- Если Господь того пожелает! - сказал тот своим гортанным, чуть хриплым голосом.
Теперь он пристально посмотрел на прелестную госпожу Ленорман, улыбнулся, словно угадав ее мысли, и пришпорил Императора.
Человек в черном тотчас же пустился за ним вдогонку. Вновь прибывшие всадники смеялись и издавали восхищенные крики:
- Да, ну и кабан!
- Целый кабанище!
- Матерый секач!
- Клянусь красной чумой, какой риск!
- Какая отвага!
- Смертельная опасность!
- Черт возьми! Ну и храбрец!
- Пришлите доезжачих! Пусть сдерут шкуру!
- А внутренности - собакам! Пусть полакомятся, бездельники!
- Потрясающий выстрел!
- Лучший охотник во всем королевстве!
- Да, какое впечатление произведет эта голова! Какие клыки!
В лесу слышались посвисты кнутов, ржание лошадей, стук колес, звуки рожков И труб, крики доезжачих, лай собак, менее усталых, чем те, что травили зверя, вопли кучеров и конюхов. Мелькали огни факелов, озаряя деревья фантастическим светом.
Всадники подскакали к огромной карете, запряженной восьмеркой лошадей и находившейся под охраной швейцарцев и рейтар. Они спешились около кареты и с радостными криками пропустили вперед спасителя дам. Он легко вскочил на подножку, обернулся и прошептал что-то человеку, следовавшему за ним словно тень.
- Будет исполнено! - коротко ответил дю Плесси, склоняясь в поклоне.
- И… разузнайте все… хорошенько, - приказал незнакомец.
- Хорошо… но о которой же из двух?
- Об обеих… - улыбнулся охотник. - А теперь поедем ночевать в Компьен.
3
- Ну же, дорогая, возьми себя в руки! Перестань смотреть на удаляющуюся карету и спускайся на землю, к нам! - С преувеличенно веселым видом Жанна-Антуанетта похлопала Батистину по руке.
Та вздрогнула. Действительно, она совершенно потеряла представление о времени. Словно зачарованная, следила она за нескончаемой кавалькадой, тянувшейся перед ее изумленным и восхищенным взором.
- Что случилось, дорогая? - удивленно спросила Батистина.
- Как это что случилось? Прежде всего, твоя дорогая Элиза уже чувствует себя намного лучше, - сухо ответила госпожа Ленорман.
- О, Элиза, моя дорогая нянюшка, это непростительно! Как я могла забыть о тебе?! - вскричала Батистина, осыпая свою дуэнью поцелуями с той непосредственностью, против которой никто не мог устоять. - Но все это так ново для меня! Ты, дорогая Жанна-Антуанетта, живешь в Париже, ты уже замужняя дама!..
- Ну так что же!? Ты тоже очень скоро выйдешь замуж! - улыбнулась более любезно Жанна-Антуанетта.
Батистина приоткрыла рот от удивления: она совершенно забыла о существовании Жеодара.
- Да… конечно… Но какой чудесный, замечательный день! - с воодушевлением воскликнула она после минутного замешательства.
- Замечательный?! Бессердечное создание! Ты забыла про беднягу факельщика! - простонала Элиза.
"Она права, я просто чудовище! Какой эгоизм!" - с раскаянием подумала Батистина.
Жанна-Антуанетта посмотрела на подругу и еле заметно пожала плечами. Она выглянула в окошко:
- Ну что, Юзеб, мы можем ехать?
- Ах, мадам, мочь-то мы можем, но… пожалуй, что и не можем…
- Наглец! Что ты несешь?! Ты выпряг раненую лошадь и убрал с дороги труп издохшей?
- Бррр… да, мадам, все сделано, если можно так сказать…
- Тогда вперед! - гневно воскликнула Жанна-Антуанетта.
- Простите меня великодушно, мадам. Мы слишком задержались! Недалеко же мы уедем без факельщиков! Скоро станет темно, как в аду, а лошадки так нервничают и так всего пугаются после всей этой суматохи! - простонал бедный Юзеб, еще не совсем пришедший в себя после пережитого.
Словно в ответ на его жалобы раздался дробный стук копыт. Четыре рейтара с факелами в руках окружили карету.
- Мы получили приказ сопровождать вас, куда вам будет угодно, сударыни! - сказал один из них с легким гасконским акцентом, отдавая честь дамам.
- Благодарю вас, господа! Ну, теперь - в путь! - приказала Жанна-Антуанетта, откидываясь на атласные подушки и потянув за шелковую ленту, чтобы поднять окошко. Карета тронулась.
Пламя от факелов освещало экипаж, и рейтары с любопытством посматривали на двух хорошеньких молоденьких девушек.
Хитрый огонек зажегся в глазах Батистины, и она удержала руку подруги:
- Подожди, дорогая, мне в голову пришла одна мысль!
Жанна-Антуанетта усмехнулась:
- Ты говорила так в пансионе, когда собиралась совершить какую-нибудь глупость…
Старая Элиза укоризненно взглянула на подруг, и они обе прыснули со смеху. Батистина поманила к себе пальцем одного из рейтар. Он был почти так же молод, как и Батистина, и с гордостью носил свой синий мундир. На левом плече у него красовалась эполета с серебряной бахромой, украшенная золотой звездой. Юноша вежливо стянул с головы треуголку и склонился к окошку:
- Чем могу служить, сударыни?
Он закашлялся, смущенный тем, что две красавицы смотрели на него, улыбаясь и время от времени переглядываясь, как настоящие заговорщицы.
- О, сейчас довольно холодно, сударь, наденьте шляпу! Мы вас очень просим! - сказала Жанна-Антуанетта с очаровательной улыбкой.
- Благодарю вас, сударыня! - промолвил, запинаясь, рейтар и водрузил свою треуголку с серебряным галуном поверх белого напудренного парика.
- Вы ведь не простой солдат, сударь? - продолжала Батистина с той великолепной самоуверенностью, которая отличает только невинных девушек, действующих по наитию.
- Что правда, то правда, сударыня! Я нахожусь в чине корнета! - гордо заявил юноша, покраснев от удовольствия.
- Ах, корнет! Как мило! Такой молодой, и уже корнет!
- Осторожней, Батистина, а то он, пожалуй, свалится с лошади! - зашептала Жанна-Антуанетта.
Батистина расхохоталась.
Юный рейтар отвел в сторону руку с пылающим факелом, чтобы свет не падал на его густо покрасневшее безбородое лицо, в результате свет еще сильнее залил карсту, и красота двух подруг стала просто ослепительной.
- А сколько вам лет, господин корнет? - поинтересовалась Жанна-Антуанетта.
- О, я не так молод, как вам кажется, сударыня. Мне двадцать четыре года, - ответил юноша, безбожно привирая и не сводя глаз с Батистины.
- Ах так! А мне двадцать, - пускаясь на столь же бесстыдный обман, заявила Батистина.
- А я, хотя и замужняя дама, признаюсь, что мне никогда не доводилось беседовать с корнетом! - воскликнула Жанна-Антуанетта, кичась своим опытом "много повидавшей и пожившей женщины" перед двумя юнцами.
- Правда, сударыня?
- Правда, сударь.
- Нет, я уже видела корнетов, но только, конечно, издали. Но они не держались в седле так гордо, как вы, и у них не было таких изысканных Манер, сударь, - живо вставила Батистина.
- Правда, сударыня? - еле ворочая языком, пробормотал юноша, не знавший, куда девать глаза от смущения.
- О да, правда… Истинная правда, сударь!
- Разрешите представиться! Эрнодан де Гастаньяк… к вашим услугам, сударыни, - низко склонил голову юноша.
- О! Сударь! Так вы, несомненно, гасконец? - восхищенно закатила глаза Жанна-Антуанетта.
- Да, сударыня! Гасконец из Гаскони! - гордо вскинул голову рейтар.
- А чьи приказы вы выполняете, господин де Гастаньяк? - невинно спросила Батистина, широко открывая свои голубые глаза.
Молодой корнет готов был лопнуть от гордости:
- Я исполняю приказы моего капитана, который получает указания от господина дю Плесси, а уж тот их получает прямехонько от его величества…
Рейтар прикусил язык. Как всякий истинный гасконец, он слишком быстро проболтался. Две тонкие штучки с удовлетворением переглянулись, ибо вытянули-таки из юноши сведения, которые хотели заполучить во что бы то ни стало. Жанна-Антуанетта поудобнее расположилась на подушках. Окончательно смущенный корнет опустил голову. Батистина мило улыбнулась юноше, чтобы пролить немного целебного бальзама на его раны.
- Решительно, мне очень нравится говорить с мужчинами! - заявила Батистина, берясь за шнурок, чтобы опустить окошко.
- Да уж, заметно! - с нервным смешком пожала плечами Жанна-Антуанетта.
- О, дорогая, ты ведь моя единственная подруга! И я тебя люблю! Разве я сделала что-нибудь такое, что могло рассердить тебя? - воскликнула Батистина, расстроенная недовольным видом Жанны-Антуанетты.
- Но, голубушка, ты напустила холода и едва не заморозила госпожу Ленорман со всеми этими беседами! - сказала Элиза, абсолютно ничего не понимавшая в происходящем.
Жанна-Антуанетта с любопытством посмотрела на подругу, не обращая ни малейшего внимания на старую няню.
- Ты всегда поражаешь меня, Батистина. Невозможно угадать, как ты отреагируешь на какое-нибудь слово или действие… Ты будто спишь с открытыми глазами или витаешь где-то в облаках… или поступаешь так или эдак чисто инстинктивно… Но я тоже тебя люблю… по-своему, разумеется… И буду защищать тебя от тебя самой, даже против твоей воли…
- Ах! Как странно и забавно! Ты говоришь точь-в-точь как Жеодар, - рассмеялась Батистина.
Под колесами заскрипел гравий. Карета въехала во двор замка Мортфонтен. Жанна-Антуанетта схватила Батистину за руку и горячо зашептала:
- Клянусь, Батистина, я всегда буду тебе верной подругой, даже если у тебя будут основания думать иначе…
- Почему ты так говоришь? - изумилась Батистина. Но Жанна-Ануанетта упорно молчала. Она, казалось, погрузилась в мечты.
Кучер Юзеб быстро соскочил с сиденья, чтобы откинуть ступеньки. С крыльца доносились крики: