Как бы мне хотелась, чтобы ты смогла выполнить свою задачу, когда пришла в "Дом Ашеров" с тем древним кинжалом! Но раз я остался жив, если это существование можно назвать жизнью, мне придется покинуть этот город. Молю тебя, не пытайся меня найти; просто поверь - я знаю, что делаю, а все сложности, которые ты из-за меня испытывала, исчезнут сразу же, как только я окажусь на достаточном от тебя расстоянии.
Но даже издалека я остаюсь
твоим покорным слугой,
Киприен".
Эрик знал о нападении на меня и Кимберли и винил в этом себя. Он знает, кто такой Барри Уорнер. Собственно мне казалось, что он знал все о "Тангенто" задолго до того, как о них узнала я. Глядя на кранный камень, я внезапно отчетливо поняла все то, чего не понимала до сих пор. Отдельные нити информации, казавшиеся мне ничем не связанными между собой, сплелись в единый узор. Эрик прислал мне сведения о преступлениях "Тангенто", он хотел, чтобы я что-нибудь сделал. Вероятно, сначала он сообщил все это Люси, но тот, кто хотел сохранить все в секрете, навеки заставил ее умолкнуть, так же как заставил умолкнуть Кимберли и попытался заставить меня.
Эрик подверг меня смертельной опасности, и исходила эта опасность, не от его вампирской природы, а от кого-то притворяющегося вампиром. Эрик видел единственное решение этой проблемы уйти и, вероятно, увезти с собой убийцу. Я понимал, почему он это делает, но мысль о том, что я больше никогда не увижу Эрика, оказалась невыносимой. Если я позволю ему уйти сейчас, он покинет город, сменит имя и исчезнет, словно никогда и не существовал.
Полчаса спустя я ворвалась в обшитый ореховыми панелями холл "Харбингер интернэшнл".
- Чем я могу вам помочь? - доброжелательно улыбнулась служащая за стойкой.
- Мне необходимо попасть в кабинет эрика Тейлора.
- Мне очень жаль, но его в данный момент нет на месте.
На этот раз вранье легко срывалось с моего языка.
- Я знаю, но вчера ночью мы здесь встречались, и я оставила кое-какие документы. Я просто зайду и заберу их.
- Простите, но это не возможно, - ответила служащая.
Я не раз видела, как мои клиенты нахрапом добиваются всего, чего они хотят, и решила, что сейчас самое подходящие время сделать то же самое.
- Эти бумаги нужны мне прямо сейчас! - почти закричала я. - И когда я расскажу мистеру Тейлору, как грубо вы себя повели с его личной клиенткой, вы больше в этом городе работу не найдете.
Я решительно зашагала по одному из коридоров, надеясь, что выбрала правильный. Служащая побежала следом.
- О нет, извините, но вам нельзя сюда входить, это не разрешается, пожалуйста…
Справа находились три кубикла, в них люди разговаривали по телефону. Слева располагались два кабинета, один из них - угловой. Я поставила на него и, не останавливаясь, вошла внутрь.
Окна на двух стенах углового кабинета выходили на Файнэншл-Дистрикт и на Бей-Бридж. Огромный письменный стол красного дерева был развернут к окну. Вообще в кабинете все выглядело так, будто его хозяин отсюда выселялся. По всему кабинету стояли коробки, наполовину заполненные книгами и бумагам и. Я буквально услышала голос Стива: "Отличная работа, Нэнси Дрю, что будешь делать дальше?"
- Что, мистер Тейлор переезжает? - спросила я.
Секретарша прикоснулась к моему рукаву:
- Я не вправе сообщать что-либо об этом. Право же, мисс… эээ… боюсь, я вынуждена просить вас покинуть офис.
Я кинула последний безнадежный взгляд на кабинет, но не увидела ничего, что могло бы мне помочь.
В полночь я выбралась из постели Стива, оставив его храпеть в уголок подушки, вышла в гостиную и села на диван, глядя на маленькую статую Давида и сжимая в руке красный кулон. Не понимая толком, что делаю, я положилась на инстинкт, закрыла глаза и сосредоточилась на Эрике. Он где-то в городе, и мы с ним связаны - духовно, физически и эмоционально. Я его обязательно найду.
Я представила его в "Доме Ашеров" - в синем бархате, в глазах сверкают искорки веселья при моих попытках спорить с ним; его рука у меня на спине, ведет меня в безупречном вальсе. Я ощущала, как он закутывает меня в одеяло в холодную ночь в Халф-Мун-Бей и говорит, что я красавица. Я видела грусть в его взгляде, когда он рассказывал мне о предательстве монаха, и чистейший восторг на его лице, когда он обнаружил "Балклуту", судно, которое, как он думал, существовало только в его воспоминаниях…
Я схватила ключи от машины и выскочила из квартиры, бормоча:
- Только никуда не уходи.
Глава 24
Я припарковалась там, где не было никакой стоянки, перед Морским музеем - очень красивым зданием в форме корабля, в стиле арт-деко. Между ним и водой простирался небольшой пляж. Я пересекла его по пути к пирсу. Вход перегораживали ворота, одинокий охранник в будке смотрел маленький телевизор. Прячась в тени, я обошла ворота и как можно быстрее зашагала по причалу, стараясь тише ступать по старому дереву.
"Балклута" неясно вырисовывалась в темноте, ее высокие мачты словно расчерчивали прозрачное пурпурное небо. Я остановилась около пустой скамьи, чувствуя разочарование. Мне почему-то казалось, что он будет сидеть здесь, на этой скамье, и я найду его так же легко, как сам корабль, мягко покачивающийся на волнах. Вспомнив о путешествии на давно забытый людьми мыс Горн, я прищурилась, пытаясь воспользоваться своим новым зрением и разглядеть на палубе темную фигуру.
Я смотрела на поскрипывающую громадину и думала о том, что до сих пор даже не подозревала о существовании стольких оттенков черного, как вдруг ощутила Эрика рядом, а следом накатил его сладкий, завораживающий аромат. Он затмил запахи соленой воды и смолы, принесенные ветерком. Я не обернулась, не хотела видеть на его лице гнев или неприятие. Если просто стоять, как стояла, можно вообразить, что сейчас он заключит меня в объятия и скажет, что чувствует то же самое, что и я; скажет, что не сумеет без меня жить.
И тут его негромкий голос произнес мне на ухо:
- Я просил тебя не искать меня, но, смотрю, ты не послушалась.
Я резко обернулась, приготовившись защищаться, но замерла, увидев его. Эрик изменился. Он постриг свои длинные медные волосы, теперь они доходили только до воротника темной рубашки с пуговицами, и надел тяжелое пальто. Его усталое лицо осунулось, на нем появились морщины, которых я раньше не замечала. Даже глаза сделались темнее, лазурными вместо небесно-голубых, цвета холодного Северного моря, грозного и непроницаемого.
- Мне не надо было ходить к Николаю и брать тот кинжал. Я могла бы предотвратить смерть Кимберли, я могла бы сделать столько всего, если бы доверяла тебе, но я оказалась трусихой! Боялась того, что может со мной случиться. Но теперь я поняла, что мне плевать, пусть случится все, что угодно, лишь бы быть с тобой. Я готова, Эрик.
Он молча смотрел на корабль, засунув руки в карманы. Казалось, он забыл, что я здесь. Я дотронулась до его руки:
- Эрик, ты слышал, что я сказала?
Он отпрянул:
- Анджела, я причина твоих неприятностей, а не их решение. Пожалуйста, отпусти меня. Скажи, что больше никогда не будешь пытаться меня отыскать.
- Нет, так не пойдет. Теперь мы связаны, нравится тебе это или нет.
Эрик посмотрел на меня, заглядывая в глаза, вздохнул, и на его губах появилась легкая улыбка.
- Да, полагаю, ты права.
- Зачем ты присылал мне информацию про "Тангенто"?
Он взял меня за руку, мы вместе пошли по причалу. Похоже, Эрика ничуть не волновал охранник, да и с какой стати? Если охранник его схватит, невезунчиком окажется он, а не Эрик.
- Я рассказывал тебе, что в человеческой жизни был религиозен. Верил в добро и зло, в то, что добродетель в загробной жизни будет вознаграждена, а зло наказано. Потом-то я понял, что все это не так, а загробная жизнь - всего лишь удобный миф для тех, кому кажется, что жизнь слишком коротка. В этом мире добро не получает вознаграждения, а злу ничего не препятствует. Мое собственное существование является доказательством этого.
Тишину нарушали только волны, шлепающиеся о причал. Энергичный город молчал, погруженный во тьму.
- Прожив столько лет среди людей и обладая сомнительным даром читать их мысли, я обнаружил, что зло расходится беспрепятственно, причем так широко, что это пугает даже меня. Сначала я впал в отчаяние, но потом подумал, что мой создатель, кем бы он ни был, не совсем меня покинул. Возможно, имеются причины для моего существования, некая великая космическая шкала для равновесия. - В его глазах зажглись искорки, осветив мрачное лицо. - И я сумел посвятить этому свою жизнь и жить в определенных рамках. Это помогло сделать мое существование достаточно терпимым.
- Чему "этому"? В каких рамках?
- Вот в каких рамках. - Он поднял указательный палец. - Первое: я буду питаться только от тех людей, у кого зло в сердце. - Он добавил средний палец. - Второе: я буду прекращать злые поступки везде, где их встречу. - Эрик поднял безымянный палец. - И третье: если первое и второе станут невозможными, я себя убью.
- И это все уравновешивает? - спросила я.
Эрик пожал плечам и:
- Может, да, может, нет. Но я уже говорил тебе - я слишком труслив, чтобы покончить с собой.
- И как в этот план вписываюсь я?
Эрик сконфузился.
- Иногда я чувствую, что мне необходим человеческий партнер.