- Я бережно хранил в душе эту слабую надежду, и, когда встретился со старшим сыном Камакхи-бабу, я стал расспрашивать его о Радхарани. Он, видимо, не был склонен подробно рассказывать мне о ней и сказал лишь, что это дочь одного их знакомого. Из опасения показаться назойливым, я не стал продолжать очень важный для меня разговор и ограничился лишь тем, что спросил, не знает ли он, почему Радхарани разыскивает Рукминикумара. При этом я добавил, что, может быть, сумею ей помочь. "Почему Радхарани разыскивает Рукминикумара, я не знаю, - ответил он. - Это знал мой отец. Может быть, сестра тоже знает. А поскольку вы сказали, что можете помочь отыскать Рукминикумара, я немедленно выясню все у сестры". С этими словами он поднялся и вышел. Вскоре он вернулся и вручил мне письмо, которое я и передал вам. Он сказал, что сестра ничего не рассказала ему, но просила передать, чтобы с этим письмом я сам поехал в Раджпур и разыскал человека, который содержит приют. Так я очутился здесь. Вот я пришел к вам с этим письмом. Разве я сделал что-нибудь не так?
- Не знаю, - проговорила Радхарани. - Но, возможно, вы напрасно приехали сюда. Я выслушала ваш рассказ о Радхарани, но не знаю, каким образом смогу вам помочь.
Рукмини подробно рассказал ей о том праздничном вечере, умолчав лишь о деньгах.
- Простите меня за откровенность, - сказала Радхарани, - но я не решаюсь говорить вам о Радхарани, поскольку вы не кажетесь мне милосердным человеком. Ведь если бы вы в самом деле были милосердны и отзывчивы, вы не могли бы оставить в таком тяжелом положении нищую девочку и наверняка помогли бы ей. Но вы ничего не сказали об этом.
- Я не мог ничем ей помочь. В тот день я прибыл на праздник Шивы, совершив длинное путешествие на лодке, и, чтобы никто не мог меня узнать, называл себя вымышленным именем - Рукминикумар Рай. К вечеру поднялся шторм. Я не решился остаться в лодке и сошел на берег. Я отдал Радхарани все, что у меня было тогда при себе. На следующий день я надеялся узнать что-нибудь еще о Радхарани и ее матери, но в ту же ночь получил известие о болезни отца, и мне пришлось тотчас же отправиться в Бенарес. Отец болел довольно долго, и прошло больше года, прежде чем я вернулся сюда. В тот же день я разыскал их хижину, но их там уже не было.
- Я хочу у вас кое-что спросить, - сказала Радхарани. - Ведь в ту дождливую ночь вы остались без крова. Вероятно, вам пришлось переждать дождь в их хижине. Долго вы там находились?
- Нет, совсем недолго. Воспользовавшись тем, что Радхарани зашла в дом и стала рассматривать монеты, которые я ей дал, я отправился в лавку, чтобы купить материю ей на сари.
- И больше вы ничего ей не дали?
- Что еще я мог дать? У меня была при себе мелкая банкнота, ее я тоже оставил в хижине.
- Но ведь это было неразумно с вашей стороны. Они могли подумать, что вы просто случайно ее обронили.
- Я карандашом написал: "Для Радхарани", и подписался: "Рукминикумар Рай". Все это время я бережно хранил газетное объявление в надежде, что это та самая Радхарани, и ищет она не кого-нибудь, а меня.
- Значит, я была права, когда сказала, что вас нельзя назвать милосердным. Та самая Радхарани, которая жаждала припасть к вашим стопам…
Ах, Радхарани! Как дождевая вода, скопившаяся в еще не раскрывшемся бутоне, сразу же выливается на землю, если слегка наклонить его, так и из глаз склонившей голову Радхарани покатились слезы. Она надвинула покрывало на лицо и поспешно вышла из комнаты. Рукминикумар, скорее всего, даже не заметил этих слез. А может быть, и заметил, как знать?
6
Выйдя из комнаты и вытерев заплаканное лицо, Радхарани задумалась. "Он - тот самый Рукминикумар, - рассуждала она. - Я - та самая Радхарани. Мы оба мечтали друг о друге. Что же теперь делать? Мне нетрудно доказать ему, что я и есть та самая Радхарани, о которой он говорил, но что потом? Неизвестно, какой он касты. Разумеется, я могу узнать это сейчас же, но вдруг окажется, что он не из моей касты? Тогда мы не сможем быть связанными узами закона, значит, не смогут соединиться и наши жизни. Тогда зачем же нам продолжать беседу? Пусть я буду жить так же, как жила прежде, повторяя, словно молитву, имя Рукминикумара. Если я смогла провести в таких молитвах первую половину своей жизни, то почему же мне не прожить точно так же и оставшуюся часть?"
При этой мысли губы Радхарани снова задрожали, а из глаз полились слезы. Она снова вытерла заплаканное лицо и, успокоившись, стала размышлять: "Хорошо, пусть мы с ним окажемся из одной касты. Но ведь и в этом случае нельзя ни в чем быть уверенной. Он уже в летах и, может быть, давно женат. Наверняка женат. Нет, нет, это невозможно! Я лучше буду всю жизнь повторять, как молитву, его имя, чем делить любовь с другой женщиной. Но что же мне делать, после того как я спрошу его о касте? Я представлю ему Радхарани. Потом узнаю его настоящее имя, ведь он сам сказал, что только назвался Рукминикумаром, а зовут его по-другому. По крайней мере, я услышу имя, которое буду, как молитву, повторять до самой смерти. Потом мы расстанемся, и я дам волю слезам. О негодная Бошонто! Зачем только ты прислала его, не разузнав все как следует? Разве ты не знаешь, что океан жизни, когда его взволнуешь, одним несет спасение, а другим гибель?"
"Будь что будет, - решила Радхарани, - но знакомство наше состоится". С этими словами она достала то, чем дорожила больше жизни, - ту самую банкноту, которую нашла в тот вечер на полу в своей хижине и спрятала ее в складку сари.
"Предположим, - рассуждала она, - все случится так, как мне хотелось бы, кто в таком случае должен сказать решающее слово?"
Радхарани рассмеялась: "Ай-ай-ай, какой стыд! Разве я когда-нибудь решусь на это?! А что, если пригласить Бошонто? Отлично, может, и в самом деле мне удастся задержать его на два дня, а тем временем приедет Бошонто? Пусть он эти два дня проведет в моей библиотеке. Он, должно быть, любит читать. Ведь эта библиотека устроена специально для него. А вдруг он не согласится остаться на два дня? Может быть, его ждут дела? Что тогда? Как я сама смогу ему сказать все это? Но, в конце концов, что здесь страшного? Почему девушка-англичанка может сделать это, а я нет? У нас в стране подобное поведение осуждается, но разве страх перед людской молвой заставлял меня когда-нибудь отступать от намеченной цели? Вот мне уже девятнадцать лет, а я все еще не замужем. Чего только не говорят обо мне! Ведь я уже считаюсь старой для невесты. Да и какая индийская девушка решилась бы вот так принимать в своем доме мужчину?"
И тут же Радхарани с грустью подумала: "Принять-то я его приняла, а что дальше? Ведь такой разговор должен начинать мужчина. А если он не начнет, что тогда? О всевышний, подскажи мне. Ты создал стыд, но ты же создал и тот огонь, который горит во мне, так неужели в этом огне не сгорит стыд? Смилостивившись над беспомощной сиротой и надежно укрыв ее одеялом непорочности, помоги же ей скинуть покрывало застенчивости! Пусть твое милосердие придаст мне смелости!"
7
Возможно, всевышний внял мольбам Радхарани. Он, наверное, слышит все, что говорится так искренне. С легкой улыбкой на устах Радхарани величественной походкой вошла в гостиную.
- Вы ушли, не попрощавшись со мной, и я не узнал того, ради чего пришел сюда, поэтому я решил дождаться вас, - сказал Рукминикумар.
- Я поняла, что вы пришли повидаться с Радхарани. В этом доме действительно есть одна Радхарани. Я выходила, чтобы узнать, хочет ли она встретиться с вами.
- Ну и что же?
Весело рассмеявшись, Радхарани кокетливо опустила глаза и поиграла ручным браслетом. Потом, переводя взгляд на стоявшее в гостиной каменное изваяние, она проговорила:
- Вы сказали, что Рукминикумар - ваше вымышленное имя. А ведь Радхарани до сих пор не знает, как зовут ее божество.
- Божество? Что вы сказали?
Радхарани неосторожно обронила это слово и теперь, стараясь исправить положение, сказала:
- Просто это вежливый способ узнать ваше имя.
- Меня зовут Дебендранарайан Рай, - сказал Рукминикумар.
Сложив руки на груди, Радхарани подумала про себя: "Слава тебе, всевышний, милосердие твое безгранично", - вслух же она проговорила:
- Я слышала имя Раджа Дебендранарайан.
- Все называют себя Раджа, - сказал Дебендранарайан. - Для меня достаточно уважительно звучит и слово "Принц".
- Теперь я чувствую себя увереннее, - сказала Радхарани. - Я узнала, что мы с вами из одной касты, и позволю себе предложить вам быть сегодня моим гостем.
- Об этом мы поговорим потом. Ответьте, где же все-таки Радхарани?
- Мы сначала немного закусим, а потом побеседуем о ней.
- Не до еды, когда тяжко на сердце.
- Тяжко на сердце из-за Радхарани? Почему же?
- Не знаю. Но вот я уже восемь лет я тоскую о ней.
- Я не уверена, что вам надо видеться с Радхарани. Разве это может что-нибудь изменить?
- Мне достаточно хотя бы взглянуть на нее!
- Неужели стоило страдать все эти восемь лет, чтобы только взглянуть на Радхарани?
- Разные бывают люди.
- Ну что ж, после завтрака я покажу вам вашу Радхарани. Но вы увидите ее только в том большом зеркале.
- Почему я смогу увидеть лишь ее отражение? Ведь я ждал этого целых восемь лет!
Трудно сказать, понимали ли они друг друга, но разговор шел именно так.
- Я вам не вполне доверяю, - сказала Радхарани. - Вы видели ее восемь лет назад. Сколько же ей тогда было?
- Лет одиннадцать.
- И одиннадцатилетняя девочка смогла пробудить в вас такое сильное чувство!
- Почему бы и нет?
- Я никогда не слышала ничего подобного.
- Можете считать это простым любопытством.
- Как это понимать?
- Как желание увидеть ее.