- Джейн, Джейн… - Они сейчас сидели на постели, гневно глядя друг на друга. - Жаль, что слова мои так тебя задели. Мне казалось, ты и сама все понимаешь. Да, очень жаль, что я не в состоянии на тебе жениться, - однако это именно так, и обсуждать тут нечего. А в качестве любовницы ты будешь принята среди моих знакомых и друзей. Я обеспечу тебе защиту, что уже само по себе немало, а кроме того, подарю свою любовь. Это и без слов ясно.
- А что же будет, когда ты женишься?
- Я пока еще не думаю о женитьбе.
- Пока не думаешь, да. Но рано или поздно тебе подыщут какую-нибудь чистенькую школьницу. Что тогда будет со мной?
- О какой еще школьнице ты говоришь?!
- Ну, наверняка есть какая-нибудь девочка, на которой твоя семья уже остановила свой выбор. Чтобы, когда тебе стукнет полтинник, ты смог бы на ней жениться.
- Дорогая, и откуда ты набралась всего этого? Уверяю, никто никого для меня не подыскивает. - Он попытался рассмеяться, настолько забавной показалась ему эта мысль.
- Ничего смешного. Тогда ты бросишь меня, как ненужную вещь.
- Но ведь и ты сможешь меня бросить. Послушай, дорогая, я ведь не предлагаю тебе пожить до Рождества, а после убираться из моего дома. Я предлагаю долговременный вариант. Мы будем жить вместе до тех самых пор, пока не поймем, что далее не можем. И если такой день наступит, я обещаю, что буду помогать тебе до тех самых пор, пока ты не найдешь себе кого-нибудь еще. Если понадобится, даже до конца жизни. Это очень справедливое решение, ты не находишь?
- Я бы даже сказала - восхитительное. Настоящий пенсионный план. Остается только подписать и скрепить печатью.
- Слушай, ты сейчас договоришься!
- Но ты-то ведь уже вывел меня из себя! - В спальне воцарилась тяжелая тишина… - А любовницы? Как же насчет твоих любовниц?
- Никаких любовниц у меня не будет.
- Ни одной? - с явным недоумением в голосе переспросила она.
- Ни одной не будет, я человек чести. И если что-либо обещаю, можешь верить мне на слово! - выкрикнул он.
- Но это обойдется тебе в весьма кругленькую сумму, если ты решишься выселить всех своих любовниц и назначишь им пенсии.
- Джейн, поверь, я спал с сотнями разных женщин, у меня никогда не было в этом недостатка. Но ни с одной из них я не жил - в прямом смысле этого слова. Ты первая получаешь от меня такое предложение. Если ты не хочешь жить вместе со мной, так и скажи. Но не нужно продолжать этот отвратительный разговор. Я ведь люблю тебя, Джейн.
- Легко сказать!
- Но я по крайней мере говорю это! Ты-то ведь ни разу не сказала, что любишь меня. - Он перестал сдерживаться. - Ты-то меня любишь? - Она по-прежнему молчала. - Я, кажется, спросил тебя, Джейн? Ты меня любишь? Ответь мне!
- Нет, я тебя не люблю, увы… - ответила она тоном наглой девчонки.
- Я тебе не верю. Без любви мы ни за что не смогли бы проделать такое.
- Ты так легко произносишь это слово. Должно быть, у тебя богатая практика. Но только в моем лексиконе "любить" - это очень важное слово.
- Странно, что в твоем ограниченном лексиконе вообще есть подобное слово!
- У меня не было таких, как у тебя, возможностей учиться, так что нечего ехидничать. - Слезы навернулись ей на глаза. Сегодня утром она проснулась такой счастливой! Однако, начав этот разговор, Джейн уже не могла остановиться.
- Что ж, прими мои извинения. Не следовало бы мне, конечно, так говорить. Простишь? - Он взял ее руки, поднес к губам, осторожно поцеловал. Она сквозь слезы глядела на Роберто. - О, дорогая, это настолько глупо - затевать подобные разговоры! Не успели мы насладиться своим счастьем, как рискуем уничтожить его, уничтожить без остатка. - Он поцеловал ее в губы, и Джейн, в свою очередь, ответила на его поцелуй. - Ну так как же, любишь ты Меня?
- Роберто, мы только что помирились, не будем начинать вновь.
- Если ты меня не любишь, то хоть соври. Или так уж необходимо делать мне больно?
- Нельзя заставить, чтобы тебя полюбили. Любовь - она или есть, или ее нет.
- Но у нас все есть. Чего же в таком случае нам недостает? Я хочу, чтобы ты мне объяснила, - не унимался Роберто.
- Я предпочла бы не говорить об этом.
- Но я хочу услышать! Скажи мне, Джейн.
- Я люблю только одного человека - собственного мужа. Я сказала об этом, как только мы познакомились. И ничего с тех самых пор не переменилось. Я всегда знала, что однолюб. К тебе же я отношусь исключительно хорошо, но вряд ли это любовь.
- Чушь, совершеннейшую чушь городишь! - Он так взглянул на Джейн, словно хотел взять ее за плечи и так встряхнуть, чтобы из нее вылетела глупость.
- Ты сам настоял.
- Жестокая ты женщина, Джейн. Ты придумала себе невесть что и своими фантазиями умудрилась сделать мне больно. И своей неумной ложью, между прочим, рискуешь разрушить все самое хорошее, что у нас есть.
- Это вовсе не ложь. Я действительно люблю его, - крикнула она.
Роберто тотчас же отвесил ей пощечину, затем ухватил ее за волосы и сильно встряхнул.
- Сучка маленькая! Как ты смеешь говорить мне о том, что любишь другого?! Я даю тебе все, а он практически ничего! Этот кретин не сумел даже доставить тебе элементарное наслаждение!
- Это моя вина, - взвизгнула Джейн. - И никогда, слышишь, никогда не смей больше прикасаться ко мне!
- Дура! Слушай же хорошенько! Ты влюблена в фантом, в собственные мечты, разве ты сама не понимаешь?! Это лишь воспоминания о первой любви. Но воспоминания - это еще не любовь! - Он кричал во весь голос, а Джейн перестала сдерживаться, и у нее по щекам теперь катились слезы. Роберто продолжал: - Ты боишься расстаться с собственными воспоминаниями. Ты вообще жизни боишься! Именно поэтому ты так долго раздумывала, прежде чем прийти ко мне. Но только не заблуждайся, пожалуйста: то, что ты к нему испытываешь, - это вовсе не любовь! Меня, меня - вот кого ты любишь! Понятно?! - И он с силой отбросил ее на постель.
Джейн всхлипывала, лежа на постели, Роберто ходил по спальне из угла в угол. Его злость все никак не утихала. Зачем он вообще спросил ее?! Теперь решительно все было безнадежно испорчено. Былого не воротишь. Принц вдруг подошел, уселся рядом:
- Джейн, извини меня. Я не должен был так себя вести. Но я вышел из себя, потому что боюсь тебя потерять. Ты, наверное, думаешь, что я этакий плейбой, что всего лишь хочу позабавиться с тобой, да? О, если бы ты только могла понять, дорогая, насколько ты мне нужна! Мне совершенно необходима твоя любовь! А теперь я словно потерял тебя.
Джейн, вся в слезах, протянула к нему руки.
- Роберто, я вовсе не хочу ссориться. Конечно, я хочу жить с тобой, без тебя я уже и не смогу. Всему виной моя гипертрофированная чувствительность. Ты, разумеется, прав: женитьба для нас - немыслимый вариант. Я и сама понимаю, что мне не справиться с отверженностью, которую некогда мать Алистера и его друзья продемонстрировали мне в полной мере. И я понимаю, что ты хотел защитить меня. Правда, правда. Прости меня.
Они очень нежно занялись любовью, а после лежали на постели и глядели вверх, на собственные отражения в большом зеркале. Роберто повернул голову к Джейн.
- Ты полюбишь меня, - прошептал он. - Я тебе обещаю.
- Да, дорогой, - ответила она и улыбнулась.
- И мы будем жить, как если бы были мужем и женой. А когда все пройдет, расстанемся с достоинством, как и подобает приличным людям.
- А может, мы и вовсе не расстанемся?
- Может быть. В этом случае, любимая, я женюсь на тебе, когда мне стукнет семьдесят. И пошли они все к чертям! - с улыбкой сказал он.
Они не спешили покидать Рим. Сейчас в городе почти не было никого из друзей и знакомых Роберто: все разъехались, кто в горы, кто на море. В Риме остались одни только иностранные туристы. Роберто с Джейн с удовольствием гуляли по городу вместе с толпами приезжих: он показывал ей любимые уголки столицы, крошечные, расположенные вдали от туристических маршрутов церкви, маленькие площади с работающими фонтанчиками. А потом водил Джейн в рестораны, где в компании всего лишь нескольких посетителей можно было сидеть часами и наслаждаться болтовней о всякой чепухе. Только упрямый ребенок из детства без любви отказывался поверить, будто нынешняя Джейн может полюбить Роберто, но все, кто видел их, особенно когда они гуляли, взявшись за руки и пожирая друг друга горящими взглядами, не сомневались в ее любви.
В замке Роберто задолго до этого был назначен званый ужин, который немыслимо было отменить. Посему в один прекрасный день им пришлось возвратиться.
- А, вот и вы, наконец! Ума не приложу, что это вынудило вас в такую жару торчать посреди раскаленного Рима? - не без ехидства поинтересовалась Онор, лицо ее, впрочем, светилось радостью.
- Мы влюбились друг в друга, - без обиняков ответил Роберто.
- Дорогие мои, это ведь так замечательно! - Онор от полноты чувств даже в ладоши захлопала. - По этому случаю и шампанского не грех глотнуть. - Она кликнула Гвидо и распорядилась насчет выпивки. - Ну а теперь рассказывайте.
- Я вернулась, чтобы забрать свои вещи, Онор, если, конечно, вы не против. Я переезжаю к Роберто.
- С чего бы мне быть против? Ты последовала моему совету.
- Я хочу, чтобы она перебралась немедленно, вдруг, чего доброго, еще передумает, - пояснил Роберто.
- Думаешь, может передумать?
- О, если бы ты только знала, как непросто было убедить ее!
- Да, она отличается редкостным упрямством, - со сдержанным смешком призналась Онор.
- Да еще и гордая.
- Вот-вот. Эта самая гордость когда-нибудь и погубит ее, - тотчас же согласилась Онор.