- Еще находясь в родильном доме, она подумывала отдать тебя в приют, поэтому мы с Питером и решили удочерить тебя. В то время это казалось нам лучшим решением.
- Значит, ты - моя тетка? - задумчиво спросила Энн. - Ты это хочешь сказать?
- Вовсе нет. Я хочу сказать, что ты для меня - ничто! - Пожилая женщина пожевала щеками, с ненавистью глядя на белую от потрясения девушку, и на лице мачехи - или тетки? - не отразилось ни тени сострадания или жалости. - Меня саму удочерили, и обстоятельства были теми же, что и в твоем случае. Но через семь лет на свет явилась твоя мать, и с тех пор меня уже как бы не существовало. Все - новая одежда, игрушки - покупалось Линде, стоило ей только попросить.
- И ты возненавидела ее, - потухшим голосом произнесла Энн.
- Да, возненавидела. - Горечь исказила лицо пожилой женщины, подчеркнув мешки под глазами и морщины у губ. - Она была красавицей, настоящей красавицей, и мои родители ни минуты не давали мне забыть об этом. Линда - то, Линда - это…
- Тогда зачем же ты помогла ей? - передернувшись от отвращения, спросила Энн. - Почему взяла меня?
Женщина несколько раз моргнули, затем подошла к узкому окну в дальней части комнаты.
- Потому что тогда это нас устраивало, - ответила она, не оборачиваясь. - Полагаю, и тебе не на что жаловаться. Двадцать один год у тебя была крыша над головой, разве не так? Ты счастливее многих других в твоем положении. - Ее голос зазвенел, она повернулась к Энн, смерив ту уничтожающим взглядом. - Именно это все время твердили мне мои так называемые родители. Они повторяли это всякий раз, когда отталкивали меня или забирали с собой Линду, а меня оставляли дома одну. Мне следовало как-то отблагодарить их за "заботу"…
Внезапно Энн поняла все. В один краткий миг перед ней предстала истинная картина того, в чем помимо воли она тоже принимала участие. Женщина, стоявшая перед ней, когда-то была настолько захвачена злобой и ревностью по отношению к своим приемным родителям и младшей сестре, что приняла в свой дом ребенка, вынашивая планы извращенной, дьявольской мести. Именно Энн предстояло заплатить по счетам ее истинной матери, предъявленным к оплате матерью приемной.
А тут еще, словно нарочно, у мачехи рождаются собственные дети. Как глазурь на торт, тупо подумала Энн.
- Ну что, язык проглотила? - раздался откуда-то издалека вызывающий теперь уже отвращение голос.
- Моя настоящая мать… Где она? - с отсутствующим видом спросила Энн.
- Не знаю и знать не хочу! - последовал резкий ответ. - Она покинула город, как только были завершены все формальности с удочерением, и с тех пор мы ее больше не видели.
- Куда она уехала? Ты знаешь, я вижу это по твоим глазам.
- Скажите на милость, она может читать по глазам, наша мисс Остроглазка! - Сарказм в голосе мачехи звучал оскорбительно. - Просто вся в мать! Та тоже всегда была первой в классе, но однажды все это разом кончилось. Как кончится и для тебя!
- Куда она уехала? - стояла на своем Энн.
- Это где-то на северо-западе. Городок под названием Слоу, но прошло уже…
Энн пулей выскочила из комнаты. В ту ночь она не сомкнула глаз, ощущая себя никому не нужной, а свое горе - невыносимым. Но к тому часу, когда темное небо прорезали первые розовые штрихи занимавшейся зари, Энн пришла сразу к нескольким решениям, не допускающим пересмотра.
2
- Ну, как мы сегодня себя чувствуем? Лучше?
Голос раздался над ухом столь неожиданно, что голова Энн дернулась, чуть было не ударившись о спинку кровати. Девушка была погружена в свои мысли, поэтому не слышала, как дверь отворилась, и не заметила, как темный силуэт Ника возник в дверном проеме.
- Что вы здесь делаете? - спросила она сдавленным голосом. - Я думала, вам нужно было ехать на ферму или куда-то еще?
- Все верно. - Теперь она разглядела в его глазах насмешку - И пожалуйста, умерьте немного ваш пыл, когда видите меня. А то я, право, теряюсь!
Язвительное напоминание о ее недавней резкости заставило щеки Энн заалеть, однако Ник быстро переменил тему:
- Я подумал, что прежде чем уехать, мне следует помочь вам с размещением… Короче, я обзвонил здесь всех, кого мог.
- И? - Ну, скажи же ему, как ты благодарна, выдави из себя хоть что-нибудь, уговаривала себя Энн, но не могла произнести ни слова.
- И ничего. - Он легко, двумя пальцами, поднял стоявший у стены стул и перенес его к постели Энн, потом развернул его спинкой к себе и уселся верхом, отчего их лица теперь разделяли лишь несколько дюймов. - Ни-че-го!
- Ах… - Почему она не сообразила причесаться в его отсутствие и переодеться в собственную ночную сорочку, которую положила в чемодан? Энн почувствовала слабость, представив, каким выглядит страшилищем. Жалкая, ободранная кошка.
- Поэтому я переговорил с Морин, и мы кое-что придумали, - продолжил Ник. - Кое-что, над чем вам предстоит поразмыслить в течение ближайших суток.
- Да? - Ну, отыщи же в своем словаре иные слова, кроме этих "ах" и "да", ты же не дура и не глупая школьница, за которую он тебя принимает, внушала себе Энн, но все напрасно.
- Короче, вы ведь искали место, где могли бы остановиться недельки на две, так? А у нас как раз есть свободная комната, которую еще недавно занимал мой ассистент. Он жил у нас полгода. - Голос Ника был спокоен и убедителен. - Если вам действительно хочется провести отпуск в Слоу, то мне это представляется идеальным решением. - Серые глаза превратились в две узкие щелочки. - Подумайте над моим предложением.
- Ох, я даже не предполагала…
- Подумайте, подумайте, - коротким кивком он перебил ее причитания, от которых сама Энн покрылась краской стыда. - Врач сообщил мне, что продержит вас в постели еще как минимум сутки, - так что спешки нет. Мы все равно никого не ждем, и комната свободна.
- Ник…
- А теперь мне и вправду пора. - Он встал, и Энн смогла разглядеть его с ног до головы - мужественного, сильного, в облегающих джинсах и такой же джинсовой рубашке с расстегнутым воротом, открывающим завитки черных волос на груди.
Боже, помоги!.. В глубине ее сознания пронеслась знакомая мысль, сдавленный крик, но что он означал, Энн и сама бы не могла сказать.
- Я еще зайду, ладно? - Не ожидая ответа, он направился к двери, напоследок бросив: - И хорошо выспитесь сегодня днем, вам это явно не помешает.
Пока до нее дошел смысл его слов, дверь уже захлопнулась. И этот наглец еще полагает, что она воспользуется его услугами? Нет, лучше смерть! Энн соскочила с кровати и выждала, держась за спинку, пока пройдет головокружение. Палата плыла перед глазами, но Энн не знала, была ли причиной этого травма или ярость от одного воспоминания о Нике Хартли.
Никогда еще она не встречала такого возмутительного и самодовольного типа! Хотя, по правде говоря, напомнила себе Энн, мое знание мужчин глубоким и основательным не назовешь… Решив не экспериментировать с гулянием по палате, она снова забралась в постель, ожидая, когда сердце успокоится.
День тянулся бесконечно долго. Большую часть времени Энн провела, глядя в окно. Больница стояла на возвышении, и ей был виден весь старинный городок - аккуратные домики, сложенные из грубого кирпича, с одинаковыми черепичными крышами. А дальше, насколько хватало глаз, тянулись луга, с которых ветер доносил аромат цветов.
За городом протекала река, чьи извивы терялись меж холмами, а на самом горизонте Энн узрела развалины - вероятно, древний замок, устоявший против завоевателей, но павший под натиском времени.
Все вокруг дышало миром и покоем. Энн продолжала рассматривать пейзаж за окном, настраивавший ее мысли на должный лад. Покой - вот в чем она отчаянно нуждалась именно сейчас. Энн не могла припомнить момента в жизни, не отягощенного чувством потери. Момента, когда бы она не пыталась - безуспешно и отчаянно - ухватить что-то, постоянно ускользавшее от нее…
Тут ход ее мыслей был прерван внезапным отрезвлением. Хватит! Сейчас не время для малодушия - ей необходимо быть сильной и выполнить все, чего жаждало ее сердце. Энн должна отыскать мать, и это была отнюдь не прихоть взбалмошной девчонки!
Когда вечером Ник вновь навестил ее, Энн лежала в постели, разглядывая журнал, принесенный одной из медсестер. На этот раз вместе с ним была Морин, одетая в белый халат и белую косынку, под которой топорщился пучок.
- Привет! - Морин энергично шагнула в палату. - Я не могла не прийти… Сейчас уже поздно для посещений, и старшая сестра меня убьет… Но я только хотела сказать, что мы с радостью примем вас.
- Вы очень добры, но я… я не могу. Вы же не виноваты, что я не позаботилась о комнате заранее, отправляясь сюда. - Краем глаза Энн следила за Ником, молчаливо стоявшим в дверях, но не смела открыто взглянуть на него. - Мне бы не хотелось никого утруждать…
- Глупости. Вы никого не утруждаете!
Лицо Морин осветила улыбка, а серые глаза, взгляд которых был мягче, чем у брата, при виде бледной, почти эфемерной больной просто-таки залучились теплом и дружелюбием.
- А сейчас, я оставляю вам Ника, который все-все объяснит. Мне нужно бежать на дежурство - эту неделю я в мужской хирургии, а там работы хватает. Мужчины же, как дети, верно?
С этими словами она сделала пируэт и вихрем вылетела из палаты, на прощание послав Энн воздушный поцелуй. После ухода сестры Ник наконец отделился от дверного косяка, к которому будто прирос на все то время, пока Морин щебетала с Энн, и расслабленной походкой приблизился к кровати. По дороге он подхватил стул и уселся на свой манер - задом наперед.
- Убедила? - сухо спросил он.
- В чем? - делая невинные глаза, спросила Энн, желая выиграть время.