4
- Алька! С тебя причитается. На дворе - май! Пора отметить обалденную карьеру бывшей безработной синьоры Помидориной. Должность внушительная - Домоправительница! - голос моей экспансивной подруги звучал с таким напором, словно Лера звонила с из американской глубинки, а не с 18 этажа того же подъезда. Лера помянула мою девичью фамилию, желая подчеркнуть стойкость нашей двадцатилетней дружбы. Мы вместе учились на актерском отделении, потом бойкая инженю завлекла в брачные узы дружка моего бывшего мужа - Генку Рыбакова - чудаковатого гения микробиолога, боявшегося женщин пуще самых вредных подопытных объектов. Под мудрым руководством супруги растяпа превратился в энергичного директора какого-то ферейна по производству лекарств и сумел обеспечить жене и дочери достойное существование. Он даже начал бонвиванствовать - завел отменный гардероб и кучу нежных женских телефонных голосов. Как складывается взаимосвязь этих голосов и Генки вне трубки, Лера не хотела знать. В измены мужа она принципиально не верила, что соответствовало главному жизненному принципу - успешности во всем. Кстати, человек успешный, этакий натуральный везунчик или под него мимикрирующий - существо приятнейшее для окружающих. Успешность, как некогда аристократическое происхождение, подразумевает благодушие, отсутствие злобливости, зависти и, главное, постоянную готовность помогать ближнему.
Разумеется, удачливая подруга старалась вытащить и меня на островок отвоеванного благополучия. Именно рекомендация ее супруга, полагаю, серьезно повлияла на решение Совета квартировладельцев, доверивших мне пост дежурной в супер-престижном жилом комплексе "Путник в ночи". Возможно, я старомодна, преувеличиваю значение "блатного фактора" и умаляю собственные очевидные достоинства. "С личной недооценкой надо бороться" - поставила я еще одну галочку в воображаемый список самоусовершенствования. И завопила в трубку совершенно обратное:
- Испытываю чувство глубокой благодарности, госпожа покровительница. Без твоего плеча мне бы не выплыть на такой теплый берег. Отчитаюсь по всем пунктам при личной встрече. Когда у тебя приемный день?
Пока Лера просматривала расписание визитов к массажисткам и визажисткам, я мысленно подвела итоги промелькнувшего месяца.
Время и в самом деле не было потрачено даром. Я хорошо усвоила урок Блинова и в "дело о повешении" не совалась. Как свидетельница была в центре внимания жильцов, забегавших пошушукаться о волнующем происшествии. Я сообщала им про нервную болезнь Нины Яковлевны, перекушенные щипцы дантиста, не выказывала сомнений насчет официальной версии и вздыхала о превратностях любви. Вскоре тема сошла на нет, квартиру выставили на продажу, а Домоправительница решила повысить профессионализм. К началу мая я знала наизусть фамилии, имена отчеств всех обитателей квартир, их род занятий и даже составила личное впечатление о наиболее ярких представителях этих везунчиков, для чего несколько раз навестила фитнесс-клуб, библиотеку, бассейн "Путника" (доступ к этим привилегированным радостям мне открыла занимаемая должность). В результате изучения контингента обитателей Эдема были составлены иерархия Важности персон и регистр их Личностных характеристик. Не скрою, сопоставление этих двух списков выявило явную взаимосвязь между рангом важности и степенью противности персоны.
Вот, например, Липскер Ф. Л., занимающий с супругой апартаменты площадью в 200 кв. метров, плотно набитых антиквариатом, этническими раритетами и супер-современной техникой. Сам господин Липскер внешне - ничего особенного, сивенький вариант одного не очень любимого народом, довольно плешивого олигарха-брюнета. А в смысле человеческих качеств…
Ватага персональных охранников, суетливых и черных, как тараканы, сопровождали шефа до дверей квартиры и встречали перед выездом в свет. По территории "Путника" господин Липскер передвигался редко, пренебрегая бассейном, рестораном, кортом и прочим домашним сервисом. Причем, предпочитал смотреть поверх голов, не замечая в упор одушевленные предметы. Очевидно, в свободное от сна время он мысленно пребывал в высоких сферах сложнейших финансовых операций. Подобно доктору Лектору Каннибалу из "Молчания ягнят", финансист никогда не моргал и это внушало трепет.
Я машинально вскочила и вытянулась по стойке "смирно", заметив, как спустившийся в лифте олигарх отделился от стайки черно-плащевых хранителей тела и по хозяйски распахнул мою стеклянную дверь. Опустившись в кресло, он возложил тяжелый взгляд на стоящую перед ним даму.
- На вас розовая блузка, - протокольно отметил блеклый голос.
Сраженная наглостью джентльмена и столь интимным началом беседы, я нервно поправила воротничок.
- Были голубая, желтая, что-то пестрое, - он еле разжимал тонкие губы, подчеркивая обременительность разговора.
Вот чего я меньше всего ожидала, что после одного малоприятного эпизода Липскер вообще замечает меня. А уж различать цвет моих блузок… Такое нельзя требовать даже от мужа. Если, конечно, не занята составлением предразводного списка обвинений.
- Предпочитаю пастельные тона, - пролепетала я, окончательно теряясь.
- Предпочитать вы будете у себя дома. На службе предпочитают работодатели. Ваш покровитель господин Блинов в отъезде и мне пришлось взять на себя решение этого вопроса. Я внес предложение в Совет, меня поддержали - жильцам приятней видеть на месте консьержки служащего в униформе. Не кокетливую даму, а, подчеркиваю - служащего - функциональную деталь комфорта. Желательно не раздражающую и не вызывающую отрицательных эмоций. - Он поднялся. Я застыла в безмолвии. Это была гадкая месть отвергнутого кавалера.
Как-то владелец апартаментов люкс вызвал меня проверить датчик местной сигнализации, располагавшийся за внутренним плинтусом входной двери. Однако, про сигнализацию не вспомнил, а, не тратя время на подходы, прямо в холле объявил, что его супруга - содиректор российско-американского благотворительного фонда часто отсутствует и он бы не возражал, если б его одиночество разделила умеющая молчать дама.
- Ваши характеристики меня устраивают. Вы сами понимаете, Аллочка - я предпочитаю это имя - у меня нет времени для клубов и путан. - Тяжелая рука легла на мое бедро и оно самопроизвольно дернулось в строну. Господин Липскер усмехнулся: - К тому же, у вас не тот возраст, чтобы не ценить мужское внимание. Об оплате пробного контакта можем договориться сейчас же.
О Боже! Как я была великолепна - не размахнулась, чтобы украсить смачной пощечиной глянцево-розовую щеку. Не стала язвительно шипеть обычные фразы униженных и оскорбленных, типа "Что вы себе позволяете?" или "за кого вы меня принимаете?" Думаю, на эти вопросы он ответил бы с оскорбительной для женского достоинства прямотой.
Вкинув брови, я усмехнулась в нагло лицо, гордо повернулась на каблуке и эффектно удалилась. Теперь, нанеся ответный удар в виде ультиматума об униформе, эффектно удалился он.
Месяц назад Липскер обзавелся прислугой. Скромная девушка Катя здоровалась со мной и мышкой проскальзывала к лифту, когда дом еще спал. Она приезжала чуть свет на электричке из Зеленограда, чтобы с 6 до 7.30 драить лестницы десяти последних этажей, а с 7.30 приступить к обязанностям домработницы Липскеров. Очевидно, персона ВКП (Высшей Категории Противности по моей классификации) таким образом разрешила свои хозяйственные и интимные проблемы.
…- Эй, ты где? - Лера подула в трубку. - Сегодня вечером мои домочадцы разбегаются. Посидим, осмыслим проблемы. Жду.
- Сдам смену и поднимусь. Извини, Лерочка, ко мне пришли, - я опустила трубку и уставилась на робко застывшую в дверях посетительницу. Голубой льняной халатик и наколка на волосах, как у горничной из мексиканского сериала выглядели чрезвычайно трогательно. Маленькие, но сильные кулачки размазывали по щека слезы.
- Кто вас обидел, детка? Присядьте, - я указала посетительнице на кресло у дивана и достала вазочку с печеньем. Как хорошо, что принадлежности чайной (или кофейной) церемонии у меня всегда в боевой готовности. - Чашечку чая? И дивное печенье. Натуральный миндаль.
- Нет… Нет… Извините! - она рванулась к двери. - Лучше сообщить в милицию!
- Погодите! - я взяла девочку за руку и одарила улыбкой доброй феи. - Вначале садитесь и успокойтесь. Давайте поговорим. - Мы расположились визави в мягких кожаных креслах, я разлила благоухающий чай "брызги шампанского" в милые фарфоровые чашки питерской фабрики с золотым изображением архитектурных памятников Северной Пальмиры и придвинула к бедняжке ореховое печенье, от которого оторваться не возможно даже ради вынашивания мрачных планов.
- Больше к нему ни за что не пойду! Говорит, Мария Карповна - это супруга господина Липскера - в командировке. Надо все перемыть как следует, она жутко чистоту любит, а если допоздна задержишься, можешь в моем кабинете переночевать. И посмотрел на меня строго, как в милиции. А потом подмигнул! Вот вам крест - подмигнул! - она быстро перекрестила побледневшее от ужаса лицо.
- Подмигнул!? Господин Липскер?
- Феоктист Лазоревич, - она подняла на меня заплаканные глаза. - А у них в квартире - музей - столько всего наворочено, до утра не управишься… Деревяшки резные и этот, тяжелый такой, из мрамора… - Последовал громкий всхлип, слезы потекли рекой. - У мамы ревмокардит. Брату двенадцать. Живем скромно… Все так радовались, когда я сюда устроилась. После школы никак не могла работу найти. Знаете, всякое предлагали. Совсем мы отчаялись… А он… Он мне за два месяца должен.
- Липскер?
- Феоктист Лазоревич.
Уставясь в пол, Катя всхлипывала и потирала покрасневшее запястье.
- Приставал значит. Этого и следовало ожидать от такого… - я заткнулась, не в моей компетенции давать оценки жильцам тем более не лестные.