Одни девушки, например из Питера, много говорят о сексе. Другие, например с Рублевки, - им занимаются! Все знают: секс - это убийство. Но остановиться не могут…
Содержание:
ПРОЛОГ. БИТУМНО-ЧЕРНЫЕ ЗУБЧИКИ НА НАКОНЕЧНИКЕ ПЕЧНОЙ ТРУБЫ 1
МЕНЯ ЗОВУТ НОРА РАЙ 1
ГОЛУБЫЕ ИРИСЫ, ЛЕПЕСТКИ ГИБИСКУСА И ПРОЧИЕ ЦВЕТЫ 2
ЖЕРТВА ПЕРВАЯ 4
СОБАЧЬЯ ПОКОРНОСТЬ 9
ЖЕРТВА ВТОРАЯ 12
СУШЕ, ЧЕМ В ПЕСКАХ САХАРЫ 15
МАРИНА 18
ЖЕРТВА ТРЕТЬЯ 19
СПОКОЙНО И… ХОРОШО… 21
СТОП-ОГНИ БЛАГОРАЗУМИЯ 22
ЖЕРТВА ЧЕТВЕРТАЯ 23
ДВОЕ И ОДНА… МНОЖЕСТВО… НО ВСЕ ЖЕ - ТОЛЬКО ДВОЕ 23
ГУСТОЙ ТУМАН ПЕРЕД ВЕНЕЦИЕЙ 26
ВОЗДУШНЫЙ ЗМЕЙ 27
ЕСЛИ СУЩЕСТВУЕТ СКАЗКА, ЗНАЧИТ, ЕСТЬ ЕЕ ПРОТОТИП 29
ПЕШКИ НА ГИГАНТСКОЙ ШАХМАТНОЙ ДОСКЕ 31
ЖЕРТВА ПОСЛЕДНЯЯ 32
ЭПИЛОГ 34
Татьяна Васильевна Недзвецкая
Raw поrно
Никто не думал здесь, как жить, все просто жили, и в этом была своя поэзия.
Лоуренс Даррел
"Маунтолив"
Посвящается Р.А.
ПРОЛОГ. БИТУМНО-ЧЕРНЫЕ ЗУБЧИКИ НА НАКОНЕЧНИКЕ ПЕЧНОЙ ТРУБЫ
Дом из белого кирпича, отражая свет уличных фонарей, мягко источал желтое сияние. Глубокое и бархатное синее небо. Звезда. Одна - прозрачная и яркая. Одна. Красный огонек на шпиле антенны. Острые битумно-черные зубчики на наконечнике печной трубы. Ветка дерева - одинокая, отбрасывает колышущуюся тень на стену, покрытую тонкими трещинами. Почему невзрачный перечень предметов бывает столь красив, а человеческие отношения уродливыми?
…Непотушенный окурок брошен с балкона, кувыркаясь, достигает асфальта и рассыпается маленькими оранжево-красными искрами.
Толкнув балконную дверь, он вошел в комнату. Она уже спала. Вытянувшись ровно, на спине. Легкий храп, зарождаясь в гортани, с приглушенным рокотанием выходил сквозь полуоткрытые губы.
Он провел пальцем по ее резцам, что тонким краешком белой канвы виднелись из-под верхней губы. И едва успел отдернуть руку, как ловкий ее язык, словно ящерка юркая, метнулся к точке прикосновения и скользким движением смыл оставленный отпечаток. Губы ее сомкнулись, и голова из идеально ровного положения слегка склонилась на левую сторону. Симметричным движением рук коснулся ее закрытых глаз. Тонкие веки нервно дернулись и вдруг распахнулись - расширенные зрачки. "Я вызволил тебя из тьмы. Я подарил тебе свет", - прямо в ухо щекочущим шепотом ей сказал. Она скорчила недовольную гримасу: тонкие ниточки мимических морщинок пробежали по ее носу и лбу. С досадой издала какой-то крякающий звук и повернулась спиной. Белой, с мелкими веснушками.
К родинке, что располагалась чуть ниже лопаток, ровно на позвоночнике, припал холодным поцелуем. Слегка прихватил зубами кожу. "Не надо", - буркнула спросонья, но поздно: на ее тонкой коже уже оставлен ядовито-красный след. Легким движением его рука скользит по позвоночнику вниз. Минует колючий и острый копчик.
Опираясь на локоть, смотрит на ее лицо - на нем отражена безмятежность: в левом уголке рта поблескивает крохотная росинка вытекшей расслабленной слюны. Не ощущая сопротивления, поочередно, словно раскладываемый пластинчатый веер, он вводит в ее влагалище один палец, второй, третий, четвертый. С пятым на мгновение медлит: опасается причинить ей боль, потому действует крайне осторожно.
Получилось. Теперь дело за малым: настойчиво, но не резко двигает ладонь вверх. Слышится короткий всхлип. Опустив глаза, видит круглые ее ягодицы, чуть ниже - свое запястье, плотно охваченное браслетом ее мягких выбритых губ.
Средний палец настырно упирается в шейку ее матки. Самый любопытный изо всех - этот пальчик осторожно описывает небольшую окружность, а после упирается в еще одно отверстие. Она сонным голосом протестует: "Вытащи - немедленно!" - приказ, отданный раздосадованным голосом. Он повинуется. Освобожденную влажную руку кладет ей на шею. Чувствует узкие клавиши ее гортани. "Ну же, - недовольно произносит она, - будет что-нибудь существенное или же одна только…" - отпускает неприличное словцо. "Конечно же, будет", - заверяет он. Медленно и обстоятельно заполняет ее своей плотью. Далее следует механическое раскачивание - неторопливое и плавное вначале, оно становится резким и частым и оканчивается дробью мелких движений приблизительно минут через шесть. Готово. Она в отличие от него, горлопана, за минуты эти не издала ни звука. Встает с постели первой. В небольшом промежутке времени, пока она идет в ванную, до его слуха доносится звук слабого шлепка.
Догадываясь о его происхождении, он идет за ней следом. Так и есть: ровно посреди прихожей распластанный сгусток, состоящий из его спермы и ее выделений.
- Неряха, - ворчит себе под нос и, нарочно ступив голой пяткой в этот сгусток, превращает его в распластанную, двадцатисантиметровую полоску, с неровно смазанным финишным краем.
- Неряха! - говорит уже громче, перекрикивая струи душа.
- Нуда, - лениво отзывается она и продолжает мыться.
Требует:
- Дай мне ополоснуть пятку!
- Отвали! - отвечает она через дверь. Резким движением выключает воду, берет полотенце, выходит из ванной, минуя направленные к ней объятия, идет в спальню, оставляя его одного.
"Не слишком-то вежливо с ее стороны", - думает он. Не разжимая губ, в унисон со льющейся водой, начинает мычать не имеющую ни смысла ни гармонии никому не ведомую мелодию. Вернувшись в спальню, обнаруживает: она спит. Вытянувшись ровно на спине. Легкий храп, зарождаясь в гортани… "Надо же, какое дежа вю, словно ничего и не было", - подумал и заснул.
Но он и знать не знал: спящей она притворилась…
МЕНЯ ЗОВУТ НОРА РАЙ
Пятый был брюнетом, густые брови, уголки глаз - опущены вниз. Свой большой член засовывал в меня меланхоличными движениями. Но дело не в этих приметах и не в том, был ли он хорошим или плохим, а в том, что в какое-то мгновение мне вдруг показалось, что он был тем, кто, выражаясь банально, мне подходит. Он был таким же ненормальным, как и я. Милым, странным, запутавшимся, но верившим в то, что обнаружил цель и знает, где спасение и выход. Между нами вполне могло случиться что-то хорошее, например, такие вещи, как семья и даже дети.
Я смотрела на его спящий профиль, и мне было по-настоящему приятно, что он - есть. Мне было с ним уютно, находясь рядом, я не чувствовала себя слишком одинокой, не ощущала внутреннего беспокойства. Но сила ли привычки оказалась сильнее возникших во мне эмоций либо что-то другое?
Удостоверившись в том, что он крепко спит, я вспорола ему глотку от уха до уха. Яркая кровь забила красивым фонтаном.
Бедняга издал короткий и громкий всхлип. Ему не было больно… Надеюсь…
Меня зовут… не важно, как именно меня зовут. Имя мое, настоящее, - прозаическое и широко распространенное. Ничего оно обо мне не говорит. Куда интереснее мой ник, что придумала я сама, - Нора Рай. В сочетании этом скрыты мне присущие низость и высота. Мне чуть менее тридцати лет, и я красотка. Так не только я одна считала, но так обо мне говорили. Черные волосы, синие глаза. Соблазнительные изгибы тела. Провинциалка от рождения, сознательную жизнь я прожила в Москве, где ничем особенным не занималась и ни к чему такому да эдакому не стремилась. Не то чтобы у меня не хватало силы воли, решимости и прочих черт характера. Просто любой успех казался мне не менее стандартным, что и неудача. Я во всем видела оковы. Любое занятие казалось мне добровольным рабством, принесением себя в жертву во имя чего-либо, что этой жертвы нисколечко не стоило. Любое дело было для меня сродни каннибалу, что жаждет сожрать мои легкие, сердце и печень.
В своем "нестремлении ни к чему" я не оригинальна. Таких - много. Они ходят по улицам, едят и спят, прожигают жизнь в шумных кафе и дымных клубах. Я и прожила бы одну из тысяч, одну из миллионов ничем не примечательных, скроенных по серому стандарту жизней, но для пяти я навсегда осталась последней партнершей. И это укрепляет мою глубинную веру в собственную исключительность. Я чувствую себя святой: для пятерых мужчин соитие со мной было последним.
В этот вечер, неся на своем теле брызги его крови, я обнаженной вышла на балкон. Ночь была теплая - первая декада сентября. Стояла на балконе, смотрела на металлические зубчики, венчавшие кирпичную трубу на крыше соседнего дома, и думала о том, что жизнь - невыносимо скучна. Перегнувшись через кованое ограждение, ощутила огромную тоску. Нерадостные мысли…
Я одна на балконе… Я одна в холодном мире… Скудный индустриальный пейзаж… Слезинка соскочила с ресниц и маленькой каплей для всех беззвучно и для всех невидимо упала на асфальт.