Было весеннее утро. Курбанклыч Шириев находился на кухне, которая помещалась в отдельном отсеке вагончика, и чистил картошку: сегодня он был за повара. На кухонном окне включенный на полную мощность стоял транзисторный приемник! Москва передавала утренний обзор газеты "Правда".
И вдруг Курбанклыч услышал, как диктор назвал имя Байрамгельды в связи с Указом о присвоении ему высокого звания Героя Социалистического Труда. Он бросил картошку и нож в блюдо и что было духу пустился бежать на плотину. Найдя бригадира, сообщил:
- Байрам-ага, ты - герой! Поздравляю! Только что Москва сообщила по радио…
- А ты не шутишь?
- Хлебом клянусь! Герой ты!..
- Ну, если так, то спасибо за добрую весть. С меня причитается! - улыбнулся бригадир. Подумал немного и с чувством сказал: - Это, брат, общая награда… вот за эту красоту, - и он сделал широкий жест рукой, указав на юг, где под горой сверкало голубое рукотворное море.
На протяжении многих лет состав бригады Байрамгельды Курбана почти не менялся. А если изменялся, то в исключительных случаях. Так заменен был другим механизатором двоюродный брат бригадира, рано умерший Аманмухаммед Атаев. Теперь уходил со стройки младший брат, жизнерадостный Курбандурды. За несколько лет, проведенных в бригаде, он вырос, раздался в плечах. Правда, уходил он не по своей воле, а вопреки ей.
На семейном совете было решено: вернуть Курбандурды к родному очагу. Этого требовал древний обычай, согласно которому престарелых родителей нельзя оставлять без помощи и присмотра. Кто-то должен о ними находиться. Лучше всего, если это будет младший в семье. Курбандурды был младшим и он подчинился родительской воле.
Провожать Курбандурды вышла вся бригада. И всем было грустно. Пожав братьям руки, Курбандурды низко опустил голову и сказал, едва сдерживая слезы!
- Недаром говорят: лучше быть щенком, чем младшим в семье. Щенка и то не прогоняют, а вы… - Курбандурды не смог договорить фразу, резко и зло пахнул рукой и сел в машину.
18.
Курбандурды была нужна достойная замена. Бригадир уже не раз заявлял об этом начальнику участка Атали Гуджикову и начальнику строительно-монтажного управления "Копетдаггидрострой" Аннамураду Аннакурбанову.
- Зря волнуешься, - отвечали ему. - Найдем замену. Такого подберем… Гордиться будешь!..
И вот как-то утром, недели три спустя после отъезда Курбандурды, к бригадному стану подкатил грузовик, с которого спрыгнул высокий молодой человек с приятной скуластостью восточного лица и каштановой гривой вьющихся волос.
Он заглянул в бригадный вагончик, где, собираясь на вахту, сидели на кошмах и закусывали молодые механизаторы.
Нагнувшись в дверях из-за высокого роста, госта., спросил:
- Кто здесь Байрамгельды Курбан?
Он еще на вахте, - за всех ответил Аннамухамед Эрешев. - Вот-вот должен появиться. Так что… проходите, садитесь с нами завтракать.
Вежливо отказавшись от приглашения, парень сказал, что хотел бы подождать бригадира на воздухе. Он остановился неподалёку от вагончика и хорошо был виден из низкого окна вагончика. Этим и воспользовались бульдозеристы, чтобы как следует разглядеть приезжего. Словно догадавшись, что его будут рассматривать с особенным пристрастием, незнакомец приняв такую картинную позу, которая у строителей вызвала откровенное восхищение и даже некоторую зависть.
Да и как тут было не завидовать! Одетый в красный свитер-водолазку и тесные брюки, расклешенные по последней моде, на которых были четко отглажены ровные стрелки, приезжий парень казался на редкость стройным и сильным. Руки он держал за спиной, а ногу в сверкающей лакированной туфле выставил на полшага вперед. Отсюда, из окна вагончика, хорошо были видны его мужественный профиль, крутой низкий лоб и густая волнистая шевелюра.
Со стороны могло показаться, что парень к чему-то прислушивается или чего-то ждет. Может, музыки? Причем, самой темпераментной, бурной. Вот, казалось, музыка грянет сейчас и парень, послушный ее волшебной силе, вскинув руки, весь натянутый, как струна, сорвется с места и начнет танцевать, стуча высокими каблуками, как это делают в дни праздничных карнавалов где-нибудь в Мексике, Испании или на Кубе.
Сидевшие у окна Аннамухамед Эрешев и Курбанклыч Шириев молча наблюдали за незнакомцем и делали относительно него разные предположения.
- Как ты думаешь, кто это? - спросил Курбанклыч.
- Какой-нибудь клубный работник, массовик, - ответил Эреше?. - Вон как одет!.. По последней моде, Так только они, массовики, одеваются.
- Странно… Зачем же он приехал? Клуба у нас нет…
- Как нет? А в поселке "Союз"?
- А может, он такой же работяга, как мы? - не совсем уверенно предположил Шириев.
Дальше всех от окна находился Оразгельды Овезмурадов.
- Ну-ка, братцы, дайте и мне глянуть на парня, - не удержался он от любопытства и приполз к окну на четвереньках. Посмотрел и упал ничком на кошму, задыхаясь от смеха.
- Да какой же, братцы, это работяга? А? - говорил он, все еще смеясь. - Да ведь это же самый настоящий стиляга! Ох, уморили!.. Белое от черного отличить не умеете, - утирая навернувшиеся слезы, укорял своих товарищей Оразгельды.
- Нет, братцы, что бы там мы ни говорили, - серьезно сказал Шириев, - а вот такие, как он, наверно, очень нравятся девушкам. Поглядите, какой у него рост, плечи, лицо. А силы, по-моему, не меньше, чем у молодого ахалтекинца.
В это время в вагончик вошел Байрамгельды, запыленный с ног до головы. Еще не успел он как следует расположиться на своем традиционном месте у дальней стенки, Шириев сообщил, что его ожидает какой-то парень.
- Я видел его, - ответил Байрамгельды. - Позовите его.
Незнакомец вошел. Сразу сообразив, что в таких узких брюках на пол он сесть не сможет, Бэйрамгельды попросил подать табурет.
- Я - бригадир, - представился Байрамгельды, как только незнакомец сел на табурет. - Вы ко мне.
- Да, - сказал парень. - Меня послали к вам из управления. Зовут меня Анпамухамед Клычдурдыев. Я пришел узнать, нужен ли я вам и когда выходить на работу?
Стремительность в разговоре, нетерпеливое желание как можно быстрее его закончить, несколько смутили бригадира и он даже начал слегка заикаться.
- Н-нужен, - с запинкой ответил Байрамгельды. - А выходить можно хоть завтра. По… но давайте познакомимся сначала. Откуда вы?
- Я из Геок-Тепе.
- Местный, значит?
- Выходит так.
- А машинистом бульдозера работаете давно?
- Не очень. Но дамбы обвалования делать умею.
Когда новичок ушел, Курбанклыч Шириев, победоносно оглядев товарищей, произнес:
- Ну, что? Говорил я вам, что это работяга! А вы - свое: стиляга да стиляга! Всюду вам только стиляги и мерещатся.
- Ну, ладно. Не очень-то выпячивай грудь, - сердито бросил ему в ответ Аннамухамед Эрешев. - Не знаешь человека, а уже горой за него! Еще неизвестно, явится ли он завтра. Ходить таким павлином куда приятнее, чем вкалывать на бульдозере.
- Да брось чепуху молоть! Ведь сразу видно: он не такой, - сердито сказал Курбанклыч Шириев.
- Такой или не такой, сразу не раскусишь. Надо хоть немного пожить вместе, соли поесть, - не сдавался Аннамухамед Эрешев.
Слушая этот спор, Байрамгельды все больше хмурился: спор ему не нравился, да и некогда его было разводить.
- Хватит! Кончайте базар! - прикрикнул он. - Кто позавтракал - на смену: время не ждет!
На следующее утро, как и накануне, бригадир вернулся с вахты чуть позже остальных. Вошел в вагончик, сел у задней стенки и, окинув взглядом механизаторов, сказал:
- А где же новичок, или, как вы его называете там, стиляга? Не приехал еще?
Наступило неловкое молчание. Потом кто-то сухо, кашлянул, кто-то прыснул от смеха. И в это время раздался голос самого "стиляги":
- Я здесь, Байрам-ага.
Бригадир снова окинул взглядом вагончик, поискал глазами новичка, но так и не нашел его.
- Покажись, пожалуйста. Не вижу, - попросил бригадир, смущенно улыбаясь.
Заслоненный могучим крепышом Ширяевым, новичок сидел в углу и действительно не был виден бригадиру. Но дело было не только в этом. Новичка трудно было узнать. Подстриженный под нулевку, он был в скромной клетчатой рубашке и просторных коричневых брюках. Никто, конечно, такой перемены от него не ожидал.
- Садись, пожалуйста, - сказал Байрамгельды. - На работу выйдешь завтра, в первую смену. Старшим по смене, - бригадир сделал паузу, медленно оглядывая всех, и остановил свой взгляд на Оразгельды Овезмурадове, - будет Оразгельды.
Услышав свое имя, Оразгельды расцвел. Доверие бригадира ценилось высоко.
На следующий день, к вечеру, Оразгельды вернулся со смены раньше всех. Был не в духе - то ли от того, что устал, то ли просто, как говорится, настроения не было.
- Ну, как Аннамухамед? - поинтересовался о новичке собравшийся на вахту Байрамгельды. - Годится?
- Работает, как бог, - отвернувшись в сторону, невесело ответил Оразгельды. - Так бы и глядел на него! В театр ходить не надо.
- Ну, а ты почему хмурый такой? Может, обидел кто? - спросил Байрамгельды.
- Нет. Пока - никто… - грустно ответил Оразгельды. - Понимаешь? Когда я вижу, что кто-то лучше тебя делает твое любимое дело, не по себе становится. Тут поневоле загрустишь.
- Эх, ты… Нашел о чем тужить! - усмехнулся бригадир. - Поучись. У того же Аннамухамеда, и грусть твою как рукой снимет.