Проклятое пиво! Из-за него Сэм не успел вовремя отскочить от окна. Ряженый Санта-Клаус мельком взглянул в окно его кабинета. Сэм пригнулся, но было уже поздно: тот его заметил. Чертыхнувшись, Сэм бросился вниз по ступенькам, едва не поскользнувшись, вылетел на улицу и убедился, что опоздал.
Санта-Клаус исчез. Он забрал копилку с подаянием, а колокольчик и фальшивая борода остались сиротливо валяться на тротуаре.
Сэм снова прокрутил в голове только что виденную сцену. Отъезжающая машина Нэнси, Санта-Клаус, достающий телефон и что-то в спешке докладывающий собеседнику, его быстрый обеспокоенный взгляд на окно кабинета, из которого минуту назад вышла Нэнси, поспешное бегство…
А то, как она сжимала сумочку, как нервничала все это время… И ее очередная невероятная история…
А что, если все рассказанное Нэнси - правда? - вдруг подумал Сэм, ежась под порывом ветра. Что, если она не сошла с ума и не пытается обмануть его? Что, если у нее полтора месяца назад и впрямь родился ребенок и его украли…
Тогда…
С чем, с чем, а с арифметикой у него проблем не было. Если полтора месяца назад у нее родился ребенок, то ребенок этот, скорее всего, от него, Сэма Донована.
Глава 2
Он припал к ее затвердевшим соскам, принялся целовать ее грудь, живот, пупок и понял, что большего блаженства в жизни не испытывал. Однако настоящее блаженство у него было впереди…
- Донован, любимый, - простонала она.
Он не откликался. Близость с ней заставила его совсем потерять голову, он знал, что не в силах остановиться, не в силах ответить ей. И звук ее голоса был лишь одной из партий, которую исполнял в его душе невидимый оркестр. Эта музыка полностью подчинила его, захватила его душу и увлекла за собой без остатка.
Его пальцы коснулись горячей мягкости между ногами, он стал ласкать ее сладкую плоть, продолжая слышать эту великолепную музыку. Она хватала ртом воздух и он понял, что пора приступать к самому главному, пора вспомнить старые ласки и приступить наконец…
- Сэм! Сэм!
Это же Синди! Он тряхнул головой и понял, что стоит на кухне. На кухне своей сестры! Что за наваждение! Ему привиделось, будто он и Нэнси… Господи, неужели ее тело, которое на протяжении всего разговора он угадывал под одеждой, никогда не оставит его в покое. Неужели до конца дней он будет мучиться теми воспоминаниями. Но ведь у нее есть сын, она сама сказала об этом! Это его ребенок!
А он ее прогнал…
- Сэм, я вижу, ты сам не свой. - Синди внимательно посмотрела на него, затем принялась размазывать по тосту кусочек масла. - На, держи. - Она передала ему тост. - Что-то случилось?
- Да нет. А что?
Сэм следил за ее ловкими движениями, облокотившись о разделочный стол. Синди вечно колдовала у плиты, и на кухне у нее пахло как в старые добрые времена, когда еще была жива их мать.
Взглянув на них, любой бы понял: они брат и сестра. Такие же волнистые каштановые волосы, блестящие серые глаза, светлая кожа. И ничего удивительного: ведь Сэм с Синди близнецы.
- Неужели ты воображаешь, что можешь меня провести? - сказала Синди. - Я же отлично вижу: что-то не так.
Сэм понял, что жизнерадостное выражение лица, которое он нацепил на себя, едва войдя в дом, явно изобличает в нем полное отсутствие актерских способностей. Сестра сразу же его раскусила.
Сэм не любил рождественских праздников, и Синди это знала. Ведь именно он обнаружил тогда под рождественской елкой их мать. И воспоминания об этом страшном событии преследуют его всю жизнь.
Но еще хуже другое. То, что он прочитал в том письме. Правда, об этом он и не подумает ей сказать.
- Помнишь ту девушку? Я познакомился с ней год назад. Тогда тоже была зима и шел снег.
- Джеки, Джеки Хардгрейв, так, ты сказал, ее зовут? Как же не помнить, конечно помню. - Синди нахмурилась. - И помню, как ты рвал на себе волосы, когда она исчезла.
- Ну так вот, догадайся, кто вплыл ко мне в кабинет сегодня вечером?
- Она?! - Синди на секунду остановилась и внимательно взглянула на него.
Интересно, понимает ли Синди, что значит для него эта женщина? - подумал он.
- Выходит, она жива? У нее все нормально? - продолжила сестра.
Может, у нее-то все и нормально, только она сама ненормальная.
Сэм пожал плечами.
- Черт его знает. Так сразу и не разберешь. Все время думаю о ее деле.
- О деле? Или о теле?
- И о том и о другом, - ухмыльнулся Сэм.
Сестра, довольная шуткой, снова принялась за стряпню. Украсив торт кремом, она повернулась к нему.
- Ты не отнесешь его в гостиную? Что-то Вилма и ее муженек опаздывают.
- Надеюсь, они все-таки появятся, - сказал Сэм.
Он и вправду надеялся, что шеф полиции все-таки придет. Рождество он любил еще меньше, чем Сэм. Вечно сидел за праздничным столом надутый и что-то бурчал себе под нос. Но Сэму совершенно необходимо показать ему это письмо.
- Не волнуйся, придут как миленькие, - рассмеялась Синди. - Разве мы можем отмечать Рождество без них?
Сэм вошел в гостиную, где сверкала и переливалась елка. Уже много лет они вместе с Синди наряжали под Рождество елку и неизменно приглашали в гости семейство Крампов. Со временем этот обычай перерос в настоящую традицию.
А пошло все с тех пор, как умерла Маргарет Донован. Хуже всего близнецам пришлось через год после ее смерти. Не было в живых ни ее, ни Билла Донована, и, если бы не Джек и Вилма Крампы, кто знает, что с ними произошло бы?
Синди нравились старые добрые традиции. Она часто вспоминала свое детство, вспоминала, что для нее и брата сделали шеф полиции и его жена. Сэму за эти годы все уже порядком надоело, он был бы не прочь провести Рождество где-нибудь еще, все равно праздничного настроения у него никогда не было, но ради Синди неизменно соглашался приехать к ней и провести остаток сочельника и рождественскую ночь в обществе супругов Крамп.
- Мне он тоже нравится, - раздался рядом голос сестры.
Заждавшись брата, она тоже пришла в гостиную. Он и не заметил, что стоит, уставившись на фарфоровую игрушку - разрисованного яркими красками Санта-Клауса.
- Этого Санта-Клауса мама подарила мне еще в детстве, - добавила Синди.
Фамильная черта. Их мать была без ума от рождественских игрушек, собирала их, а когда наряжала елку, рассказывала, откуда взялась розовенькая собачка с отломанным хвостом и кто подарил ей этот миленький блестящий шарик. Каждая игрушка для нее что-то значила.
А Сэм смотрел на Санта-Клауса и вспоминал про ряженого, которого видел сегодня. И которого ему не удалось поймать. Вернувшись в кабинет, он позвонил в справочную, чтобы узнать номер телефона Нэнси Баркер, проживающей в Лонгфилде. Однако никого с таким именем в городе зарегистрировано не было.
Ничего удивительного. Наверняка она снова солгала. Впрочем, это не имеет значения. Что бы он ей сказал, даже если бы дозвонился? Что рядом с его конторой целый вечер ошивался Санта-Клаус? Что он, скорее всего, был там не случайно и следил за нею? Глупости! Послушать его, так он такой же ненормальный, как и она.
И все-таки Сэм не мог не волноваться. Ведь не исключено, что Нэнси и вправду попала в беду, а он даже не захотел выслушать ее. Как ни крути, приятного мало. Больше всего его сегодня заботят две вещи: письмо матери и невероятная история, которую поведала ему Нэнси. А он стоит здесь и как ни в чем не бывало разглядывает фарфорового Санта-Клауса, а у него на душе кошки скребут!
Раздался звонок.
- Это, наверное, Вилма с Джеком пришли!
Сэм поплелся открывать дверь.
- Сэм, ты не предложишь гостям чего-нибудь выпить? - произнесла Синди после радушных приветствий. - На таком холоде вы наверняка заледенели.
- Ну что ты! Какое же Рождество без снега! - защебетала Вилма Крамп. - Ах, Джек, посмотри, какая прелестная елочка!
- Ты мне не поможешь? - Сэм в упор взглянул на Джека, намекая на обещание, которое тот дал по телефону.
Крамп вздохнул, но понял, что другого выхода у него нет. Что-то бурча себе под нос, он направился в кухню. Сэм последовал за ним.
Больше всего Джек Крамп напоминал постаревшего боксера-тяжеловеса, таким мощным телосложением его наградила мать-природа. Правда, уже не только мускулы бугрились под его белоснежной рубашкой, а волосы на макушке поредели. И все-таки все в управлении полиции знали: Джек Крамп - человек принципов, честности ему не занимать, но и упрямства тоже. Уж если он что-то вбил себе в голову, никто и ничто его не остановит.
Но для Сэма было важно его мнение, поэтому он так и настаивал на том, чтобы Джек познакомился с письмом. Протянув ему пожелтевший от времени конверт, он достал с полки бутылку вина, откупорил ее и наполнил бокалы. Иначе женщины забеспокоятся, что это их так долго нет.
- Неужели обязательно заниматься этим сейчас? - пробурчал Крамп. - Сэм, побойся Бога, сегодня же сочельник.
- Обязательно. Ты должен знать, что я был прав. Кен Оскальски не убивал мою мать. И я знаю, что в ее жизни был кое-кто, мужчина, о существовании которого я и не подозревал. Тайный любовник. Который не захотел раскрывать свое инкогнито. И ради этого он был готов на все.
Джек мрачно посмотрел на него.
- Ты правда во все это веришь? И не желаешь успокоиться?
- Ни за что! И зная, как к тебе относились мама и отец, думаю, что и ты не должен сидеть сложа руки.
Крамп бросил на Донована очередной мрачный взгляд и открыл конверт. Вытащив оттуда пожелтевшие листочки бумаги, он мед; ленно развернул их толстыми пальцами и принялся читать.
- Ну, что скажешь? - спросил Сэм, когда тот закончил чтение.