- Это правда? Ты не любила своего первого мужа? - прошептала она.
Мэри улыбнулась:
- Я любила Джеральда, потому что это был мой долг. Он был хорошим человеком и отцом двоих моих сыновей. И, несмотря на свое волокитство и измены, он любил меня по-своему, любил до самой смерти.
- Но?
- Я любила его из чувства долга. Когда Эдвард освободил меня с детьми от английских солдат после того, как Джеральд был убит, я нашла настоящую любовь, о которой и не мечтала прежде. - Она немного задумалась, потом продолжала: - Я встретила твоего отца после пяти лет брака с Джеральдом, когда мы арендовали у него землю. Но никогда не призналась бы себе самой, что люблю его. Знаю только, что, когда он впервые вошел к, нам в дом, я сразу поняла, что он отличается от всех мужчин. Мы едва ли обменялись несколькими фразами за эти пять лет. Он всегда был вежлив и корректен. Но когда он впервые обнял меня, я поняла, что раньше не знала, что такое любовь, тем более страсть или и то и другое вместе.
- Но что ты пытаешься мне этим сказать?
Она дотронулась ласково до лица дочери.
- Я хочу, чтобы и у тебя была такая любовь, дорогая.
Элеонора вся дрожала, ей трудно было скрывать правду.
- Я никогда не буду иметь то, что получила ты. Я всегда любила Шона. Но он не любил меня. Прости, я больше не могу, я должна пойти к себе.
- Элеонора! Прошу тебя, я так беспокоюсь…
Но Элеонора уже бежала вверх по лестнице. У двери своей спальни она остановилась, чувствуя, как ломит виски. Наконец она получит возможность побыть наедине с собой и в одиночестве поплакать о Шоне. Сколько времени понадобится, чтобы залечить ее душевную рану? Она вошла в спальню и закрыла дверь. Взглянула на столик, который сервировала недавно с такой любовью, она забыла сказать служанке, чтобы та унесла ужин. И сердце у нее бешено заколотилось. На тарелках были остатки еды, и бутылка вина почти опустела.
Шон показался из-за тяжелой бархатной портьеры, закрывавшей окно, и их глаза встретились.
- Ты не уехал.
Он не любил ее так, как она любила его, но это все равно. Она ждала его четыре года, и она думала о нем весь день, уже скорбя вновь по нему. И никогда не была еще такой счастливой, как в этот миг. Она бросилась к нему, обняла, крепко прижала к себе, чувствуя своей грудью твердую мускулистую грудь, обнимая широкие плечи. Чувство одиночества и слезы исчезли, как по волшебству.
Он освободился из ее объятий, но продолжал пристально смотреть ей прямо в глаза.
- Ты им рассказала.
Она поняла.
- Они каким-то образом догадались. И я вынуждена была сказать, что ты здесь. Они хотели помочь.
Он покачал головой:
- Но я же просил тебя… Я объяснял.
- Они были настойчивы, и они уже все давно знали. Их помощь понадобится, и они собираются нам помочь. Клифф сказал, что может вывезти тебя на своем судне сегодня ночью.
Он не сводил с нее серых, лихорадочно блестевших глаз. Как будто не слышал ее слов. Ей стал понятен этот взгляд. Он смотрел, как мужчина смотрит на женщину, которую хочет немедленно уложить в постель. Она сама предложила ему себя, чтобы удержать или хотя бы провести эту последнюю ночь вместе. И почувствовала, как навстречу этому грубому, плохо скрываемому вожделению в ней поднимается волна такого же неприкрытого желания, она хотела его и не скрывала своего намерения отдаться в любой момент, когда он пожелает. И может быть, удержит его.
Значит, он вернулся, не устоял перед искушением, вернулся, чтобы овладеть ею.
У нее пересохло во рту, и, облизав губы, она смогла лишь вымолвить его имя:
- Шон… Я знаю, что ты хочешь…
Он понял и отвел глаза.
- Я не за этим пришел.
Она не ослышалась?
- Тогда зачем? Зачем ты здесь сейчас в моей спальне?
Он отвернулся, чтобы она не видела его глаз.
- Зачем ты вернулся вообще? После стольких лет появился снова в родном доме?
Ей нужен был ответ, которого она ждала и надеялась услышать. И потом жить с этим ответом всегда.
- Если ты явился сюда не за тем, чтобы увидеть меня, свою семью, тогда зачем? Ты мог сразу уехать из страны.
- Я не знаю! - крикнул он. Потом тихо добавил: - Я услышал о твоей свадьбе…
Ответ показался ей странным. Наступила неловкая тишина. В комнате чувствовалось напряжение, достигшее предела, когда трудно становится дышать.
- Ты явился сюда, чтобы не дать мне выйти замуж?
- Нет…
Их взгляды снова встретились.
- Я так ждала тебя, Шон. И я с ума сойду от тоски, когда ты уедешь. Прошу тебя… Скажи, разве ты не скучал по мне?
Он снова замкнулся, потом неохотно ответил:
- Вначале было тяжело.
Она хотела большего. Когда-то она могла читать его мысли, а сейчас не понимала иногда, о чем он говорит.
- Что ты имеешь в виду?
- Не имеет значения! Я не хочу говорить об этом сейчас! - Он снова рассердился. И опять стал чужим.
Она вздрогнула, не зная, чего ждать от него дальше. Оба молчали, и вдруг она услышала:
- У тебя зеленое платье.
Значит, он заметил. Сердце у нее снова сильно забилось, а тело отяжелело под его внимательным мужским взглядом.
- Да, я в первый раз надела его.
- Но незамужние леди носят светлые платья.
Когда Рекс сказал, что предоставит ей возможность еще раз встретиться и попрощаться с Шоном, она тщательно выбрала платье для их последней встречи. А когда братья вернулись и она узнала, что они не смогли отыскать Шона, забыла снять и сменить на другое. Платье темно-зеленого цвета, а не того пастельного тона, который положен незамужним девушкам, что входило в ее приданое. Она должна была надеть это платье после венчания, потому что оно больше подходило для замужней женщины и по цвету, и по покрою. Ей казалось, что в этом платье она выглядит очень соблазнительно. Графиня и Лиззи, жена Тирелла, которые собирали ей приданое, были удивлены, увидев Элеонору в этом платье накануне свадьбы.
Она хотела поразить воображение Шона, вызвать снова тот взгляд, которым он смотрел на нее в лесу и которым смотрит сейчас. Значит, она добилась своей цели, потому что ощущала на себе этот тяжелый, голодный взгляд. Да, она сама предложила ему прийти сюда ночью, и ясно было, с какой целью, но ведь он отказался воспользоваться ее необдуманным предложением. Почему же он смотрит на нее так?
Для нее одна-единственная ночь с ним лучше, чем ничего. Даже если он не любит, ее любви хватит для них обоих. Конечно, она несчастна, зная, что объятия долго не продлятся и это лишь на одну ночь. Но ей так хотелось любить его, пусть с его стороны будет только страсть, голод по женщине.
- Мне оно не нравится, - услышала она.
Его слова неприятно ее поразили.
- Разве оно не красивое?
Он пожал плечами, скрестив руки на груди.
- Я ничего не понимаю в моде.
Она прикусила губу, досадуя на себя. Стыдно играть с ним в грязную игру. Неужели она опустилась до этого? Но продолжала:
- Питеру понравилось это платье. Он так взглянул на меня и просил прогуляться с ним в саду после ужина, но я отказалась. - Последнее было ложью.
Он вдруг покраснел.
- Прекрати это, прошу тебя.
- Прекратить что? Ты не можешь отрицать, что другой мужчина находит меня привлекательной, в отличие от тебя. - Она тяжело дышала от обиды, готовая расплакаться. - А ты лжешь, что я тебе безразлична.
Он сделал удивленное лицо.
- Я уже сказал. Я приехал не из-за тебя.
- Тогда зачем?! - крикнула она.
Он избегал ее взгляда и уклончиво сказал:
- Ты принадлежишь другому мужчине.
- Нет.
Разве он не понимает, что она отдала ему свое сердце, свою душу много лет назад и могла принадлежать единственному мужчине - ему.
Он вдруг спросил, слова снова давались ему с трудом, чувствовалось, что он волнуется:
- Ты что, порвала с ним?
Она молчала.
- Значит, нет. Я так и знал.
Он начал нетерпеливо расхаживать по небольшой комнате.
Не зная, как его успокоить, она сказала:
- Шон, мое предложение остается в силе.
- Нет! - резко прозвучало в ответ.
Она осторожно приблизилась к нему.
- Шон, послушай, мы всегда были откровенны друг с другом.
Он взглянул на нее недобро:
- Это было давно, тогда была Эль.
Она понимала, что в нем идет борьба, и подбирала слова, чтобы его не ранить.
- Я знаю, что ты не любишь меня так, как люблю тебя я и как бы мне хотелось. Но ведь Эль давно выросла - ты не будешь этого отрицать. - Она улыбалась, но ей было тяжело.
- Да… Я это понял по тому, как ты прошлым вечером целовала Синклера, даже стонала от удовольствия и…
Она оборвала:
- Я еще не закончила. Дай мне договорить до конца.
- Но зачем ты стараешься? - Его взгляд опустился на низкий вырез платья. - Ясно, что завтра ты будешь принадлежать Синклеру.
- Я не люблю Питера и не хочу выходить за него. Но почему тебя так волнует мой брак? Почему ты так злишься? И не говори, что это не так. Ведь мы с тобой сегодня видимся в последний раз и больше никогда не встретимся!
Он хмуро смотрел на нее.
- Я не… сержусь. Просто хочу поговорить о Синклере.
- А я - нет! Я хочу говорить о нас, об этой последней ночи и о том, что хочу заниматься с тобой любовью, и прямо сейчас!
На его лице отразился такой ужас, что она поспешно прошептала:
- Я не прошу о любви.
- Но ты должна выйти за него! Этот брак со всех сторон хорош. Проклятье! Титул, земля, состояние. И ты не должна говорить так, ты поняла?