Он должен был понять раньше. Его брат и сестра после окончания средней школы тоже имели такое выражение, потому что сразу начали работать в семейном бизнесе. Они учились на вечерних курсах, приобретая теоретические знания о модельном бизнесе, а днем работали рядом с родителями. Потом все уехали в Париж, оставив его одного.
Он тогда не особенно переживал по этому поводу, хорошо, что никому нет дела, когда он возвращается из школы и кого приводит. Во всяком случае, он себя убедил в этом, хотя внутри оставалось чувство горечи покинутого ребенка.
Его семья всегда была для него виртуальной, даже когда они жили все вместе, он их почти не видел. В его двенадцатый день рождения Джером усадил Патрика напротив и сообщил суровую правду. Имея двоих детей уже в подростковом возрасте, они не ждали третьего. Более того, он был нежелателен. Ошибка природы. Им было не до него. И совет Джерома был прост. Пусть он не ждет от них того, чего они не могут дать, и его тоже оставят в покое и позволят многое.
Разумеется, они позаботились о его образовании, он учился в самой престижной школе и при желании имел возможность продолжить образование, чтобы потом войти в семейный бизнес.
Это был скорее приказ, который нельзя было игнорировать, но он получил на выпускных экзаменах низкие баллы и понял, что ему скорее нравятся творческие профессии.
И когда он присоединился к ним в Париже, был полон желания доказать, что нужен им. Ему дали свободу, чтобы продемонстрировать свои способности там, где он хочет, но это кончилось плачевно – большими убытками для компании.
И он потерял уважение родителей. Хотя Патрик потом старался добросовестно выполнять все возложенные на него обязанности, они не замечали его усилий. Конечно, ему выделяли, как и всем сотрудникам, годовой бонус, но оставались к нему равнодушны, и его надежда, что они заметят, какой вклад он вносит в общее дело, потерпела крах.
И вдруг он понял, что ничего не докажет, пока не будет иметь своего филиала и не станет лично им руководить. Его родители не искали новых линий и перемен, им было достаточно уже заработанного имени и марки компании, они лишь слегка изменяли привычный стиль, получали прибыль и были довольны. Он жаждал перемен, новизны, они хотели одного – получать прибыль от уже наработанного.
А он хотел выделиться, хотел стать известным.
Сначала он уговорил их открыть филиал в Мельбурне и ради этого постарался, сделал лучшее шоу на весеннем показе в Париже. Так он заработал право вести самостоятельную жизнь. Но сомнения грызли его, правильно ли сработала интуиция, если нет, его ждет очередной провал, из которого ему уже никогда не выбраться. Но кто не рискует…
Родители не уговаривали остаться, они и глазом не моргнули, когда он заявил о своем желании уйти. Сначала было сказано: "Обсудим это позже". Потом, хорошенько подумав и взвесив ситуацию, родители разрешили ему открыть филиал в Мельбурне и руководить им.
Если они считали, что его удовлетворит роль генерального и утихомирит амбиции, они ошиблись. Он хотел полной свободы и готов был нести ответственность, он хотел проявить себя, наконец. Он хотел пойти своим путем.
И тогда у него появился план действий.
– Не знаю, как ты, а я зверски хочу есть. – Сапфир бесшумно вошла в комнату, босиком, с распущенными волосами, в старых джинсах и свободном топе. Он поспешно поставил на место фотографию, чтобы скрыть дрожь в руках, так хотелось схватить ее в объятия.
Она нахмурилась, увидев, что он рассматривает старую фотографию. Но ничего не сказала.
– Я хочу заказать ужин, приглашаю присоединиться.
Надо уходить. Удирать, всю ночь работать, чтобы выгнать из головы ее соблазнительный образ. Он должен помнить, как важно предстоящее шоу, не время заводить романтические отношения, это все может испортить.
– Звучит неплохо, – услышал он свой голос, ругая себя за слабость, которую испытывал к этой необыкновенной женщине.
– Хочешь что-то особенное? – Она взяла со стола меню нескольких ресторанов, и подняла на него взгляд, когда он промолчал.
В одной руке она держала меню индийской кухни, в другой – тайской. Но он испытывал совсем другой голод. Его взгляд постепенно поднимался от кончиков ее пальцев вверх. Задерживаясь на вводивших в искушение изгибах, дошел до небольшой упругой груди и, наконец, встретился с ее глазами.
Он ждал в них приговора и осуждения, никак не ответного огня, который не оставлял сомнений в том, что она испытывает те же чувства. Он хотел услышать от нее самой, что она тоже хочет его, потому что это она должна принять решение. Он хотел бурного секса, но этого ли она ждет?
Сафи была сосредоточенна и серьезна, и это смущало Патрика.
Он никогда не смешивал бизнес с удовольствием, отклонив немало возможностей заняться сексом с моделями, женщинами-менеджерами, был случай, когда отказался ответить на призыв потрясающей женщины, генерального директора конкурирующей с ними фирмы. Не хотел усложнять жизнь. Но с Сапфир все было иначе. Он сжал пальцы в кулаки, сдерживаясь, понимая, что, если сейчас приблизится к ней, остановиться уже не сможет.
А если ему только кажется, что в ее глазах он видит такой же откровенный, неприкрытый призыв к действию? Он ждал, затаив дыхание, и, когда она прервала затянувшуюся паузу, облегчено выдохнул.
– Я люблю тайскую кухню.
Не такие слова он надеялся услышать. "Я хочу тебя" – вот что она должна была сказать и дать ему зеленый свет. Но Сафи уже изучала меню. Повиноваться импульсу и начать штурм? Так бы он и поступил раньше, в те веселые деньки, когда закатывал скандальные вечеринки, и все его обожали именно за решительность и импровизацию.
Он должен взять себя в руки, не дать разрастись чувству, которое захватывает его все сильнее. Последующие тридцать дней мысль о том, как затащить ее в постель, будет мешать ему работать.
– Сапфир?
Она медлила поднять глаза, только прикусила нижнюю губу.
– Да?
– Я, пожалуй, пойду.
Это, наверное, не он. Как последний слабак, он дает ей шанс выбрать. Если согласится, он сейчас же покинет ее. Примет правильное решение и оставит ее в покое, довольствуясь альтернативой, чтобы не сойти с ума.
Он уйдет, если она попросит, и постарается, чтобы их совместная работа проходила исключительно в его офисе и только в дневные часы. Может быть, удастся избежать искушения и постепенно успокоиться.
Но она молчала так долго, что он потерял счет времени. Наконец, она заговорила:
– Почему?
Она произнесла одно слово, но этого было достаточно.
Он оказался рядом в два прыжка, все еще не веря, ожидая, что она сейчас отступит назад и, придумав объяснение, извинится и выгонит его. Но она стояла и ждала, высоко подняв голову. И смотрела ему в глаза.
Как он хотел ее. Кажется, желание поглотило его настолько, что он забыл, где он и кто он. Он подошел к ней совсем близко и слышал, как неровно она дышит, как будто ей не хватает воздуха.
– Если я останусь, то не из-за ужина.
– Ужин можно отложить. – Ее губы изогнулись в лукавой улыбке, которая дала понять, что могут сбыться его самые смелые ожидания.
– А зачем ты останешься?
– Ты хочешь, чтобы я произнес это вслух?
– Нет, лучше покажи наглядно…
Он не дал ей договорить, накрыв ее губы нетерпеливым, жадным ртом. Наверное, сделал ей больно. Было ясно, что не будет никаких прелюдий, он слишком долго сдерживал желание, сводившее его с ума. Он получит ее немедленно и так, как ему подсказывала разыгравшаяся фантазия.
Она, так же нетерпеливо, притянула его к себе.
Не прерывая поцелуя, он посадил ее на стойку бара, устроился между ее ног и даже застонал от нетерпения, встретив преграду в виде тонкой полоски кружев. Готовясь устранить ее, в последний момент вспомнил:
– У тебя есть презервативы?
Ее глаза открылись, голубизна их особенно оттенялась розовым цветом разгоревшегося лица.
– Нет. А у тебя?
Он покачал головой, проклиная свою глупость и целомудренный образ жизни в последнее время.
– Может быть, у Руби есть, в ванной?
Сапфир подумала.
– Нет. Она забрала все вещи.
– Но мы ведь можем проверить…
Она потащила его в ванную, на удивление большую в сравнении с маленькой гостиной. Стеклянная кабина душа, мраморная ванна, куда могли свободно поместиться двое.
Он растерялся от неловкости ситуации. Как глупо… Момент упущен, она передумает…
– Я сейчас еще раз проверю.
Ему понравилось, что она проявляет инициативу и не растерялась, в отличие от него. Она обыскала три полки и шкафчик под раковиной. В другой момент его бы рассмешили ее усилия, но он был уже слишком возбужден и не собирался отступать.
Она выпрямилась, и в ее глазах он прочитал разочарование. И тогда он решился:
– Ладно, не имеет значения.
Но у нее уже разочарованно опустились уголки рта.
– Для меня имеет. Я не занимаюсь небезопасным сексом.
– Я тоже. – Он притянул ее к себе, просунул руку в вырез топа, его пальцы обхватили маленькую грудь, он медленными круговыми движениями стал ласкать ее, потом, увидев, как меняется выражение ее лица, как глаза полузакрылись от удовольствия, перешел на другую. Потом сказал: – Есть и другие способы, как достигнуть финала. Ты понимаешь?
Ее глаза заблестели при этих словах, и прежде, чем он объяснил, она сбросила топ, под которым оказалось шелковое черное бра с открытыми чашечками.
– Ты согласна?
Вместо ответа, она расстегнула молнию на его брюках и просунула руку внутрь.
Он задохнулся и стиснул зубы, почувствовав ее прикосновение.
– Повернись, – скомандовал он.