- Слушайте внимательно, - поддернул ее стальной рукой Виктор, - Браско мертв, ему по большому счету все равно.
- То есть? Вроде это он убил… - догадка вспыхнула в мозгу девушки, а Виктор согласно кивнул.
- На видеопленке, ваша подруга выбегает из ресторана в окровавленном платье. Но это можно обыграть, - пообещал он, разглядывая ее бедра в обтягивающих джинсах.
- Якобы она стала случайным свидетелем драки между Браско и Ризио.
- А раненые ладони?
Виктор удовлетворенно улыбнулся, и Тина поняла, что этим вопросом она выдала свою осведомленность.
- Ерунда, главное - орудие убийства уничтожено, - он отвел взгляд, когда Тина заметила, как он рассматривает ее.
- Но зачем тогда надо было хранить видеокассету и труп? - недоуменно спросила она.
- От трупа не так легко избавиться, а кассета - как возможность воздействия на вашу подругу…
- Значит, она случайно становится свидетелем драки и убийства своего любовника вашим хозяином Браско? - еще раз переспросила Тина.
- Да, - гипнотизируя ее своим взглядом, повторил Виктор - С испугу она ударяется в бега. Браско командирует меня за ней…
- Зачем?
- Договориться,…предположим.
- Павлов, вы собираетесь с этим вернуться в Москву? - Тина, заметив его заинтересованность, прибавила кокетства.
- Вместе с вашей подругой, и с чистосердечным признанием в малодушии, - придерживая за локоток, не отпускал ее Виктор.
- В малодушии? - хмыкнула она.
- Да, смалодушничал, не заявил на Браско сразу, - сказал он, пересказывая Тине "легенду", - но не стал выполнять его приказание уничтожить труп, а засунул в морозильник, что бы сохранить улику. Вы должны помочь мне увидеться с вашей подругой, а еще лучше с ними обеими. У нас не должно быть разночтений.
Тина отодвинулась от него, подозрительно глядя в карие глаза.
- И кто из них вам нравится больше? А, Павлов?
- Что за хрень? Никто мне не нравится! - взорвался Виктор и, придвинув Тину к себе, прокричал ей прямо в ухо. - Я к вам по делу!!!
Тинка отскочила, зажав оглушенное криком ухо.
- Павлов, вы псих, - констатировала она.
- Станешь психом. Я тут, между прочим, прикрываю ваши задницы, и мне недосуг их разглядывать, хотя вашу я все же видел, - намекнул он на ее профессию.
Тина вспыхнула до корней рыжих волос. Никто не смел так разговаривать с ней.
Презрительно отзываться о ее теле. Негодяй, надо как можно скорее закончить разговор. Если бы не заинтересованность в Павлове, она тотчас бы умчалась отсюда, только ее и видели. Тина сдержала рвавшийся наружу гнев и бросила мужчине:
- Время и место. Говорите.
- Сегодня, вечером, в девять, - Павлов запнулся, секунду раздумывая, - в доме два на Яблоневой улице, где остановились ваши подруги.
- Квартира пятьдесят девять. Скажете "к Коткину". Прощайте, - Тина шагнула прочь из беседки, но была остановлена Виктором, крепко ухватившим ее за руку.
- Тина, простите, я не сдержался, - виновато сказал он, пытаясь загладить грубость. - Сказывается напряжение нескольких дней, на самом деле я так не думаю.
- Наплевать, прощайте… - Тина выдернула свою руку из его пальцев и фыркнула, - …Павлов.
Роман Израилевич просматривал бумаги, открыв дорогую кожаную папку, молнию которой украшал маленький брелок с шестиконечной звездой. Тина приоткрыла дверь и заглянула в кабинет. Давид и девушка-секретарь стояли во фронт у стола Бернса, в кресле для гостей расположился герр Миллер, консультант Романа Израилевича.
Герр Миллер был самым высокооплачиваемым сотрудником в империи Бернса, который очень ценил его опыт и креативные идеи. Бернс поднял голову, чтобы посмотреть на наглеца, заглядывающего в святая святых, но, вместо привычного "пшел вон!", тотчас же отложил в сторону папку и голосом, не предвещавшим ничего хорошего, произнес:
- Ты где была?
- По магазинам ходила, - и тут же уточнила, для любящего подробности Бернса. - В "Ангельский" ездила.
- Почему не доложила куда отправляешься? - спросил Бернс, подозрительно оглядывая Тину.
- Я что, под домашним арестом? - начала заводиться та.
- Ладно, ладно, - пошел на попятную Роман Израилевич, - вот была бы в короткой юбке, ни за что бы не поверил, что за покупками ездила.
- А мне все равно, верите вы мне или нет…
- Что купила? - поинтересовался Бернс вложением своих денег.
- Не бойтесь, вас не разорила. Может, отпустите служащих? - пожалела Тина вытянувшихся в струнку референта и секретаря.
- Сердобольная какая. Не все им по курилкам шастать, пусть немного поработают.
Бернс вяло махнул кистью, идите мол, и Давид с молоденькой секретаршей шустро покинули кабинет диктатора. Герр Миллер поднял длинное сухопарое тело из кресла, но Бернс удержал его:
- Отто, останьтесь.
Роман Израилевич подошел к своему знаменитому старинному резному шкафу, открыл бар и прихватил за горлышко бутылку коньяка, напоминающую ограненный драгоценный камень. Плеснул на три пальца янтарной жидкости в широкие бокалы и, повернувшись к немцу, сказал:
- Не каждый день наша красавица навещает меня в моем логове. А я скучаю по ней, видит бог.
- О, Тина есть непревзойденни звезда! - поддакнул немец, принимая бокал из рук Бернса.
- Э, э, хорош глазки строить, морда фашистская, - "изящно" пошутил Роман Израилевич, на что герр Миллер неожиданно хрюкнул и затрясся мелким смехом.
Роман Израилевич протянул бокал и Тине, она взяла, бросила спортивную сумку на массивный стол Бернса и оперлась на него стройным бедром.
- Скажи-ка, брат Отто, есть ли на свете, что-нибудь прекраснее женщины?
Герр Миллер отрицательно покачал головой, опустив длинный нос в бокал с эксклюзивным напитком, вдыхая изысканный аромат.
- То-то же, - наставительно проговорил Бернс, - а особенно хороши, наши, северные красавицы.
- Ваши красавицы, Роман Израилевич, в Израиле… - не удержалась Тина.
- Э нет, - хитро прищурив глаз, возразил продюсер, - я, Тиночка, русский, как говорят у вас "до мозга костей".
- Как говорьят? - переспросил, задумавшийся было герр Миллер, но возвращенный в реальность словами Бернса.
- Ах, Отто, вам не понять русского человека, - печально, будто жалея несчастного немца, сказал Бернс.
Герр Миллер, поняв, что ему не предоставят разъяснений, окончательно отстранился от непонятной беседы.
- Ну, чем себя побаловала? Покажи, - неожиданно потребовал Бернс, обратясь к Тине.
Тина на секунду замялась. Не дождавшись ответа, Бернс двумя пальцами расстегнул молнию Тинкиной сумки и с интересом заглянул внутрь. Вывалил содержимое на поверхность стола, чем вспугнул медитирующего герра Миллера. Немец быстро смекнул, что сейчас разразиться "семейная" сцена и поспешил откланяться. На сей раз, Бернс не задерживал его.
- И где покупки? - нетерпеливо, с оттенком наступающей грозы, спросил Роман Израилевич. Тина снова промолчала.
Бернс перебирал Тинкины вещицы, надеясь на нечаянный компромат. Не найдя ничего подозрительного, он схватился за блестящий красно-серебрянный корпус мобильного телефона. Откинув крышку телефона, он просмотрел все звонки сделанные в последние часы. Сердито вскинул глаза на равнодушно потягивающую коньяк Тину.
- Издеваешься? - устало сев в кресло произнес продюсер.
- Сами над собой издеваетесь, Роман Израилевич. Ну к чему такие сцены! Неужели я не могу вернуться из магазина без покупок? А вдруг мне ничего не приглянулось?
- Врешь, - не отступался Бернс.
- Позвал меня к себе, коньяком угостил и на тебе, устроил скандал, напугал герра Миллера…
- Да что ему будет, фашисту… - уже спокойно сказал Бернс.
- Теряете лицо перед консультантом, - сказала Тина и поставила пустой бокал на поверхность стола.
- Да черт с ним, - отмахнулся Бернс, - иди сюда, золотко, поцелуй своего Романа.
Тина, решив не обострять отношений, покорно придвинулась к плотной фигуре продюсера. Обхватив затылок, Бернс притянул ее к себе. Жадно впился в губы, размазывая помаду на Тинкином лице. Оторвался, наконец, удовлетворенно крякнув.
- Ну, иди, иди, мне работать еще… - Бернс подтолкнул Тину к двери. Девушка без лишних уговоров покинула кабинет.
Бернс набрал номер на телефонном аппарате, дождался ответа и уважительно произнес в трубку:
- Здравствуй, Арташез, доброго здоровья и долгих лет…
Монолог на той стороне продолжался три минуты, Бернс улыбался, водя подарочной ручкой с золотым пером по маленькому листочку, выпавшему из Тинкиной сумки.
- Нет, ничего серьезного, - ответил он на вопрос собеседника. - Да, как обычно.
Просьба у меня к тебе, дорогой…
Трубка пробасила очередную любезность.
- Пришли мне парнишку толкового, дельце здесь одно намечается.
Трубка пообещала исполнить просьбу, отчего полноватое лицо Бернса расплылось улыбкою.
- Спасибо, дорогой, очень рад был тебя слышать… И тебе доброго здоровья.