Павлов вопросительно посмотрел на молодого человека Давид, все еще поглаживая плечо Лады, ободряюще произнес, обращаясь в основном к Виктору:
- Ну, в теории я силен. Начнем с того, что определим, в каком процессуальном положении вы находитесь.
- Нас вызывают как свидетелей, - ответил Виктор.
- Ясно. Итак, - Давид отошел к окну, взглянул на унылую трубу котельной, и, повернувшись к слушателям, начал "курс ликвидации юридической безграмотности":
- Свидетель обязан явиться по вызову лица, производящего дознание, причем вызвать свидетеля могут по телефону, лично или через родственников, но… неприятности в случае вашей неявки возникнут лишь, если есть доказательство вручения повестки, то есть если вы расписались в ее получении.
Слушатели внимательно смотрели за шагающим вдоль окна Давидом и ловили каждое его слово.
- Ответственность за отказ или уклонение от дачи показаний наступает только за умышленные действия. Другими словами, если вы добросовестно заблуждались относительно каких-то фактов или не получили повестку, то административная ответственность для вас не наступит.
- Другими словами, - повторила за Давидом вдохновленная Лада, - мы можем не являться пока не получим повестку, а всучить ее нам смогут если нас найдут, а найдут нас, если догонят…
- А догонят, тогда добавят… - оборвала ее Виолетта. - Не будем же мы век прятаться!
Давид прервал возникшую словесную перепалку:
- Внимание! Ваша процессуальная фигура может поменять статус. Вы можете перейти в процессуальное положение подозреваемых, и при вашем обнаружении вас могут задержать по подозрению в преступлении. Понятно?
Тина ахнула и прикрыла рот ладошкой.
- То есть посадить в тюрьму? - спросила побледневшая Виолетта.
- Для начала задержать на сорок восемь часов, - успокоил девушек молодой юрист, - за это время должен быть решен вопрос об аресте или освобождении задержанного.
Вздох облегчения вырвался у аудитории. Но Давид не дал им расслабиться.
- Если вас все же арестовали, то не позднее чем через десять суток они обязаны предъявить обвинение, в противном случае мера пресечения отменяется, и подозреваемый обретает процессуальное положение свидетеля. Если же обвинение предъявлено, то подозреваемый становится обвиняемым. Уф…
- Лихо закручен сюжет… - реплика молчавшего до сих пор Виктора.
- В любом случае являетесь ли вы свидетелем или подозреваемым у вас есть право не давать показания в отношении себя или близких родственников, - порадовал знанием Давид.
- Неплохо, а это действительно законно? - спросил Виктор, потерев ладонью проступившую на щеках синеватую щетину.
- Да, статья пятьдесят один конституции Российской федерации. Хочу напомнить вам, что - Давид сделал трагическую паузу и вновь продолжил, - у обвиняемого самые широкие права, он может вообще не давать показания, может вводить следствие в заблуждение, да просто врать, к тому же имеет право на защиту.
- Спасибо, что напомнил! - запричитала Лада. - Складывается впечатление, что мы преступники, и не просто, а злостные рецидивисты!
- Я не хотел никого обидеть… - Давид поднял ладони в защищающемся жесте.
- Давид, что ты можешь нам посоветовать? - спросила обеспокоенная Виолетта.
- Разработать версию и держаться ее, что бы ни случилось, - ответил он убежденно.
- И сегодня же в Москву!
Виолетта закрыла лицо ладонями, Лада раздраженно смотрела на нее, ожидая реплик вроде "к геологам!". Не дожидаясь всплеска эмоций, Виктор обратился к Давиду:
- Предлагаю, каждого "свидетеля" инструктировать отдельно. А то две бабы - базар, а три - ярмарка!
- Но, но! Половой шовинизм! - вступилась за женский пол Тина.
- Инструктаж проведу я, как юрист, и Виктор, имеющий некоторые преимущества в виде информации о деталях происшествия, которые помогут нам удержать Ладу Антоновну в положении "свидетеля", а то и перевести в ранг "потерпевшего", - уверенно объявил Давид.
- Потерпевшего? Да как же это? - удивленно спросила заплаканная, но все равно безупречно красивая Виолетта.
- Потерпевшим признается лицо, которому преступлением нанесен моральный, физический или имущественный вред, - пояснил теоретик права.
- По нашей версии Лада Антоновна преступления не совершала, - поддержал его Виктор, - но картина зверского убийства, свидетельницей которого она явилась, нанесло ей непоправимый моральный вред.
- И имущественный, - добавила "жертва".
- Че-го?! - разом вскричали Виолетта и Тина.
- Между прочим, платьице, которое мне пришлось выбросить, не в универмаге куплено, а в бутике Вивьен Вествуд! - ввернула откинувшаяся на спинку стула Лада.
- Ну, ты и зараза, Ладка! - рассмеялась Тина.
Виктор посмотрел на часы, укоризненно посмотрел на подружек, затем подошел к Давиду и напомнил:
- Я же говорил, надо с ними беседовать по одному! Эдак до вечера не управимся.
- Всем оставаться на местах, - громко приказал Давид. - Мы с Виктором отправляемся в гостевую спальню…
- Да, в гостевую спальню, - подхватил инициативу Виктор, - и через некоторое время будем вызывать вас…
- Прямо таки сразу и в спальню, Павлов? - привычно пошутила Тина.
Она не знала, что своими словами вызвала в его памяти отрывки прошедшей ночи, стальные объятья желающие раздавить нежную женскую грудь о выпуклые мышцы и жесткие волоски мужской, жадное обладание подаренного на ночь тела и искривленные в экстазе губы.
- Кто про что… - буркнула оставшаяся без привычного мужского внимания Виолетта.
Тина вздохнула украдкой и посмотрела на Павлова. Серьезный, хоть и выбитый из колеи, Виктор оставил реплики без внимания и скомандовал:
- На это время попрошу соблюдать тишину, не ссориться и не драться! Вам понятно?
- Понятно, - пожав плечами, ответила Тина.
- Не глупые вроде… - протянула Лада, кокетливо отбросив на спину тяжелую волну смоляных волос.
- Вроде… - поддразнила ее Виолетта, и, увидев укоряющий взгляд Давида, произнесла скороговоркой, - молчу, молчу, все понятно.
Глава пятнадцатая
Звонок Бернса возвратил Тину к реальности. Роман Израилевич был обеспокоен, домашний номер Тины не отвечал.
- Ты где? - строго спросил встревоженный голос Бернса.
- У Давида, - ответила она, зная, что лучше сказать правду.
- Перезвоню, - сказал Бернс и отключился.
"Проверяет, надо предупредить Давида" подумала на бегу Тина. Ничего не объясняя, она вытолкала Давида из гостевой спальной, где они с Виктором беседовали с Ладой, и тут же раздался звонок.
- Бернс! Выручай! - крикнула она изумленному ее прыткостью Давиду. Давид откашлялся и снял трубку.
- Роман Израилевич? - ошалело спросил Давид.
- Давид, объяснись, какого черта делает у тебя Тина в восемь часов утра? - спросил разъяренный, уже накрутивший себя подозрениями Бернс.
Тина умоляюще сложила ладошки и преданно смотрела на хмурого Давида. Давид снова откашлялся и произнес:
- Роман Израилевич… я осмелился… - приступ кашля заглушил окончание фразы.
Тина чувствовала, как взбешен на другом конце телефонного кабеля мучимый ревностью Бернс.
- Что, черт побери, происходит! Где Тина?! Дай ей сейчас же трубку!
Давид с виноватым видом сунул трубку в руку Тине.
- Алло? - как ни в чем ни бывало мурлыкнула в трубку Тина, повернувшись к приунывшему Давиду спиной. - Чего шумите Роман Израилевич? Напугали Давидку до полусмерти.
- Какого черта он молчит?! - прикрикнул на Тину Бернс.
- Начертил, Роман Израилевич, черт на черте, а еще верующий человек, - упрекнула его Тина. - Христианин себе такого не позволит.
- Прости Тиночка, золотце, переволновался я, - хитромудрый Бернс решил, что пора достать пряник, - дома тебя нет, Давид словами поперхнулся, а уж я напредставлял себе черте что…
- Роман Израилевич, разве сегодня не суббота? - спросила Тина, давая понять диктатору, что она не так уж и проста.
- Суббота…
- Так какой уважающий себя иудей в шаббат думает о чем-то кроме бога? - попеняла она ему.
- Довела меня старика, вот и грешу…
- Скоры вы сваливать с больной головы на здоровую. Отдыхайте, ни о чем не думайте, - посоветовала Бернсу Тина и выдала ему внезапно пришедшее в голову оправдание. - Я нарочно к Давидке пораньше заявилась, в понедельник мне на занятия, посоветоваться надо, а вы уж и рады стараться, родственника и того подозреваете!
- Так ведь он молодой, золотце, кровь взыграет и на родного отца не посмотрит, не то что на дядю двоюродного, - начал по обычаю жаловаться на чужую молодость Бернс.
- Успокойтесь, Давид мальчик правильный, зачем ему такая как я?
- И то правда, - притворно вздохнул Бернс, стараясь больнее уколоть Тину, - ему моя Розочка уж и невесту присмотрела.
- Вот и хорошо, - недобро усмехнулась Тина, - давайте прощаться, Розе Исааковне пламенный привет!
- Тина, золотце, зачем ты так? - заохал Бернс.
- Как? - надменно спросила Тина.
- Прощаться! Уж как я соскучился по тебе красавица моя, слов таких нет… - заныл Бернс, вымаливая ласку у Тины.
- Ладно уж, - пожалела его она.
- Любишь? - с придыханием спросил Бернс.
- А то! - бодро ответила Тина.
- Вот и ладненько, - сказал он напоследок, - не шали.
Тина отшвырнула трубку, обернулась к Давиду, но вместо него увидела Павлова прислонившегося к косяку витражной двери.
- Значит, любишь? - хамовато спросил он.
Тина достала из перламутрово-розовой пачки сигарету закурила.