- С вице-президентом все в порядке, он уже присоединился к беседе президента с китайским послом. Однако, похоже, и сам посол, и сопровождающие его лица, и все прочие, кто находится на территории "Зимнего Белого дома", не смогут покинуть его в течение ближайших двадцати четырех, а то и сорока восьми часов. Потому что "Хиллари" разбушевалась не на шутку.
Милена, полностью упустившая это из виду, подошла к портьере и отдернула ее. И отшатнулась от вида непогоды, царившей снаружи.
- Что это значит - не смогут покинуть? - проронила она. - Эта франц… Я хотела сказать, мадам дю Прэ вылетает ведь в… В общем, куда ей нужно, туда и вылетает. Наши китайские гости тоже ведь отправятся восвояси. Да и вице-президент, а также мистер Бартон и мистер Флинт явно не захотят задержаться здесь, а предпочтут отпраздновать Рождество в кругу семьи.
Грэг, выслушав ее, заметил:
- Все это так, мэм. И мистер Флинт, и пришедший в себя мистер Бартон пожелали еще несколько часов назад покинуть поместье, однако в данный момент это невозможно по метеорологическим причинам. Мне неприятно это говорить, мэм, но "Зимний Белый дом" отрезан от цивилизации по крайней мере на сутки! Во всяком случае, пока "Хиллари" не сменит гнев на милость. А согласно прогнозам военных синоптиков, это произойдет не ранее завтрашнего вечера, а то и послезавтрашнего утра.
Милена, завидев наконец-то явившую себя народу Хантер Рогофф, подозвала ее жестом к себе и вкратце передала то, что только что услышала от Грэга.
Кулиса: президентский вертолет во время урагана падает, все погибают, выживают только она и Грэг. И оказываются на необитаемом острове, где, абсолютно нагие (одежду, вплоть до нижнего белья, сорвало ураганом!), предаются…
- Мне это известно, - оборвала видение своим постным голосом Хантер. - Поэтому я все время была занята тем, что пыталась разместить всех, кто оказался в этом Ноевом ковчеге, по комнатам "Зимнего Белого дома"!
- Ноевом ковчеге? - переспросил Грэг, и Хантер осклабилась:
- Ну, все ведь в воде. И тут каждой твари по паре.
Милена, крайне недовольная тем, что эта бесцветная особа, кажется, заигрывала с Грэгом, ее Грэгом, произнесла, вспомнив слова мужа, обращенные к китайскому послу:
- В "Зимнем Белом доме" сорок семь спален и пятьдесят девять…
- …ванных комнат. Мне это отлично известно, - бесцеремонно перебила Милену Хантер Рогофф. - Однако не все из них обитаемы и готовы к приему гостей. Причем ведь некоторые наши гости, как, например, китайцы, хотят держаться вместе, а прочие, как мистер Флинт и мистер Бартон, желают находиться друг от друга на расстоянии, по крайней мере, трех парсеков.
- Или даже всех четырех! - заметил с улыбкой Грэг, и настроение у Милены испортилось окончательно. Неужели ему нравятся идиотские шуточки этой непроницаемой, словно в белизне выполосканной особы?
- Быть может. Но мне удалось эту нелегкую логистическую проблему решить в кратчайшие сроки. Президент будет доволен. Ах, вот и он!
В самом деле, в гостиную входил, потирая руки, сияющий Делберт, за которым - на расстоянии нескольких метров - шествовали вспотевший китайский посол, взбудораженный вице-президент Фартинг и поникший Джереми.
- Кстати, - заметил Грэг, доверительно обращаясь к Милене (Хантер, даже не извинившись, отошла от них), - знаете, какое мне приходит на ум сравнение, с учетом нашей нынешней ситуации? Отнюдь не библейское, как мисс Рогофф.
Милена взглянула на него - и сцена на необитаемом острове вдруг снова возникла у нее в уме. Пришлось даже закусить губу, чтобы не застонать.
- "Десять негритят" Агаты Кристи? Вы ведь читали? Роскошный дом, гости, каждому из которых есть что скрывать, и убийство! Возможно, даже и не одно!
Тут раздался громкий голос президента Грампа:
- Старуха "Хиллари" за окнами бесится, словно ей проплатила Старая Ведьма. Весь мир сошел с ума. А я пришел к вам, дабы сообщить добрые вести. Но, прежде чем я перейду к ним, хочу обратиться к тому, что гораздо важнее. Всех с наступающим Рождеством!
* * *
…Милена, опустившись на диван в пустом салоне и предоставив всех многочисленных гостей самим себе, предавалась мечтаниям (роман на острове развивался все стремительнее и неистовее), как вдруг около нее появился тот, кто был главным героем ее снов наяву, - Грэг Догг.
- Мэм, вот вы где. С вами все в порядке? Вам нехорошо, мэм? На вас просто лица нет!
Милена, стеклянным взором уставившись на Грэга, пробормотала:
- О, мне хорошо Грэг, мне даже очень хорошо…
Она запнулась, понимая, что фата-моргана исчезла и что она опять оказалась в суровой, а с учетом бесчинств "Хиллари", и весьма мокрой реальности.
- Мэм, понимаю, что ситуация далеко не самая идеальная, а момент более чем неподходящий…
- В чем он был прав, так, безусловно, в этом.
- Но, думаю, вам лучше подняться в комнату сына.
Милена воззрилась на Грэга и лениво спросила (едва удержавшись от того, чтобы не привлечь его к себе и не поцеловать):
- Деятельная Хантер хочет подселить к нему парочку китайцев? Или мадам дю Прэ, оставшуюся без крыши над головой? И без своей партии…
Грэг, взяв ее за руку (отчего сердце у Милены, казалось, остановилось), сказал:
- Мэм, президент чем-то очень недоволен. И только что ударил вашего сына по лицу. Вам лучше подняться наверх.
Никогда еще в своей жизни Милена так быстро не бегала - и никогда не проклинала эти бесконечные коридоры и длиннющие лестницы "Зимнего Белого дома".
Делберт ударил Тициана - но отчего? Неужели мальчик вывел его из себя каким-то своим циничным, отпущенным с типичной юношеской бравадой замечанием?
Но ведь Делберт раньше в таких случаях ворчал, мог вскипеть, даже ударить кулаком по столу или запульнуть (правда, не в Тициана, а в стену) смартфоном или тем, что у него было в руке, если сын вывел его из себя окончательно.
Но ударить его… Тем более по лицу… Такого еще никогда не было!
* * *
Милена, заметив толпившихся около комнаты Тициана агентов секретной службы, растолкала их и проникла в помещение.
Тициан сидел на диване, прижав к рассеченной губе, из которой сочилась алая кровь, тонкую белую руку. Подросток был смертельно бледен, в глазах у него стояли слезы.
Милена заметила стоявших в углу и ухмыляющихся Делберта-младшего и его братца Уинстона, а в другом - индифферентную Злату и забывшую на время свой мобильный и уставившуюся куда-то в сторону Эйприл.
Делберт, подобно горе, возвышался посреди комнаты, и в руках у него была какая-то тетрадка, точнее, как распознала Милена, старый выпуск столь обожаемых Тицианом комиксов.
И из-за этого весь сыр-бор?
- Что тут происходит? - воскликнула она и только по удивленной реакции собравшихся поняла, что задала во всеуслышанье этот вопрос не по-английски, а на родном герцословацком.
Милена быстро поправилась и выпалила ту же самую фразу на английском.
- Вот что здесь происходит! - брызжа слюной, ответил супруг-президент, швыряя ей под ноги книжицу. Милена, не понимая, отчего Делберт до такой степени разошелся, нагнулась, чтобы ее поднять, и вдруг заметила, что это вовсе не комиксы.
Это был порножурнал, только вместо обнаженных женщин в нем были фотографии голых мужиков. Милена, подняв взгляд на Делберта, строго сказала:
- Откуда это здесь?
Супруг, тряся своей крашеной гривой, заявил:
- Это ты лучше своего изнеженного сыночка спроси! Это я у него из-под софы вытащил!
Милена посмотрела на Тициана, который, сжавшись в комок на софе и вытирая заплаканное лицо и окровавленный подбородок, проводил какие-то манипуляции со своим мобильным. Делберт, кряхтя, подлетел к нему, вырвал у подростка смартфон и швырнул его об стенку.
- Поди, и по этой штуковине всякую гомогадость смотришь! Милена, почему ты родила мне этого маленького извращенца?
Милена, подойдя к сыну, произнесла:
- Делберт, если мы это и будем обсуждать, то не в присутствии посторонних!
Но мужа было не унять.
- Тут нет посторонних, Милена, а только моя семья! Два моих старших сына, вернее, два моих нормальных сына, и мой младшенький… "Голубой"!
Делберт буквально выплюнул последнее слово, а Милена снова заметила ехидные улыбки на физиономиях старших нормальных братьев.
- Это ты виновата, ты! - бушевал муж. - Ты с ним носилась, как с девчонкой, даже имена придумала какие-то… извращенные!
- Это гены, Делберт, в том числе и твои, - ответила Милена, желая завершить дискуссию, а супруг проревел:
- Уж точно не мои! Все Грампы всегда были нормальными! Это все ты, Милена!
Женщина не стала ему возражать - если муж завелся, то перечить ему было рискованно. Тем более что Делберт никогда не был в состоянии внять аргументам, более того, всегда становился на дыбы, если кто-то укладывал его на обе лопатки при помощи логики и знаний.
- А ты что, досконально изучил сексуальную жизнь всех Грампов? - буркнул Тициан, не смотря на отца. - Всех-всех, начиная с нашего прародителя в тринадцатом веке? И как же это тебе удалось? Медиумов, что ли, к опросу предков привлек?
Муж ринулся на сына, но Милена преградила ему путь. Лицо Делберта было искажено гримасой, глаза налились кровью. Еще немного - и он бы снова ударил Тициана.
Этого она допустить никак не могла.
- Пусть щенок заткнется! - заявил Делберт, тяжело дыша. - Или я за себя не ручаюсь.