- Сейчас принесу. - В кухне в ящике шкафа лежал парацетамол.
- Ты кто? - грубо выкрикнула Мэйзи. - И где это я?
- Это мама, моя милая, и ты дома. - Броуди потянулась к настольной лампе и включила ее. - Ну вот, теперь лучше, - преувеличенно веселым, неестественным голосом прощебетала она. - Разве ты не узнаешь меня?
Мэйзи долго смотрела на нее расширенными глазами, в которых не было видно зрачков. Наконец ее лицо дрогнуло и сморщилось.
- Мам, это ты, - всхлипнула она.
Броуди растерялась, не решаясь обнять дочь и прижать ее к своей груди. Она заморгала, стараясь прогнать слезы, которые на этот раз грозили хлынуть ручьем, и спросила:
- Хочешь, я приготовлю тебе что-нибудь попить, родная моя? Чай или кофе? Или, может быть, горячее молоко? Раньше ты всегда пила горячее молоко перед тем, как лечь спать, помнишь?
- Молоко будет очень кстати. Спасибо. - Мэйзи откинулась на подушку. - Я ужасно себя чувствую, - простонала она.
- Сейчас я принесу тебе таблетки, - пообещала Броуди.
А потом они сидели каждая на своей кровати, мать и дочь, и пили горячее молоко. Броуди не смогла бы описать своих чувств. Все происходящее казалось ей сном, страшным и нереальным. Этого просто не могло быть. Она была не готова к подобному повороту событий. Осторожно потягивая горячий напиток, женщина отпускала невинные замечания насчет того, какая сегодня на удивление теплая ночь, какое замечательное в этом году выдалось лето и как Джош ввязывается в предприятия, которые неизменно заканчиваются крахом. Совсем недавно он приобрел старый фургон и занялся квартирными переездами.
- Полагаю, его опять ждет неудача, - заключила Броуди и подумала о братьях Дианы. Гарт, самый младший, успешно сдал выпускные экзамены и в октябре уезжал в Манчестерский университет, хотя никого, кто мог бы оказать ему финансовую поддержку, в пределах видимости пока не наблюдалось. Интересно, пришла в голову Броуди крамольная мысль, а не может ли поддержка оказаться чрезмерной? Вероятно, именно в этом и заключалась основная ошибка, которую допустили они с Колином.
Внезапно Мэйзи начала бить крупная дрожь. До этого Броуди никогда не слышала, чтобы кто-нибудь лязгал зубами так громко.
- Может быть, ты хочешь принять ванну? - предложила она. Она всегда считала горячую ванну лучшим средством против чего бы то ни было, точно так же, как ее мать боготворила крепкий сладкий чай. Колин вечно подшучивал над женой по этому поводу. - Вода еще не успела остыть, - добавила Броуди.
- Хорошо, - несколько неожиданно согласилась Мэйзи. Броуди встала с кровати и принялась метаться по комнате, собирая вещи, которые привез для дочери Колин: халат, ночную сорочку, домашние тапочки.
- Это папа привез, - сказала она.
- Папа? А где он? - Мэйзи, все еще дрожа, обвела затуманенным взором тускло освещенную комнату. - Это не Кросби. И почему здесь нет папы?
- Раньше это был дом бабушки, а теперь мой. Ты еще никогда не была здесь. Я всего лишь временно тут живу, вот и все. А папа приедет завтра.
Броуди втайне обрадовалась тому, что Мэйзи не стала ее расспрашивать, а молча допила молоко и слезла с кровати. Броуди также была довольна тем, что дочь без возражений согласилась принять ванну, по крайней мере, она смоет с себя этот ужасный запах.
Они поднялись наверх. Броуди напустила воду в ванну, добавив в нее пену чайного дерева. Мэйзи остановилась в дверях, глядя на мать.
- Ну что, хватит? - спросила Броуди, когда воды набралось на шесть или семь дюймов и поверхность вскипела пенными пузырьками.
Мэйзи чихнула и кивнула в знак согласия. Ее длинные каштановые волосы свисали грязными, неопрятными прядями, закрывая лицо. Когда девушка стянула с себя шерстяной свитер на пуговицах, Броуди ужаснулась - футболка под ним оказалась какого-то землистого, серого от грязи цвета. Джинсы дочери выглядели так, словно она не стирала их вот уже много месяцев. Полоска кожи на животе между поясом джинсов и свитером была натянута так туго, что казалась прозрачной до синевы.
- Вот шампунь, если ты захочешь вымыть голову. Да, кстати, розовая зубная щетка - моя, так что можешь почистить ею зубы. Боюсь, что новой для тебя у меня пока нет. Твой халат и ночную рубашку я повешу за дверью, а чистые полотенца лежат на табуретке. Ладно, - заключила Броуди, запыхавшись от волнения, - а теперь я оставлю тебя, хорошо? - Мэйзи отказывалась купаться в ее присутствии с тех пор, как ей исполнилось десять.
- Хорошо.
- Не запирай дверь. Да, можешь плескаться столько, сколько захочешь, а я подожду снаружи.
- Хорошо, мам.
Это короткое "мам" прозвучало почти нормально и внушило Броуди некоторую надежду. Изо всех сил стараясь не шуметь, она принесла из одной из маленьких спален стул с мягким сиденьем и устроилась на нем возле самой двери. Ей не хотелось тревожить Ванессу, Рэйчел и Поппи - вдруг они еще не проснулись. До сих пор никто из них не принимал ванну в половине пятого утра.
Прошло добрых полчаса, прежде чем в дверях ванной комнаты появилась Мэйзи. В своем лимонно-желтом халате и белой ночной рубашке она выглядела почти как раньше и очень походила на прежнюю Мэйзи. Она вымыла голову и расчесала волосы. На щеке у нее красовалось красное пятно, похоже на ожог, и еще одно - на лбу.
- Я заснула, - пояснила она.
Все это время Броуди боролась со сном, боясь, что не выдержит и упадет со стула.
- Давай я высушу тебе волосы, - предложила она, - а потом мы спустимся вниз и ляжем спать. - Она чувствовала себя так, словно готова была проспать целую неделю.
Волосы Мэйзи, по сравнению с тем, какими они были раньше, стали до боли тонкими и безжизненными. Когда Броуди высушила их, девушка забралась в постель, укрылась до подбородка одеялом и сонно пробормотала:
- Мне уже лучше. Не буди меня, если позвонит Пит.
- А что, Пит может позвонить? - спросила Броуди. - В таком случае дай мне свой мобильный телефон. Он знает, где ты находишься? - Если да, то он может объявиться в любое время.
Спустя некоторое время Мэйзи рассмеялась неприятным, каким-то жестяным смехом.
- Я совсем забыла: кто-то свистнул мой мобильник, и я сама не знаю, где нахожусь.
- А кто такой Пит, милая? - осведомилась Броуди.
- Мой парень.
На следующее утро, в половине девятого, Мэйзи все еще спала как убитая, сверху не доносилось ни звука и Броуди вышла в кухню, ожидая, пока закипит чайник. Она не сомкнула глаз с того момента, как снова легла спать. Броуди изводила себя вопросами, ответов на которые у нее не было.
Она слышала, как ушла на работу Диана. Слишком поздно Броуди сообразила, что и ей самой давно пора быть на работе. Наступил понедельник, и вместе с ним началась новая рабочая неделя. Но, учитывая обстоятельства, она просто не могла уйти. Пожалуй, стоит позвонить миссис Каупер в "Пять дубов" и сообщить ей, что она увольняется, точнее уже уволилась. Конечно, Броуди поступала просто ужасно, подводя сестру-хозяйку дома престарелых, но другого выхода у нее не было.
Как быстро меняется жизнь, думала Броуди, иногда к лучшему, а иногда, наоборот, к худшему. Только вчера, в это же самое время, она сидела в кухне за столом со своей матерью и Дианой. Они рассуждали о том, окажется ли выставка работ Ванессы более успешной, чем предыдущая. Разумеется, так оно и случилось.
А теперь Мэйзи вернулась домой, и жизнь совершила несомненный поворот к лучшему. Они с дочерью жили теперь под одной крышей, так что отныне Броуди сможет ухаживать за ней. Но проблема, как ни парадоксально это звучит, заключалась в том, что жизнь стала хуже. Нет, не хуже - просто она стала больше похожей на настоящую, полную реальных, а не мнимых хлопот и тревог. Теперь Броуди будет беспокоиться о Мэйзи совсем по-другому, хотя уже и не на расстоянии.
Дверной звонок издал странный, жужжащий звук, и Броуди поспешила к двери, чтобы открыть ее. Женщине, стоявшей на пороге, на первый взгляд можно было дать лет сорок. Она была одета в аккуратный деловой костюм черного цвета и туфли на низких каблуках. В руках она держала блокнот и ручку, а с плеча свисала неброская черная сумочка на длинном ремне. Коротко подстриженные черные волосы незнакомки были аккуратно уложены в строгую прическу, а очки в тяжелой роговой оправе создавали впечатление, что в прошлой жизни дама, несомненно, служила надсмотрщицей в концентрационном лагере. Она окинула Броуди, которая предстала перед ней в джинсовой юбке, клетчатой рубашке с закатанными рукавами и домашних шлепанцах, пренебрежительным взглядом. Мимика гостьи не осталась незамеченной, и Броуди ощутила, что инстинктивная неприязнь, которой она прониклась к этой особе, лишь усилилась.
- Да? - вежливо осведомилась Броуди.
- Я хочу увидеть Рэйчел Кин, - повелительным тоном заявила женщина, не потрудившись добавить такое простое слово, как "пожалуйста".
- Ее здесь нет. - Вне всякого сомнения, Рэйчел и Поппи благополучно спали наверху, но, по мнению Броуди, эта женщина могла проваливать ко всем чертям. Она не чувствовала в себе ни малейшего желания помогать ей.
- Когда она вернется?
- Понятия не имею.
- Она действительно здесь живет?
- Да.
- Что это за дом, в таком случае?
- Самый обычный, кирпичный. - Броуди начинала терять терпение. - Что вы имеете в виду, спрашивая, что это за дом? Это не бордель и не притон, а самый обычный жилой дом, и я - его владелица.
- Понятно. - Женщина пропустила мимо ушей убийственный сарказм и что-то записала в своем блокноте. - Как вас зовут?
- Хиллари Клинтон. - Броуди начала получать удовольствие от этой дурацкой игры.
- Мисс или миссис?
- Миссис.