Поведение Джемаймы явно его не радовало. Девушка поежилась.
– Когда она умерла?
– Когда мне было три года, – процедил он сквозь зубы, изо всех сил стараясь бороться с вновь нахлынувшими горькими воспоминаниями.
– Твой отец снова женился?
– Нет. Давай поговорим утром за завтраком, – на одном дыхании выпалил Лучиано, когда они подошли к двери в его комнату.
– Я не должна была тебе лгать. – Внезапно Джемайма почувствовала укол горечи и гнева. – Но ты не имеешь права обвинять меня в том, что я могла бы использовать секс для получения дополнительных денег.
Лучиано стиснул зубы. Хотелось еще раз провести рукой по ее длинным золотистым волосам, шелковистыми водопадами спускающимся почти до талии, особенно сейчас, когда он на сто процентов уверен, что они натуральные. Чтобы сдержаться, он крепко сжал пальцы в кулак. Ему нравятся длинные волосы? Безусловно. Но также ему нравятся ее тело. И глаза. С большим усилием он сосредоточился на ней.
– Я встречал много женщин, которые продавали секс как товар.
Джемайма поразилась, широко распахнула чистые голубые глаза и взглянула прямо ему в лицо.
– Правда?
Лучиано еще крепче стиснул зубы от такой наивности и молча кивнул, сожалея, что не держал язык за зубами. Теперь она подумает, что он путался с проститутками, а он не хотел, чтобы она так думала. "Хотя, с другой стороны, какая разница, что она думает", – одернул он себя, расстроенный тем, что так легко потерял самообладание. Неужели так повлияли несколько стаканов бренди, которые он пропустил днем в плохом настроении?
Он дал указание Агнессе накрывать ужин и отправился в свою комнату, чтобы поговорить с Чарльзом. Ситуация вырисовывалась совсем не такой, как он представлял. Чарльз долго извинялся, но не смог ответить на все вопросы важного клиента и с неохотой дал телефон своего главного информатора, приемного отца Джемаймы Бенджамина Барбера. Волнуясь, Лучиано позвонил тому, долго беседовал, но информация о Джемайме и всей ситуации не сделала его счастливее. Напротив, после разговора он остался в недоумении от оптимизма и способности этого человека прощать, почувствовал себя еще хуже от того, как думал о Джемайме, от своих подозрений и действий. Оставалось рассказать ей обо всем. Лучиано постучал в дверь ее спальни.
Полусонная, Джемайма выскользнула из-под одеяла, думая, что это кто-то из слуг пришел забрать поднос, поэтому открыла дверь. Каково было ее удивление увидеть на пороге Лучиано.
Не дожидаясь приглашения, он вошел, взял у нее поднос и отложил на столик у двери.
– Мне нужно кое-что сказать тебе.
– Это не может подождать до завтрака?
– Нет.
Джемайма недовольно стиснула пухлые губы. Выгонять его из комнаты было бы неразумно.
– Я говорил с твоим отцом примерно час назад, мы многое обсудили.
Ошеломленная столь внезапным признанием, она переспросила:
– Прости, что ты сказал?
– Я позвонил твоему отцу, теперь он в курсе, что ты притворялась сестрой ради финансовой выгоды.
– О боже! Как ты мог так поступить? Поверить не могу, что ты сказал ему!
– Мои люди связались с ним до этого, так что он был в курсе, когда я позвонил ему. Однако имело смысл мне самому поговорить с ним. Он огорчился, что ты не рассказала ему правду, но понимает, почему ты так поступила, и прощает тебя. Я должен был тебя предупредить, в случае если ты соберешься позвонить домой.
Джемайма медленно опустилась на край кровати, обхватив голову руками.
– Не могу поверить, что ты связался с отцом. Я так старалась, чтобы родители никоим образом не были вовлечены в это ужасное дело.
– Мне нужно было понимание всей ситуации, стороннее мнение человека невовлеченного, а ты слишком эмоционально вовлечена в эту историю. – Он оправдывался.
– Я тебя ненавижу! – вдруг набросилась на него девушка. – Ты не имел права выслеживать и вмешиваться в жизнь моей семьи!
– Я, так же как и ты, запутался в неразберихе, которую заварила твоя сестра. Законное разбирательство по делу займет достаточно времени. Она родила ребенка под твоим именем, набрала долгов на твое имя, нарушала закон тоже под твоим именем.
– Ты думаешь, я не знаю об этом?
– Она воспользовалась тобой и твоими родителями.
– Мой отец не мог так сказать.
– Твой отец немного отрешен от реального мира и вряд ли имеет контакты с криминалом. Я же более осведомлен в этом и знаю, как часто попадаются обманщики и проходимцы.
– Чтоб тебя! – не выдержала Джемайма, уверенным шагом промаршировала к двери и указала Лучиано на выход.
– Прямо сейчас я хочу лечь в постель и забыть, что ты вообще существуешь.
Он осторожно провел пальцем по ее пухлым, крепко сжатым губам.
– Какая же ты маленькая лгунья. Без меня не было бы Никколо.
От его прикосновения по ее коже побежали мурашки. Дыхание стало прерывистым. Желание воспламенило все ее тело. Джемайма сдвинула ноги, чтобы хоть как-то препятствовать нарастающему возбуждению, вскинула на него глаза, столкнулась с хищным тигриным взглядом и покраснела. Сделала шаг назад, злясь на себя и свое тело за то, что он, даже без особых усилий, может вызвать в ней отклик.
– Доброй ночи, – сказала она как можно спокойнее.
Лучиано хотелось схватить ее в охапку и отнести к себе в постель. Похоть чистой воды, та самая неконтролируемая похоть, которая отправляет мужчин в холодный душ и способствует всепоглощающему желанию. Его отец, однажды влюбившись, был одержим женщиной. Лучиано считал себя другим. Он отправился в свою комнату и работал до тех пор, пока не свалился на кровать и не заснул, не в состоянии думать уже ни о чем.
На следующее утро Джемайма находилась в приподнятом настроении. Правда выплыла наружу, теперь от этого никуда не деться. Она против лжи в целом и теперь, когда не нужно притворяться, чувствовала себя лучше. Ее родители все знают. Она закусила нижнюю губу и решилась на звонок домой. Как бы ни хотелось слышать и чувствовать в голосе отца разочарование, Лучиано и Никки еще более сложная задачка для нее.
За завтраком Лучиано сообщит, что он думает делать дальше в сложившейся ситуации. Скорее всего, Джемайма отправится домой в тот же день. Она солгала. Конечно, можно утешаться тем, что она делала все это ради племянника, а на самом деле просто не могла пережить расставание с ним и вела себя эгоистично, не желая отдавать Никки отцу, когда тот выразил готовность взять на себя полную ответственность за ребенка.
Так размышляла она, копаясь в чемодане и с грустью убеждаясь, что у нее нет ничего для жаркой погоды. Во всяком случае, ничего презентабельного. А собственно, почему ее обычная одежда должна быть красивее только потому, что рядом Лучиано? Джемайма отправилась в гардеробную и пробежалась глазами по висевшей там одежде. Что он будет с этим всем делать после того, как она уедет? Выкинет? Отдаст персоналу или в секонд-хенд? Она выбрала нежно-голубое платье, более скромное, чем остальные, и начала собираться.
Тем временем Никки радостно играл в детской со своими новыми игрушками. Карлотта, выказывая к Джемайме дружелюбие, на ломаном английском объяснила, как хорошо малыш спал и покушал.
Служанка проводила ее туда, где ее должен был ждать Лучиано. Казалось, они прошли через все здание, поднялись по лестнице, прошлись по коридору, украшенному картинами, и вышли на открытую террасу, обращенную к морю. Лучиано тут же поднялся со свойственной ему грацией, приветствуя Джемайму:
– Бонджорно! Выглядишь потрясающе.
Джемайма зарделась:
– Давай не будем отвлекаться. Я надела платье из гардеробной только потому, что нечего больше надеть в такой жаркий день.
– Естественно, я не рассчитывал, что ты решишь порадовать меня, малышка.
Он будто читал ее мысли. Джемайма покраснела, как помидор, и, опустив глаза, плюхнулась в кресло. Их обслуживали два официанта. Один подносил блюда, другой следил за напитками. По всему периметру стояли охранники. Девушка подумала, что Лучиано живет как средневековый король. Во дворце с прислугой и стражниками. Ему кланяются и стараются обеспечить максимальную защиту и комфорт. Однако жизнь в одиночестве далека от нормального человеческого существования. Джемайма думала о Никки, как эта обстановка повлияет на него, ведь он будет расти здесь как принц, окруженный роскошью и одиночеством.
Она украдкой взглянула на Лучиано. Он спокойно смотрел на море, но, почувствовав взгляд, повернулся. У девушки сердце застучало в висках. Взгляд переместился на его губы, в памяти всплыли яркие моменты прошлой ночи и как эти губы идеальной формы ласкали ее, исследуя все уголки требующего близости тела, ощущения могучего тела Лучиано на ней, его сильные и властные прикосновения. Она отвернулась, не в силах совладать с собой. Первый раз оказался незабываемым.
– Что дальше? Нам нужно что-то решить.
Манящие, раздевающие ее глаза обратились к ней, и Джемайма наконец отвела взгляд от Лучиано, сосредоточившись на фруктах, чтобы хоть чем-то заняться.
– Расскажи, как сестра заполучила твой паспорт.
– Случайно. Когда мы впервые встретились, у нее были длинные волосы. Как у меня. Я показала ей паспорт. Мы смеялись над таким сходством, даже прически одинаковые. И как-то так получилось, что перепутали паспорта.
– И?..
– Джули осознала, что у нее мой паспорт, когда улетела в Италию. Она не хотела отменять поездку, поэтому путешествовала под моим именем.
– Она соврала тебе. Она и до этого использовала твой паспорт, например, при подаче заявки на суррогатное материнство. И причина этого – нелады с законом. Возможно, Джули намеренно выследила тебя и пожелала встретиться, чтобы похитить твои документы. Джемайма, прими это наконец.