Было очень трудно бодрствовать, но я себя заставляла. Видимо, перед глазами у меня двоилось из-за сотрясения мозга, а я где-то читала, что если при контузии уснуть, можешь никогда не проснуться. Поэтому, чувствуя, что начинаю клевать носом, я вставала и ходила по комнате, восхищаясь произведениями искусства и проверяя, как там Эрик. Я не имела возможности узнать, сколько прошло времени, но каждая минута тянулась, как час. Время от времени из соседней комнаты раздавались глухие удары, и тогда я бежала туда, целясь в дверь, но там снова затихало.
Наконец из саркофага послышался шорох, и прежде чем я успела встать, что-то мелькнуло и взлетело в воздух. Но это был не Эрик, а дикое существо с пылающими глазами и сверкающими клыками. Он прыгнул на меня, стиснув мои руки, как тисками. Он проснулся, чувствуя боль и угрозу, и стремился уничтожить источник опасности. Он наклонил голову, готовясь вонзить клыки в мою шею.
- Эрик, это я!
Я еще кричала, когда он обнял меня.
- Анджела, пожалуйста, прости. Слава Создателю, я тебя не убил!
- Да уж, слава Создателю.
Эрик выпрямился, прекрасный в своей наготе, посмотрел на рану в груди, на кинжал, валявшийся на полу. На лице его отражались замешательство и боль.
- Что тут произошло? - спросил он.
- О, Эрик, ты же не думаешь, что это сделала я?
Он покачал головой:
- Конечно, нет. Где он? Ты его убила?
- Нет, заперла в соседней комнате. Впрочем, ногу я ему прострелила.
Услышав это, он улыбнулся:
- Ты ранена, Анджела? У тебя странные глаза.
- Ага, только ты и сам выглядишь странно. Вы оба.
- Ты ударилась головой?
Я легонько кивнула - к этому времени я уже поняла, что если держать голову прямо, она не так болит.
- У тебя есть ключ? Нужно пойти одеться.
- А как же Барри?
- Я о нем позабочусь, а потом отвезем тебя в больницу.
- А ты? Тебе тоже необходим врач.
Эрик осторожно потрогал пальцем рану на груди.
- Хмм, - протянул он. - Да, похоже на то. Я знаю доктора, который мне поможет, но это подождет.
Он взял у меня ключ и исчез в коридоре.
Я очнулась в незнакомой комнате, на узкой кровати, укрытая жесткими простынями. Было темно и тихо, только откуда-то из-за головы слышалось пиканье и гудение. Из повязки на левой руке торчала трубка. Я бы испугалась, но над кроватью плавал роскошный аромат Эрика, вызывавший эйфорию и наслаждение, при которых тревожиться невозможно. Минуту спустя я вспомнила, что меня положили в больницу "Калифорния" из-за сотрясения мозга.
- Эрик?
Он сидел в дальнем углу комнаты, глядя в окно на мигающие огоньки города. Неоновые огни отбрасывали на бледное лицо красный оттенок. Эрик встал и подошел к моей кровати. Он был в брюках и темном свитере с V-образным вырезом, а короткие волосы аккуратно зачесал назад с высокого лба. Он улыбнулся мне:
- Думаю, я обязан тебя поблагодарить. Более того, я обязан тебе жизнью.
Даже в этом тусклом свете я увидела, как увяла его улыбка, а красивое лицо опечалилось.
- Что, ты предпочел бы, чтобы я дала тебе умереть? - Я не сумела сдержать гнев. Как он смеет так выглядеть, когда я ради него рисковала жизнью!
Эрик сел, осторожно, чтобы не задеть капельницу, и погладил меня по щеке.
- Ну конечно, нет. Я очень благодарен тебе. Искренне благодарен. И мне очень стыдно, что я не пришел к тебе на помощь, как должен был.
- Как твоя грудь? - спросила я.
Он приподнял свитер, обнажив рельефные мускулы, которые я так любила. Длинная красная ножевая рана была перекрещена дюжинами коротких черных стежков.
- Пришлось накладывать швы? - Я провела пальцем по второму, маленькому шраму, вспоминая поднимавшийся от него дымок и мой страх навеки потерять Эрика.
Он уныло рассмеялся:
- Полагаю, такое со мной впервые в жизни.
- Эти шрамы когда-нибудь исчезнут?
Он покачал головой:
- От этого кинжала - нет. Мне придется носить их вечно.
- А что случилось с Барри?
Его взгляд переместился на аппараты, висевшие на стене позади меня.
- Он… гм… очень помог моему исцелению.
- Понятно.
- Я планировал для него не такой конец, но теперь он никому ничего плохого не сделает.
- А что с "Тангенто"?
Эрик загадочно улыбнулся:
- Нужные документы отправлены нужным людям. Надеюсь, они получат то, что заслужили.
- И что будет теперь? - Стараясь не смотреть на Эрика, я потерла запястья, по-прежнему саднившие после веревок.
- Все закончилось, Анджела. Ты можешь вернуться домой и жить как нормальный человек.
- Я набрала в грудь побольше воздуха.
- А если я не хочу домой? Если не хочу быть нормальной?
Он покачал головой, словно отталкивая мои слова.
- Ты не понимаешь, о чем говоришь.
Я села и обвила его шею руками.
- Но я хочу быть с тобой! Ты сказал, что любишь меня - это правда?
Эрик погладил меня по голове, заправил за ухо выбившуюся прядку.
- Всем сердцем.
- Так преврати меня. Мы сможем вечно быть вместе. И я сумею вылечить маму от рака. - Слезы переполнили глаза и грозили вы плеснуться наружу. Источник: http://darkromance.ucoz.ru/
- Анджела, мы с тобой знаем, что груз такой жизни - это слишком большая цена за любовь.
- Нет, ты ошибаешься! - Я заплакала по-настоящему.
- Посмотри на меня, Анджела. - Он взял меня за подбородок, и мне пришлось взглянуть в его бездонные синие глаза. - Скажи мне правду, только искренне. Я знаю, что ты любишь меня, но хочешь ли ты быть; мной, жить так, как живу я?
- Да!
Эрик едва заметно мотнул головой:
- Ты не можешь меня обмануть, Анджела. Я читаю в твоем сердце.
Он был прав. Невозможно получить преимущества жизни вампира - способность исцелять, возможность вечно быть с Эриком - без бремени этой жизни. Эрик сильный, едва ли не самый сильный человек из всех, кого я знаю, но необходимость вести теневое, исполненное вины существование хищника для него почти невыносима. Для меня она будет совсем невыносима.
- Ну хорошо, ты прав. Я не могу представить себе, как стану вампиром. Но жизнь без тебя я себе тоже не представляю.
- И я. - Он легко поцеловал меня в лоб. - Никогда в жизни я не испытывал ни к кому того, что чувствую к тебе.
- Ого! Это о многом говорит.
Эрик засмеялся:
- Да, наверное.
Он втиснулся на мою узкую койку и взял меня за руку. Я повернулась на бок, и теперь наши лица разделяли какие-то дюймы. Я все никак не могла привыкнуть к чистой коже Эрика, на которой не было изъянов, портивших человеческую плоть.
- Честное слово, я не знаю, что могу тебе предложить, Анджела, - печально произнес он. - Я не могу на тебе жениться, не могу дать тебе детей. Я даже не постарею вместе с тобой.
- Я знаю, что ты можешь для меня сделать.
- И что это?
Я обвела пальцем его губы и поцеловала его медленно, чувственно, едва не забыв, что хотела сказать.
- Ты можешь сделать меня богатой.
- Что?
- Шучу. - Я засмеялась. - Но не совсем. Это на благое дело. Мы со Стивом уже сто лет хотим открыть собственную фирму. Даже название придумали: "Эм-энд-Би, информация и реклама". Мы бы занимались только небольшими некоммерческими организациями, которые выполняют важную работу для своей общины и нуждаются в информационной помощи. Если бы у нас были деньги для начала, мы смогли бы делать много хорошего.
Эрик задумчиво кивнул:
- Ну, это совсем несложно. А я пока подумаю, что еще могу для тебя сделать.
Я хотела пошутить - мол, я уже придумала кучу всего, что можно начать делать прямо сейчас, но почувствовала, насколько серьезны его намерения, и промолчала.
- Я бы мог вылечить твою маму.
Я минуту помолчала, обдумывая его предложение. Мне не требовалось спрашивать, как именно он собирается это сделать, поскольку знала о его целительских способностях, что называется, из первых рук. Но одна вещь меня волновала.
- Ведь тебе придется ее укусить.
Эрик вздохнул:
- Да.
- И тогда она поймет, кто ты такой.
- Можно устроить так, что ей будет казаться, будто она видела это во сне. Возможно, потом она будет испытывать смутное чувство вины по отношению ко мне, но вряд ли скажет об этом вслух. Это не то, о чем беседуют за семейными обедами. - Он слегка улыбнулся.
- А ты собираешься приходить к нам на семейные обеды?
- Если ты мне позволишь, да. Если их будут устраивать после наступления темноты.
Мы снова поцеловались, и меня захватил головокружительный вихрь эмоций. Аппарат у меня за спиной запикал быстрее, и я отодвинулась от Эрика, чтобы мое учащенное сердцебиение не заставило прибежать медсестру.
- Только я должен тебе кое-что сказать, - нерешительно произнес Эрик.
- Давай. Я выдержу.
- Однажды наступит момент, когда мне придется уехать. - Чтобы подчеркнуть свои слова, он встал с кровати, подошел к окну и продолжил, не глядя на меня: - Я работаю с целой сетью, с большим числом коллег, людей, которые мыслят и чувствуют так же, как и я.
- Ты имеешь в виду вампиров?
Эрик кивнул.
- Когда мы встречаемся с кем-нибудь вроде Барри, негодяем, которого необходимо остановить, наша сеть начинает действовать. Кого-нибудь выбирают, чтобы заняться этим делом. Такое может произойти где угодно в мире, поскольку у нас есть наблюдатели на всех континентах. Если выберут меня, придется ехать. Я разгладила простыню на коленях.
- Прекрасно. Когда тебя призовут, мы поедем.
Услышав это, Эрик резко повернулся.
- Мы?
- Я помогла тебе с Барри или нет?
- Конечно, но…
- Никаких "но". Если бы не я, ты бы уже погиб, и наоборот. Мы можем помогать друг другу. Ты сделаешь меня сильнее, не превращая в вампира, и будешь поддерживать эту силу.
В его глазах засверкал красный неоновый свет, и я могла поклясться, что заметила, как в них блеснули слезы.
- Ты плачешь?
Эрик улыбнулся.
- У меня никогда раньше не было партнера.
- А хочешь, чтобы был?
- Ну конечно, если это будешь ты. - И таким стремительным движением, что мои глаза не уследили, Эрик пересек комнату и снова опустился на кровать.
- Значит, решено. А сейчас вылечи меня от этого сотрясения, чтобы я смогла выбраться отсюда. У нас с тобой куча дул.
- С удовольствием.
Эрик наклонился надо мной, и в эту минуту я перестала мыслить разумно и целиком отдалась чувством.
1
"Гедда Габлер" - пьеса Генрика Ибсена, которая была впервые поставлена в 1891 году в Мюнхене.
2
"Мышьяк и старые кружева" - эксцентрическая комедия режиссера Фрэнка Капры, поставленная в США в 1944 году.
3
"Носферату. Симфония ужаса" - немой фильм немецкого кинорежиссера Фридриха Вильгельма Мурнау, снятый в 1921 году и выпущенной на экраны в 1922 году.
4
По Фаренгейту (+25,5 по Цельсию).
5
По Фаренгейту (примерно +17 по Цельсию).
6
Соджорнер Трут - американская аболиционистка и феминистка, рожденная в рабстве. Известная своей речью "Разве я не женщина?", произнесенной в 1851 году.
7
Жаль, но здесь нужна новая трансмиссия (исп.).
8
Подожди (исп.).