобном известии резко глупеют и начинают бледнеть, ахать и задавать идиотские вопросы. Брюс Блэквуд ничего этого не сделал, разве что все же побледнел немного. Он понял все мгновенно, без всяких объяснений и лишь коротко и спокойно спросил:
- Когда?
- Через два дня после вашего отъезда.
- Ясно. В квартире, надо полагать, стерильная чистота, в тумбочке - драгоценности, в шкафу - вечерние платья?
- Да.
- Дела в полном порядке.
- В идеальном.
- И адреса, понятно, не оставила?
- Вылетела в Нью-Йорк, вечерним рейсом. Дальше - тьма.
- Ты проверял?
- Без фанатизма. В конце концов, это ее право.
- Та-ак, моральное разложение налицо. Вот что, друг мой милый...
- Шеф, я бы не хотел.
- Что? Уволю.
- Увольняйте. Только... если уж девушка уезжает, позаботившись в меру своих возможностей, чтобы ее не смогли отыскать, мне кажется, нечестно было бы спускать на нее ищеек. Хотя, конечно, найти ее - как два пальца...
- Выбирай выражения, солдафон. Ты говоришь о моей будущей жене.
- Поздравляю. В смысле... извините, шеф.
Брюс яростно взлохматил светлые волосы, потер ладонями лицо.
- Сдается мне, ты намекаешь, майор, чтобы я сам разбирался с поисками своей пропащей невесты?
Джонни неожиданно широко улыбнулся, став похожим на симпатичного медведя-гризли.
- Так ведь это же ваша невеста, босс!
Как любили писать в старинных романах, перенесемся же силою мысли на несколько недель вперед и представим себе августовский Нью-Йорк, Лонг-Айленд, уютную виллу, утопающую в зелени и цветущих розах, голубой прохладный бассейн и роскошную платиновую блондинку, загорающую топлес возле него. Представили? Вот и хорошо.
Жара, обрушившаяся на Большое Яблоко, была поистине тропической. Папочка Фил сослался на давление и спрятался в прохладе комнат, неугомонная Кэти умотала на свою новую работу, так что белокурая Зета Макфинеган, в недавнем прошлом краса и гордость стрип-шоу "Цыпочки Фила Донована", а ныне без пяти минут миссис Донован, наслаждалась пляжным отдыхом в полном одиночестве. Вяло перелистывая глянцевые листки "Космо", она наткнулась на фотографию Брюса Блэквуда и как раз ее рассматривала, когда в кустах жимолости послышался какой-то шорох. Зета лениво подняла голову. Выросла она в Южном Бронксе, пугливость была ей несвойственна.
Впрочем, отсутствие пугливости (как и стыдливости) не помешало ей окаменеть на месте. Глаза и рот Зеты раскрылись до пределов возможного. Прямо перед ней стоял Брюс Блэквуд.
Галлюцинацией это назвать было нельзя, потому как журнальный Брюс Блэквуд был в смокинге и ослепительно-белой сорочке, с бриллиантовой булавкой в галстуке, а этот, в кустах, был в голубых джинсах и довольно потрепанной футболке. Кроме того, он разговаривал - а галлюцинации обычно молчат. Наверное...
- Извините, бога ради, мэм, не пугайтесь...
- Акхм! Я бы скорее назвала это нечаянной радостью.
- Мерси. Вы не подскажете, это дом мистера Донована?
- В самую точку.
- А я имею счастье видеть перед собой его очаровательную... дочь?
- Не попали. Я - его будущая очаровательная жена. А вы, я так полагаю, лорд...
- Я вас умоляю! Лорды через заборы не лазят. Брюс. Брюс Блэквуд. Вы позволите... войти?
- Да вы уже вошли. Располагайтесь. Хлопнете что-нибудь?
- С удовольствием.
- Распоряжайтесь - в сумке со льдом все необходимое. Пойду накину что-нибудь. Все-таки невеста...
Через пару минут Зета вернулась уже в целомудренном (по сравнению с топлес) кимоно и изящно уселась в кресло. Брюс уже собирался сказать что-нибудь о погоде, как вдруг блондинка спокойно поинтересовалась своим хрипловатым голосом: