Метнулся в поисках стакана для воды. С грохотом распахивая шкафы кухни, он, наконец, нашел мерный стаканчик и наполнил его водой из крана. Стукнув о вставные зубы Браско пластиковым краем, Виктор наклонил стаканчик, и вода полилась в рот и по подбородку шефа. Браско тяжело задышал.
- Врача? - еще раз переспросил Виктор.
- Нет, отведи меня… в кабинет на диван, - еле произнес Браско.
- Шеф? - пытаясь понять поведение шефа, Виктор стал всматриваться в его лицо.
- В кабинет, - на сей раз тверже сказал шеф.
Виктор приподнял отяжелевшее тело шефа и легко понес по коридору, там он поставил его у стены, и обшарил карманы в поисках ключа, не забыв сказать:
- Простите, шеф.
Виктор открыл дверь и на руках внес Браско в кабинет. Уложив шефа на диван, он придвинул стул и сел рядом, ожидая указаний. Браско молчал, набираясь сил.
Виктор не выдержал:
- Кто этот человек?
Браско промычал что-то нечленораздельное.
- Что делать с телом?
Браско повернул голову набок. Виктор помог ему слегка приподняться и опереться головой на валик подлокотника кожаного дивана. Браско благодарно кивнул и уже смог говорить:
- Это Джованни Ризио…
- Кроме вас, Джованни и меня в ресторане не было никого, - уточнил Виктор.
- Да, но Джованни ушел от меня, он обещал: "несколько минут и вернусь". Я долго ждал его, но он так и не вернулся. Я позвонил тебе и сказал, что мы уезжаем.
- Верно, - сказал задумчиво Виктор, - поэтому я спустился к автомобилю и ждал вас там.
- Я увидел свет…
- Свет?
- Да, на кухне. Я решил, что кто-то из уборщиков забыл выключить его. Войдя туда, я сразу увидел Джованни, он был уже мертв, лежал весь в крови. Сердце… у меня больное сердце, наверное, приступ, но я смог позвонить тебе, Витторио.
- Почему вы не хотите вызвать врачей? - вновь настаивал Виктор. - С сердцем не шутят.
- Скорая? Нет. Мы будем обязаны оповестить власти, что в моем ресторане произошло убийство, а кроме меня здесь никого не было.
- Что вы хотите этим сказать? - удивленно спросил Виктор. - Вы собираетесь скрыть чужое преступление?
- Мы проведем собственное расследование, моя репутация не должна пострадать. Я надеюсь на тебя Витторио, ты много лет служил мне верой и правдой. Помоги мне и на этот раз. Я в долгу не останусь.
- Что нужно сделать с телом? - немного подумав, спросил Виктор.
- Тело мы сохраним в морозильнике. В том секторе, где хранятся мясные туши, - Браско судорожно дернул кадыком в расстегнутом вороте рубашки. - Кафель в кухне промыть из шланга, вода уйдет в сток, к утру не будет и следа влаги.
- Хорошо. Я займусь этим, - Виктор встал, отодвинул стул, Браско попытался приподняться ему навстречу, но Виктор остановил его - Вам лучше не вставать.
- В кладовой ты найдешь полиэтиленовые мешки, здесь в столе скотч и ножницы, вот ключи.
Виктор вышел из кабинета. Браско устало прикрыл глаза.
- Ох, Джованни, Джованни… И куда делась твоя девочка?
Под утро пошел дождь, стало холодно, и Виолетта включила обогреватель. Она несколько часов находилась за рулем, в тепле глаза ее закрывались, глядя на потоки, разбиваемые дворниками на лобовом стекле. Шум дождя убаюкивал, ровный ход машины укачивал. Виолетта решила, что пора остановиться.
- Лада, Ладка! - потрясла она спящую подругу.
- У?
- Если я немного не отдохну, - решительно сказала Виолетта, - мы окажемся в кювете.
- Я сменю тебя, - Лада потянулась, вытянулась на сиденье, разведя в стороны свои забинтованные ладони.
- Нет, - Виолетта с ходу отвергла предложение подруги, - все равно не сможешь вести машину.
- Смогу, - запротестовала Лада, - ведь рулила же я по Москве!
- Ты была в состоянии шока.
- Так что нам делать? Спать на обочине? - подобная перспектива Ладу не устраивала.
- Чего только я б не отдала за обычную кровать! - поддержала подругу Виолетта.
- Надо найти гостиницу, - Лада открыла дверь автомобиля и вышла под мелкий моросящий дождь.
- А паспорта? - выкрикнула в открытую дверь Виолетта.
- Скажем, украли в дороге, - Лада вернулась на сиденье и поежилась от утренней влаги и прохлады.
- Ты смеешься! - Виолетта потерла пальцами виски, напряженно думая, и спустя несколько секунд предложила. - Надо попроситься на постой в какой-нибудь деревне.
Дадим пятьсот рублей, не откажут, будут еще рады.
- Угу. И запомнят своих благодетельниц на всю жизнь, - съязвила Лада. - А когда придет участковый, поведают ему быль о том, как две столичные штучки сорили у них деньгами.
- Так сколько дать, что б нас не запомнили? - спросила пораженная Ладкиной прозорливостью Виолетта.
- Ни-че-го.
- Чего?
- А ничего, - Лада достала сигарету, с осечкой прикурила от зажигалки и жадно затянулась. - В глубинке быстрее поверят в то, что нас обокрали, тогда у нас не будет не только паспортов, но и денег. Народ у нас простой, нищету понимают правильно, в беде не оставят, глядишь, и картошечки сварят и самогонки поднесут.
- Ишь ты, хватила, самогонки!
- Мне бы тонкую полоску кокаина. Трясти начинает. В худшем случае, помог бы и стакан самогонки.
- Только ломки нам и не хватает, - села на любимого конька Виолетта.
- Не зуди, Ветка, и так плохо. Там за леском вроде деревня виднеется, светает уже, дальше ехать днем не стоит, на пост можем нарваться.
Виолетта повернула ключ зажигания, и они медленно двинулись вдоль трассы, напряженно глядя в лобовое стекло, боясь пропустить съезд к деревеньке. Дождь еще не слишком размыл проселочную дорогу, и они вполне сносно съехали с трассы, оставляя после себя следы на глиняной почве.
Деревенька была небольшой, два десятка домов, стоящих по обе стороны проселочной дороги, покосившаяся палатка, торгующая хлебом, крупами, напитками и кондитерскими изделиями. У палатки отирался мужичок в брезентовом плаще, больших кирзовых сапогах и с хлыстом. Чьи-то руки передавали ему через окошечко авоську набитую всякой снедью, в ячейку авоськи высунула длинную тонкую и прозрачную шею водочная бутылка. Виолетта притормозила, слегка обдав грязью мужичка.
- Ой, простите…
- Меня буренки и не так порой обделывают - усмехнулся мужичок, разглядывая подружек.
- Так вы пастух?
- Так точно, возвращаюсь с утреннего выгула.
- Вы военный, - Лада утвердительно ткнула в пастуха забинтованной ладошкой.
- Отставной козы барабанщик, - пошутил мужичок и ответил, - сержант в запасе Сундуков Валерьян Матвеевич.
- Товарищ сержант, - с просительной ноткой в голосе обратилась к нему Виолетта, - вы нам не подскажете, у кого из ваших односельчан можно остановиться до вечера?
Видите ли, мы попали в неприятности, у нас украли…
- Отчего же, - прервал ее пастух, - да хоть у меня, живу я один, а в компании веселее. Вот и расскажете, что с вами приключилось. Как зовут-то вас?
- Лида! - выпалила Лада и, опережая подругу, добавила. - И Света.
- Хорошие русские имена, - улыбаясь желтыми зубами, сказал пастух.
Девушки обрадовались скорому разрешению проблемы и предложили:
- Так давайте мы вас подвезем!
- Э, нет красавицы. Я вам так машину отделаю, за неделю не отмоете, век Валерьяна вспоминать будете. Вы езжайте до конца деревни, слева, на отшибе дом стоит, так это моя изба и есть. Заходите смело, у меня не заперто. А я потихоньку дойду, не беспокойтесь.
- Спасибо… э-э, Валериан, - сказала Виолетта и тихонько тронулась с места, стараясь не разбрызгивать уличную грязь.
Дом пастуха и вправду стоял в стороне от деревни, что весьма порадовало подруг, все меньше любопытных глаз. Поднявшись на крыльцо, Виолетта дернула входную дверь, и та свободно поддалась. В сенях висела рабочая одежда пастуха, плащи разнообразной длины и фасонов, в некоторых угадывался военный крой, для всех сезонов. Под плащами выстроились сапоги, боты, ботинки и огромные ботфорты. На полке водружались одна на другой шляпы, кепи и фуражки. На бревенчатой стене, на вбитых крючьях висели разнообразные хлысты.
- Матерь божья, - перекрестилась Лада забинтованным кулачком, - ну ни дать, ни взять ателье маркиза де Сада! Уж не извращенец ли наш Валерьян?
- Везде тебе извращенцы мерещатся! Это тебе не столица, просто у Валериана образцовый военный порядок.
- Немного жутковато, признайся.
- Ну, есть немного. Хорошо, что ты догадалась назваться другими именами, а то я чуть свое не брякнула. То-то лицо было бы у Валериана "хорошие русские имена"!
- Мое, предположим, русское, - ввернула Лада.
Они прошли в горницу. Печка еще теплилась, видимо перед утренним выгулом пастух топил ее или, может, разогревал чайник. На столе стоял хлеб, накрытый чистой салфеткой. Кружки и тарелки в образцовом порядке теснились на полках. Девушки с любопытством огляделись. На стенах висели старые фотографии: солдаты Первой Мировой, офицеры Великой Отечественной и молодой безбородый Валерьян на пушечном жерле в каком-то музее на открытом воздухе.
- Все бы хорошо, да туалет на улице… - посетовала Лада.
- Ты жалуешься? Нам этого Валериана сам бог послал!
- Ладно, ладно, вот он уже идет, - понизила голос до шепота Лада.
Пастух вошел в избу. Свой мокрый брезентовый плащ он оставил в сенях, на его ногах, вместо сапог, были надеты обрезанные до ступней валенки.
- Вы что ж красавицы голыми ногами по полу? Обувайтесь, в сенях тапки стоят.
- Ой, что вы Валериан, у вас пол половиками застелен, да и нам не холодно, - запротестовала Виолетта не желающая надевать обрезанные валенки.