Броуди собрала все свое мужество, встала с постели и отправилась за халатом, который висел за дверью, изо всех сил делая вид, что не смущается и никуда не спешит. Завязав пояс, она обернулась и обнаружила, что Колин смотрит на нее.
- Ты очень красивая, Броуди, - сказал он, но в его голосе прозвучала странная и непривычная усталость.
- Да ты и сам красавчик хоть куда. - Она постаралась вложить в свои слова как можно больше беззаботного веселья, повернулась и вышла на кухню приготовить чай.
Когда Броуди вернулась, держа в руках две дымящиеся чашки, Колин, полностью одетый, сидел на кровати. Он был мрачен как туча. Поднявшись на ноги, он коротко бросил:
- Пожалуй, не стоило беспокоиться. Мне расхотелось пить чай. Лучше я поеду домой.
- Но почему? Что случилось? Ведь все было так хорошо… совсем как раньше. Или нет?
- Все было не просто хорошо, а замечательно. - Он с вызовом взглянул на нее. - Но сколько еще времени пройдет, прежде чем это повторится вновь? - Колин в отчаянии взъерошил свои густые волосы. - Поедем со мной домой! - взмолился он.
- А как насчет Мэйзи? - спросила Броуди.
- Что насчет Мэйзи?
- Мне надоело повторять тебе одно и то же, - устало ответила женщина. Она чувствовала себя опустошенной. Поставив чашки на стол, Броуди тяжело опустилась в кресло. - Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду.
- Я никогда не соглашусь с твоим отношением к Мэйзи.
- В таком случае я никогда не вернусь домой.
В саду догорали две свечи. Броуди открыла окно и вышла, чтобы задуть их. Разбросанного мусора оказалось на удивление мало: гости постарались не оставить после себя беспорядка.
Вернувшись в комнату, она включила компьютер и принялась щелкать клавишами, пока с экрана на нее вновь не взглянул погибший дед.
- Привет, дедушка. - Молодое лицо невозмутимо смотрело на нее. - Я давно собиралась поговорить с тобой о твоей дочери Меган, - сообщила она ему. Сегодня мать потребовала, чтобы Броуди нашла для нее время, но в тот момент ее дочь была слишком занята приготовлением закусок. - Попозже, мам, - отмахнулась она, но мать рано отправилась домой. У Броуди сложилось впечатление, что она была вне себя от злости и раздражения.
- Но если бы ты знал, как плохо мне, то пожалел бы меня, - сказала она деду.
Июль - Август 2006 года
Глава восьмая
Черный фургон с тонированными стеклами был припаркован на углу Казно-стрит, и его капот выглядывал из-за поворота ровно на столько, чтобы молодой человек, сидевший за рулем, мог видеть вход в Иммиграционный центр, в котором его брат Руди лишился зрения. На голове молодого человека - его звали Ягар - красовалась бейсбольная кепка, низко, по самые брови надвинутая на лоб.
Хотя об этом не заикнулся ни один доктор, Ягар был твердо уверен в том, что Руди никогда больше не сможет видеть. Вся проблема заключалась в том, что его нельзя было отвезти в какую-нибудь больницу в этой стране. В полицейские сводки наверняка попало сообщение о том, что случилось почти месяц назад в этом проклятом Центре, и врачи во всех клиниках обязаны были немедленно уведомить стражей порядка о том, что к ним обращался иностранец, говоривший на ломаном английском, со страшным ожогом на лице. С тех пор Руди безвылазно сидел в комнате перед телевизором, хотя и не мог видеть происходящего на экране, потому что глаза его закрывал толстый слой бинтов. Плечи его безвольно поникли, и он почти не раскрывал рта. Ягар то и дело порывался снять бинты, но его мать лишь осуждающе качала головой, и он отступал.
Эти четыре маленькие сучки, которым удалось сбежать, наверняка дали полиции полное описание Руди и его самого, а также назвали имена, адреса и предоставили прочую информацию, которая здорово осложнила братьям жизнь в этой стране.
И вот сейчас Ягар не знал, что делать и куда податься. Руди превратился в беспомощного калеку, ничем не напоминающего прежнего сильного и безжалостного парня, которого страшилась и боялась вся деревня там, дома, откуда они приехали.
Идея привезти сюда девчонок и начать подпольный бизнес принадлежала Руди. Деньги потекли к ним полноводной рекой, и братья уже мечтали о том, как станут миллионерами. Их план заключался в том, чтобы через несколько лет вернуться домой и выстроить дворец для их матери, хотя у Ягара были другие мысли на этот счет. Он хотел остаться в Лондоне, купить себе шикарную квартиру и обзавестись парой девчонок. Он будет носить золотые украшения, на шею повесит несколько цепочек, станет покупать одежду у дорогих модельеров и заниматься сексом в любое время дня и ночи, когда ему придет в голову такая блажь. До сих пор именно секс привлекал его больше всего; ему льстило, что в его распоряжении находится несколько молодых женщин, с любой из которых он волен поступить так, как ему вздумается. При одной только мысли об этом Ягару стало жарко, и он облизнул пересохшие губы.
Двое других мужчин, которых они привезли, с собой, были настоящими идиотами, тупицами, неспособными и пальцем пошевелить без точных указаний Руди. Но сейчас роль лидера перешла к Ягару, а он растерялся и просто не знал, что делать. Девчонки, которые у них еще оставались, без присмотра Руди совсем отбились от рук. Кроме того, они очень отличались от тех четверых, которым удалось сбежать. Они были старше и опытнее, но при этом имели потасканный вид, что не слишком нравилось клиентам и, соответственно, не особенно их привлекало. Большинство мужчин предпочитали молодое, пусть даже неопытное, тело и за возможность обладать им готовы были платить больше.
Ягар все сильнее тревожился о том, что прибыльное дело разваливается буквально на глазах. Новое помещение, которое они подыскали для себя, располагалось неподалеку от кафедрального собора, отчего Ягару было не по себе: ему казалось, будто сам Господь с осуждением смотрит на их неподобающие занятия. Кроме того, он не знал, как разрекламировать предлагаемые ими услуги. У Руди были отпечатаны карточки, которые он раздавал в близлежащих клубах и барах, но когда Ягар попытался сделать то же самое, то в первом же пабе, куда он заглянул, ему посоветовали проваливать ко всем чертям.
- Ты обратился не по адресу, приятель, - сказал ему один из посетителей. - Это уважаемое, приличное заведение. И кстати, почему бы тебе не убраться туда, откуда ты приехал?
Ягару ничего не оставалось, как поспешно ретироваться. Откровенно говоря, бизнесмен из него получился никудышный. В этом ему было ой как далеко до своего брата.
И вот сегодня он добрых полдня проторчал здесь, наблюдая за Иммиграционным центром, напряженно следя за всеми, кто входил и выходил из него. Шел уже шестой час вечера, когда появилась она. Ягар узнал ее сразу же.
Она шла в его сторону, а рядом с ней семенила невзрачная пожилая женщина. Какая-то часть его мозга машинально отметила, что девушка очень мила, даже красива, но все прочие мысли затмила ненависть, которую он питал к ней, ненависть за то, что она сделала с Руди.
- Вы заплатите мне за это, леди, - прошипел Ягар, глядя, как она проходит мимо, шурша длинной юбкой и постукивая каблучками по тротуару. Ее загорелые руки были обнажены, а в каштановых волосах посверкивали брызги червонного золота. Именно она стала причиной несчастья, постигшего Руди и Ягара, их злым гением, именно она разрушила ту великолепную, блистательную жизнь, которую они вели до сих пор. - Настанет день, и вы заплатите мне за все зло, которое причинили моему брату. - Девчонке придется заплатить. Это справедливо, разве нет?
После прощальной вечеринки Броуди еще не видела свою мать. Она несколько раз звонила Меган, но та отказывалась встретиться под самыми разными надуманными предлогами: то она устала, то ей надо написать несколько писем, то она пообещала украсить торт для благотворительной лотереи…
- Ради бога, мам, - вспылила, не выдержав, Броуди, когда позвонила Меган в Иммиграционный центр, а та заявила, что сегодня вечером моет волосы, - оставь свои волосы в покое хотя бы на один день и приходи ко мне на чай. В конце концов, у тебя что, нет фена? У меня есть свежий лосось, так что я приготовлю твой любимый салат.
Меган неохотно согласилась. Свежей лососины у Броуди не было, но по дороге домой она заехала в супермаркет и купила рыбу, помидоры и прочие ингредиенты, необходимые для салата. Сегодня вечером Диана прямо с работы отправлялась на празднование совершеннолетия Гарта, которому исполнялось восемнадцать, так что "гнездышко" оставалось в полном распоряжении Броуди и ее матери, и Броуди надеялась, что Меган все-таки расскажет ей, почему так старательно избегает ее и разговора о своем прошлом.
Она уже накрыла на стол, когда наконец явилась ее мать, чопорно и недовольно поджав губы. В ее глазах не было улыбки. Но Броуди отнюдь не собиралась сидеть за ужином в отчужденном молчании.
- Что тебя гложет, мам? - спросила она, прежде чем взяться за вилку. - Прошло уже невесть сколько времени с тех пор, как мы с тобой разговаривали, и я спрашиваю тебя, что, черт возьми, происходит?
- Если ты помнишь, - заявила мать ледяным тоном, который приберегала исключительно для тех случаев, когда дочь раздражала ее, - я пыталась поговорить с тобой на вечеринке, но ты, очевидно, была слишком занята, чтобы найти для меня время.
- Я действительно была занята. Ты прекрасно видела, что я готовила закуски. - Не в характере матери было злиться из-за таких пустяков.
- Но мне показалось, что у тебя нашлось достаточно времени для разговоров с другими - с Эйлин, например. Почему она узнала о том, что Мэйзи стала наркоманкой, а твоя собственная мать до недавнего времени пребывала в неведении?