- Ничего не гложит меня. - Мудак. И сердце вдруг постепенно успокаивается и наступает состояние покоя. Это не его вина, а моя. Я думала, что я свободно могу заниматься сексом, не желая быть собственницей этого мужчины, ревнивой собственницей и сумасшедшей. Но на самом деле я не могу. Я хочу назвать его своим и только своим. Мне не нравится в наших отношениях присутствие Эбени. - Просто оставь меня в покое.
- Это из-за крабов?
- Иди к черту. Не раздражай меня. Я не хочу с тобой разговаривать.
- Хорошо, что ты хочешь? Я хочу поговорить с тобой.
Я начинаю наливать еще один стакан, он подходит и забирает его у меня из рук. Я сердито гляжу ему в лицо.
- Это тебе не нужно.
- Как ты смеешь! - я буквально кричу на него.
- Смею, потому что мне не все равно.
Вот оно - что-то важное! Что-то яркое и настолько живое, сильное, даже лучше, чем химический выброс гормонов происходит у меня в голове. Светится. Горит. На материке мужик трахает проститутку, собака тащит еду из закромов, такси сворачивает, избегая столкновения с автобусом, мужчина покупает девушке выпить. Я смотрю в изумрудные, зеленые глаза Джерона, они полны мучительного блеска.
Ты пожалеешь об этом, Билли Блэк.
Да? Может быть. Возможно, он обманул меня, но с того места, где я стою его глаза чистые и прозрачные, открывающие всю его душу. Просто масса и масса честности. Он хватает меня за руку и притягивает к своему крепкому телу. Странно, я не могу даже представить, его тело мягким.
- Я хочу быть внутри тебя все время, - говорит он.
- И я хочу быть внутри тебя все время, - признаюсь я. Моя рана тут же затягивается, кровотечение останавливается. Ах, вот как ты легко можешь меня исцелить.
Он целует меня. Я отодвигаюсь, хватая ртом воздух, мне следует оставить его в покое, но я не могу. Я не могу оставить его в покое. Мне необходимо узнать правду, даже если она причинит мне боль.
- Кто такая Эбени?
- Ты что, ревнуешь?
- Нет, я бл*дь не ревную.
- Тогда это не имеет значения.
Я смотрю на него исподлобья.
- Я не хочу быть с кем-то, у кого есть подружка.
- Почему?
- Что ты имеешь в виду, почему? Ты знаешь какую-нибудь другую женщину, которая согласна мириться с этим дерьмом?
- Но ты не похожа на других женщин. Ты неординарная, и именно это и привлекло меня в тебе.
- Ладно, я ревную, - кричу я. - Ослепительно ревную. Настолько ревную, что готова выцарапать тебе глаза. Теперь, кто, черт возьми она для тебя?
- Она не моя подружка. Я работаю с ней.
- Ты не продаешь недвижимость, не так ли?
Он улыбается, но грустной улыбкой.
- Ты проницательна.
- Эрин сказала мне, что у них есть здесь поговорка, что твой рот не задерживается ни на одной, поскольку твои ноги несут тебя тут же в другую сторону. Почему ты тогда представил ее, как свою девушку, Джерон?
- Она хороша для прикрытия.
Я с трудом сглатываю. Я хотела же давно узнать все, и теперь дойду до конца.
- Зачем тебе прикрытие?
- Я вор драгоценностей, Билли.
19
Я моргаю.
- Ты, бл*дь, кто?
- Я вор, крадущий драгоценности, - медленно и четко говорит он.
- Что это значит, черт возьми? - требую я.
- Это значит, что я нацеливаюсь и краду самые редкие, самые ценные камни на земле.
- То есть, если ты вскрываешь сейф и там есть наличные, ты не берешь их, так что ли?
Он пожимает плечами.
- Я был бы рад, но не наличные привлекают меня изначально.
Я качаю головой с удивлением.
- Так ты преступник? Обычный преступник.
- Это с одной стороны, - говорит он совершенно невозмутимо.
- А с другой?
Он пожимает плечами.
- С другой – это полузабытая форма социальной мести.
- Социальной мести? Полузабытая? - Какого черта это значит? Я так ошеломлена тем, что он мне сообщил, что это не укладывается у меня в голое.
- Тебе никогда не приходило в голову, что распределение богатства в обществе с самого начала неправильное? Возмутительно богатые, до безобразия богатые стали только лишь потому, что использовали различные легальные и нелегальные способы украсть его. Все, что я делаю - это восстанавливаю баланс.
Я резко выдыхаю.
- Ты серьезно.
- Да, вполне. Я - хищник, но только на ультра-шикарную, богатую часть общества. Одно это поднимает меня над воровством. Спускаясь до угощения великолепных столов, покрытых столовом серебром и изысканными блюдами, я нахожу свое место для себя.
- Это звучит так - зачем работать, если можно украсть? - с сарказмом спрашиваю я.
Он разводит руками.
- Это присутствует.
- Это профессия, при которой ты все время висишь на волоске. Рано или поздно тебя поймают. Ты знаешь это, не так ли?
Он улыбается.
- Знаю. Мастеров криминала нет, это из области фантастики, в реальной жизни они не существуют. Но, в конце концов, это всего лишь одна жизнь. Что важнее? Сколько вздохов смогу сделать? Или сколько получить моментов, захватывающих дух? Моя совесть чиста. Я умру мирным человеком.
- Это неправильно. Ты воруешь у людей.
- Поверь мне, я очень тщательно выбираю свои цели. Почему я еще ни разу не попался, потому что всегда оставляю сувенир себе на память, маленький след, который стоит за ними. Поймай меня и сувенир станет достоянием общественности. Эти люди-лжецы, мошенники и педофилы, для которых потеря ювелирного украшения равна, словно потерять ненароком перчатку в парке на прогулке. Иногда они специально устраивают собственные "взломы" и через несколько месяцев или даже лет получают страховку.
Я хмурюсь.
- Разве ты не должен об этом сообщить в полицию, особенно про педофилов?
Он горько смеется.
- Когда я сообщил впервый раз в полицию, то был еще слишком молод. Это было настолько шокирующим и ужасным, что мне казалось, что общество должно узнать о двойной жизни многоуважаемого общественного деятеля. Я послал копию отвратительной записи анонимно в полицию и СМИ. Ждал, причем много дней, и угадай что случилось? Ничего. Ничего не изменилось. Мы живем в садо-мазохистской культуре, Билли. Это любопытный парадокс нашего общества, что не существует ограничений для большинства увлекающихся садистическим поведением, и между теми, кому поручено предотвращать подобные действия: судьями, комиссаром полиции, полицейскими, прокурорами, политиками, владельцами целых отраслей, медиа-магнатами... они покрывают друг друга.
- Итак, ты типа Робин Гуда?
- Это один аспект. Присутствует еще один более убедительный аспект. Я делаю это, потому что испытываю необъяснимое влечение к опасности. Даже будучи ребенком я испытывал такое чувство, психологи называют его "хронически скучающим". Мне необходимо больше драйва, чем другим. Я нюхал клей, курил, бухал, трахал все, что движется, принимал наркотики, дрался, совершал случайные акты вандализма, был мотогонщиком и просто пытался развеять скуку. Первый раз я украл, когда мне было шестнадцать. В конце нашей улицы был очень большой дом, где жила всего лишь одна вдова. Когда она умерла, дети начали борьбу за наследство, и дом оставался пустым несколько лет. Я ворвался в него однажды вечером.
- Это напоминало, словно я очутился в доме мисс Хэвишем из "Большие надежды". Все было в пыли, закрытые шторы на окнах, серебряные канделябры и кружевные салфеточки на спинках кресел. Но я никогда не забуду то волнение, которое испытал от своего первого воровства. Во рту пересохло, сердце колотилось, готовое вырваться из груди: воровство - это как оргазм, только намного лучше и сильнее. Я схватил хрустальную бутылку коньяка и бросился вверх по лестнице. Первая дверь, которую я открыл вела в спальню, роясь в ящике с шелковом женском бельем, у меня кружилась голова от возбуждения. Испытывая сексуальное возбуждение в сочетание с опасностью от кражи было неописуемое ощущение, как будто оно присутствовала всю мою жизнь.
- И из-за этого ты стал вором в шестнадцать лет?
- Воровство, такая же, как и любая другая профессия. Это искусство. И оно никак не связано с ползанием по сверкающим водосточным трубам и карнизам. Нужно овладеть этим мастерством и иметь мозги. Я понял очень быстро, что мне необходимо очень хорошо вписаться в круг общения моей предполагаемой жертвы - высшее общество, отель "Hotel de Paris" в Монте-Карло, 41-й по 43-й Стриит в Нью-Йорке, English stately home, Сиднейский оперный театр, Ascot Races... там тебя не будут подозревать. Потому что ты сливаешься с богатыми, знаменитыми и жадными. Найти правильную жертву это первостепенное значение. Само ожидание кражи похоже на неминуемый оргазм, предыдущее волнения до, и вовремя и после неописуемы.
- И ты создал свое состояние на воровстве?
- Нет, я в большинстве своем сделал его через Интернет, инвестируя в прибыльные отрасли, в основном в Лондоне.
У меня возникает мысль.
- Значит, ты украл синие бриллиантами, которые подарил мне?
- Нет, я их купил.
- Зачем покупать, когда можно просто украсть? - подозрительно спрашиваю я.
- Потому что похищенные драгоценности заносятся в специальные протоколы. Большинство из них разбиты на части, поэтому их невозможно опознать. На самом деле, сбыт редких драгоценных камней скоро станет невозможным, потому что они будут использовать лазерные печати, с собственной подписью.
- Как Эбени вписывается в твою схему?
- Я почти всегда работаю один, но иногда она немного помогает мне.
- Так она не твоя девушка?