- Сейчас отдохнёте в другом месте.
Неожиданно с вала к ним спускается эльфийка.
- Отпустите их! - взывает она к милиционерам, - они - не сатанисты. Это - орки!
- Какие ещё орки?
- Ну, это гоблины такие. Иначе говоря, изгои. Короче, дебилы недоразвитые.
- Что? - возмущается брутальный орк.
- Но они никакие не сатанисты! - добавляет эльфийка. - И вообще всё это выдумки! Сатанистов в природе не бывает. Они априори не существуют. Всё это сказки!
- А пропавшие девочки - тоже сказки? - приводит веский аргумент командир. - А то, что их приносят в жертву, значит, выдумки?
- Отпустите их! Они ни в чём не виноваты!
- Значит пропавших девочек тебе не жалко? - не унимается полицейский. - Слёзы их матерей, я вижу, тебя не волнуют? И вообще, какого хера ты защищаешь их? А ну вяжи её также до выяснения обстоятельств! - приказывает он водителю.
- Руки! - грозно рычит ей водитель.
Стянув ей руки, он командует остальным:
- А теперь живо все в машину… по одному!
Милиционеры упаковывают орков и эльфийку в джип и уезжают.
Вход в преисподнюю
Покинув поляну, Эмма и Мара сворачивают налево и идут по Бастионному шляху вдоль высокого внутреннего вала. С другой стороны грунтовая дорога обрывается крутым Ведьминым яром. Оттуда и доносится вдруг противный звук, похожий то ли на писк, то ли на вой.
- Это не волки? - спрашивает Эмма.
- Откуда здесь волки? - пожимает плечами Мара.
- У-у-у-у, - протяжно завывает что-то совсем неподалёку.
- А кто ж тогда это воет?
- Откуда я знаю?
- А может, это оборотни?
- Скорее всего, - усмехается Мара.
- У меня такое впечатление, - вздыхает Эмма, - что гора эта просто переполнена всякой нечистью.
Они подходят к месту, где от Бастионного шляха ответвляется вправо тропинка, ведущая в Ведьмин яр. Оттуда и доносится вновь жуткий звук.
- Слышишь? - испуганно шепчет Эмма. - Совсем близко.
- Ага, - останавливается Мара.
- Пошли назад, - оглядывается назад Эмма.
- Щас, я только покажу тебе моё любимое местечко.
Через несколько шагов Эмма неожиданно замечает в зелёном валу, мимо которого они идут, чёрный провал очередной потерны. Правда, в отличие от других тоннелей, в конце которых виден свет, в этой потерне света не видно.
- А чё там так темно?
- Та нет выхода.
Мрак в арке, выложенной из жёлтого кирпича, начинается чуть ли не в метре от входа. Чернота на расстоянии вытянутой руки стоит такой плотной стеной, что почти осязаема. Хочется бежать отсюда без оглядки. Эмма даже отступает на шаг назад.
- Жуть.
- А мне здесь нравится. Здесь так готично. Правда, напоминает склеп?
- Скорей, вход в преисподнюю.
- Ты угадала. Видишь этот знак?
Между двумя осинами, растущими перед входом, Эмма замечает едва различимый знак: три полукруга, один другого меньше, насажены на длинную прямую линию.
- И что этот знак означает? - спрашивает она.
- Что именно здесь и живёт Змей.
- Какой ещё Змей?
- Тот самый…Лучезарный, - понизив голос, чуть ли не шёпотом уточняет Мара, - который девушек похищает..
- Ты серьёзно или прикалываешься?
- Серьёзно, - сдерживая улыбку, произносит Мара.
- Так это и есть та самая потерна, куда ты ещё ни разу не заходила?
- Да. Но сегодня мне почему-то хочется в неё зайти.
Эмма с недоумением смотрит на неё.
- И тебе не страшно?
- Сегодня мне ничего не страшно. Не хочешь составить компанию? - неожиданно предлагает ей Мара.
- Ты что? А вдруг там и действительно… этот Змей, - , - поддерживая игру, в шутку пугается Эмма, - не, я к Лучезарному не хочу.
- Идём! - усмехается Мара.
Она берёт её за руку, но Эмма тут же вырывает её.
- Нет, я туда не пойду!
- А меня чего-то так тянет туда.
- С ума сошла! А вдруг он и, правда, там. Видишь, там чьи-то глаза светятся?
Мара с заметной тревогой вглядывается во тьму, но ничего не замечает.
- Да нет там никого! Не хочешь вместе - я пойду сама.
Мара заходит в провал. Эмма хватает её за руку и тянет назад.
- Ты что, сдурела?
- Пусти! - вырывает Мара руку. - Я хочу туда зайти. И я это сделаю! Я всегда хотела это сделать.
Она вновь переходит границу, отделяющую свет от темноты.
- Снова хочешь спрятаться от меня? - кричит ей Эмма.
Через несколько шагов Мара исчезает во мраке.
- Бррр, как мне холодддно!!! - доносятся оттуда её слова.
Эмме видятся внутри чьи-то горящие глаза - две голубые точки. Она тут же бросается вслед за Марой и вскоре силой вытаскивает её за руку из черноты.
- Снова хочешь оставить меня здесь одну? Не выйдет! Я не пущу тебя туда!
- Ладно, - соглашается Мара. - Не сейчас, так позже. Но я всё равно туда зайду.
Тавро
Пробки, пробки, окурки, мужские окурки и женские, с жёлтым фильтром и с белым…
А также кульки из супермаркета, скомканные салфетки, пластиковые стаканчики, пластиковые тарелочки, измазанные горчицей, испачканные кетчупом…
И бутылки, бутылки, всевозможные бутылки, от воды, от водки, от вина, от пива….
В праздники народ идёт на Девичью гору исключительно для того, чтобы напиться, нажраться и оставить свой след на ней в виде пепелищ, битого стекла, одноразовой посуды и невразумительных автографов на стенах форта.
Завалы мусора поистине впечатляют: практически на каждой поляне возвышаются терриконы стеклянных бутылок, а пластиковые бутылки и алюминиевые банки валяются практически на каждом шагу.
К двум часам дня на огромной поляне неподалёку от потерны № 8 уже повсюду видны пьяные компании. С поляны доносятся дикие крики, идиотский смех, стелется дым от костра, пахнет духмяным паленым мясом. Шампура разложены на кирпичах, вынутых, видимо, из стен потерны - больше неоткуда.
Муромский выходит на поляну с огромным чёрным пластиковым мешком в руках. Добрыня, подбирая по пути разбросанные бутылки, вбрасывает их в мешок одну за другой.
- Сколько их здесь! - удивляется он. - Ни в одном другом парке я столько не видел.
- Это всё от страха.
- Что?
- Это потому здесь так много пьют, чтобы избавиться от страха. Ведь пьяному море по колено и даже черти не страшны.
Совсем неподалёку от них гуляет большая компания - пять парней и три девушки.
- А мне ещё чё рассказывали в школе, - продолжает Добрыня. - Ходят тут по горе два ненормальных. Как увидят пьяного, то вливают ему через воронку в рот литровую бутылку водку - а это смертельная доза, между прочим, если сразу выпить без закуси. После этого тот уже не встаёт.
Из компании доносятся пьяные возгласы:
- Наливайте, сколько можно ждать!
- Между первой и второй перерывчик небольшой.
Одна из девушек кидает им опорожнённую бутылку из-под водки.
- Ей, ребята, заберите у нас ещё одну.
Добрыня подбирает брошенную бутылку, бросает её в переполненный мешок и затем помогает Муромскому оттащить его к стоящему на обочине мусоровозу.
Прибрав на поляне, Добрыня и Муромский спускаются в ров, где мусора накидано не меньше, а может быть, даже и больше. Муромский тянет за собой чёрный пластиковый мешок, а Добрыня, тот и дело нагибаясь, закидывает в него подобранные по пути пустые сигаретные пачки и бутылки.
- Я вот думаю, у нас было бы гораздо меньше работы, если бы на водочных этикетках огромными буквами писали бы "ЯД. Опасный наркотик. Употреблять только самоубийцам".
- Не поможет. Вон на сигаретных пачках давно уже печатают траурные рамки, а производство сигарет только растёт.
- Значит, спиртное и сигареты надо продавать не в магазинах, а в аптеках. И выдавать всё это только по предъявлению специальной карточки наркомана, которые уже не могут без этого.
- Ага. Тогда у нас бы все магазины станут аптеками.
Навстречу им по склону рва спускается Злой. Заметив его, Добрыня возмущается.
- Ну где ты ходишь? Мы без тебя уже три мешка отволокли.
Подобрав по пути бутылку, Злой закидывает её в мешок.
- Извините, пацаны, задержался.
Заметив на земле брошенную кем-то зажигалку, он также подбирает её.
С противоположного склона спускается в ров, неуверенно перебирая ногами, какой-то пьяный мужик. По пути он, задрав голову, прикладывается к початой бутылке водки.
Заметив алкаша, Добрыня усмехается:
- А вот была бы водка безалкогольной, как пиво, товарищ вряд ли бы так надрался!
- Ага, пил бы он её тогда! - Злой несколько раз подряд щёлкает зажигалкой. - Или ты хочешь давать её, как плацебо?
Зажигалка не даёт огня. Тем не менее, Злой зачем-то суёт её себе в карман.
- Нет, с ними надо иначе! - он решительно поднимается по склону навстречу пьяному.
- Эй, мужик, хватит бухать!
- Чё? - осоловелым взглядом смотрит на него алкаш.
- Вот скажи, нафига ты пьешь?
- Чтоб хорошо было.
- Ну так потом же будет херово.
- Так я опохмелюсь?
- А потом опять по новой?
- Ага.
- А ты не задумывался, что это специально так задумано, чтобы все шло по кругу? По змеиному кругу.
- Чё, кирнуть хочешь?
- Не хочу.
- На, кирни. Мне не жалко.
Злой принимает бутылку и переворачивает её горлышком вниз. Алкаш лишь хлопает глазами, не врубаясь, как можно таким наглым образом выливать спиртное на землю.
- Мертвое - мертвым, живое - живым, - монотонно произносит Злой при этом. - Водка - это мёртвая вода.