Молодой человек полностью заслонил Джейн от гостей и почти прижал ее к стене. Джейн чувствовала явный комфорт оттого, что видит его глаза: мужчина оказался разве что на несколько дюймов выше ее. Темные, проницательные глаза смотрели с неподдельным интересом. Он постоянно откидывал со лба прядь темных волос - точь-в-точь как Алистер. Невысокий, плотный, с хорошо развитыми мышцами, которые угадывались под рубашкой, мужчина заставил ее смешаться. В нем было какое-то животное обаяние, и Джейн против воли все более возбуждалась.
- Ну так а чем же заняты вы? - с ударением на "вы" поинтересовалась Джейн.
- Я Том Хатчинс, начнем с этого. По профессии художник.
- И что же вы рисуете?
- Картины.
- То есть вы настоящий художник?!
- Нет, я просто художник. Настоящий художник - это, например, Пикассо. Или Босх, или Тернер. По сравнению с ними я всего лишь подмастерье.
Он изобразил на своем лице странную сардоническую улыбку, лицо его тотчас приобрело горестное выражение. Как завороженная, слушала Джейн его рассуждения о живописи, о картинах, о том, какое важное место занимает в его жизни работа.
- А вам хотелось бы взглянуть на мои работы? - вдруг спросил он.
Она чуть поколебалась, но ответила утвердительно.
- Идемте, в таком случае.
- Да, но…
- Или вы идете, или нет!
Вечеринка приближалась к своему апогею, так что ухода Джейн решительно никто не заметит. Да и что такого, если она прогуляется часок-другой?
Том шел так стремительно, что Джейн приходилось нагонять его чуть ли не вприпрыжку.
Они вышли на улицу, немного покружили и оказались в районе, примыкающем к Милл-роуд. Наконец остановились у домика с террасой. При свете уличного фонаря Джейн сумела разглядеть, что окна в доме были грязными, а с внутренней стороны вместо штор завешены одеялами. Дверь ярко-изумрудного цвета поражала огромным пурпуровым глазом в центре. В коридоре они столкнулись с толстой и неопрятной молодой женщиной с распущенными волосами. Она была одета в яркие просторные одежды свободного покроя. Подол юбки украшали крошечные колокольчики, звеневшие при всяком движении.
- Это Берта, мамочка всей нашей группы.
- Здравствуйте, Берта, - вежливо сказала Джейн.
- Входите с миром, - сказала молодая женщина, подняв руку. Она сопроводила свой жест сонной улыбочкой, после чего уплыла в комнату. В воздухе чувствовался сильный запах ароматизирующих китайских палочек. Джейн последовала за Томом по пологим ступеням лестницы на второй этаж. Они попали в крошечную комнатку, все стены которой от пола до потолка были разукрашены надписями и рисунками. У каждой стены валялись полотна, кучи полотен! Сильно пахло скипидаром. Кроме того, тут стоял небольшой расписной столик, а на полу лежал матрас. И никаких стульев или кресел.
Том предложил Джейн сесть прямо на матрас, потом протянул налитое в треснувшую чашку вино. От резкого кислого вкуса перехватило дыхание, Джейн закашлялась.
- Полагаю, вы не привыкли к дешевому вину? - Он взял бутылку и стал придирчиво разглядывать этикетку.
- Просто в дыхательное горло попало, - солгала она.
Том развернул верхнее полотно.
- Как вам? - Она увидела отдыхающих на пляже: жирные зады распирали плавки, жирные дети пожирали облепленное песком мороженое. Все это очень напоминало те открытки, которые ее тетка некогда присылала с курортов, впрочем, с одним существенным дополнением: в центре полотна была изображена чудовищная рожа. Отвратительная физиономия, искаженная гримасой, на удивление притягивала взгляд.
- Забавно… А кто это? - поинтересовалась она, однако Том даже не потрудился ответить. - Правда, Том, смотрится очень живо. Сразу вспомнилось детство.
- Детство… - фыркнул он.
- Да. Бывало, мы вместе с теткой отдыхали на море. У тетки был такой же огромный зад. Скажи, а эта картина продается? Я бы купила.
- Нет, она не продается.
- А какие картины продаются?
- Никакие.
- Ты что же, вообще не продаешь свои работы?!
- Когда-нибудь, конечно, продам, чтобы освободить комнату. Здесь и так уже негде повернуться. Но вообще-то я не хочу, чтобы жирные свиньи вкладывали "бабки" в мои полотна. Я говорил тем, кто тут нарисован, что рано или поздно у них появится новый владелец. Им это известие вовсе не понравилось, скажу откровенно. Они потом долго на меня дулись… - сказал он так, словно люди на его полотне были живыми.
Затем Том начал разворачивать одно за другим и прочие полотна: на каждом был изображен свой дьявол с хитрыми злобными глазами. Удивительно - такой сосредоточенный, такой серьезный человек и рисует смеющихся людей?
- Хорошо ведь, - не столько спросил, сколько констатировал факт Хатчинс. Джейн с любопытством следила, как он вытащил кисет и начал делать самокрутку. Затем взял другой мешочек, вынул оттуда грязноватый кусочек какого-то снадобья, по цвету напоминающий мускатный орех, и немного построгал его. Потом он присовокупил стружки к табачной россыпи и аккуратно свернул трубочку.
- А что это? - поинтересовалась Джейн.
- Брось! Не станешь же ты утверждать, будто не знаешь, как выглядит "план"?! - На лице женщины отразилось крайнее изумление, отчего Том громко рассмеялся. - Самое для тебя время избавляться от чистоплюйских привычек. - Он глубоко затянулся, после чего передал самокрутку Джейн.
- Нет уж, благодарю! - решительно заявила она.
- Да брось ты, ей-богу… Попробуй, пыхни разочек!
Джейн взяла самокрутку, осторожно вдохнула. Ничего не произошло. Тогда она затянулась глубже.
- Кривить рожу еще тут будет! - Он резко выдернул самокрутку из ее рук. - А скажи мне, что это ты решила поселиться именно здесь, в Кембридже?
- Да у меня тут друзья живут. Ну и потом вообще, атмосфера… Мне нравится, что здесь столько молодежи.
- Значит, ты себя к молодежи не причисляешь?
- В общем, не причисляю.
- А сколько тебе?
- В мае будет тридцать два.
- Стало быть, уже, что называется, "с ярмарки"?
- Вы исключительно галантны, мистер Хатчинс. А сколько вам, можно полюбопытствовать?
- Двадцать девять.
- Стало быть, у нас не такая и большая разница. - Она улыбнулась.
- Да нет, уважаемая, разница очень велика. Я принадлежу к категории "молодых людей", тогда как для вас существует определение "женщин среднего возраста". Хотя тут дело не столько в годах, сколько в мироощущении. Не исключено, что ты такой и родилась. - Он хохотнул. - Как "план", дражайшая женщина среднего возраста, подействовал?
- Сомневаюсь.
- В следующий раз возьмет. - Он удовлетворенно откинулся на подушку, обратив взгляд к потолку и, видимо, совершенно забыл о ней. Джейн уже подумывала о том, чтобы незаметно улизнуть, как вдруг он резко сел на своей импровизированной постели. - Хочу увидеть твою грудь, - объявил парень без всякого предисловия. Джейн инстинктивно скрестила руки на груди, отчего Том только рассмеялся. - Господи, Джейн, какая же ты забавная! Жутко, я бы сказал, забавная. Как синий чулок какой…
- Это так неожиданно… Я не привыкла к такому обращению.
- Смотрю я на тебя сейчас и думаю: а не снится ли мне это? Ты ведь наверняка должна понимать, какие "батоны" носишь. Так что нет ничего удивительного в том, что мне захотелось взглянуть. Ну, давай же, открывайся!
- Нет уж, лучше я пойду к себе… - При этих ее словах Том рассмеялся еще громче, а затем принялся сворачивать новую самокрутку.
Свернув, протянул Джейн.
- Терпеть не могу, когда я один под кайфом. Попробуй-ка пыхнуть еще раз.
Джейн прекрасно понимала, что надо немедленно встать и уйти. Оставаться тут, раскуривать самокрутку с этим странным парнем было сущим сумасшествием. И все же ей вовсе не хотелось уходить. Она вновь затянулась, ощутив на языке необычное жжение. И успела только подумать, что вкус наркотика ей совершенно не нравится, что забивание "косяка" - одна сплошная трата времени… Но тут, совершенно неожиданно для себя, почувствовала, как тело ее сделалось восковым, голова многократно увеличилась в размерах. Джейн ощутила невероятную, полнейшую свободу: разом исчезли абсолютно все проблемы. Она рассмеялась, и люди на картинах Тома рассмеялись ей в ответ.
- Вот и умница, - прошептал парень. - А теперь посмотрим, как выглядят наши прелестные буфера. - Джейн испытывала явное удовольствие, когда Том принялся раздевать ее. О, какие у него мягкие губы! Как же удивительно, как восхитительно медленно он все делал! Джейн потихоньку улетала, она снова превратилась в маленькую желто-зеленую птичку, однако на сей раз эта самая птичка находилась в любящих, надежных руках, таких нежных…
- Фюить… фюить… - произнесла она и весело рассмеялась. - Фюить… фюить…
- Фи-у-ить… фи-у-ить… - тотчас откликнулся Том. Все было таким смешным, таким удивительно чувственным и забавным. И чего это Джейн решила, что никогда более не сможет быть счастливой?! Сейчас она была именно счастливой, всецело наслаждаясь тем, что этот удивительный мужчина проделывал с ней. Она услышала протяжный стон, который, впрочем, делался все громче и громче. Лишь некоторое время спустя Джейн поняла, что она как бы со стороны слышала свои собственные стоны и вздохи; и так продолжалось до тех пор, пока удовольствие не достигло апогея и не разрешилось блаженным взрывом. Впервые в жизни Джейн испытала сильный оргазм.