Я ждала снаружи офиса терапевта, сидя с сумкой на коленях, когда получила сообщение от брата.
Дин:Позвони мне как можно скорее.
Я:Не могу. Я на встрече.
Дин:Не будь ребенком. ПОЗВОНИ МНЕ.
Мой психиатр выходит из кабинета и жестом показывает мне входить, в то время как мой телефон снова пищит. Я выключаю его и сажусь на стул напротив стола, украшенного табличкой с фамилией, кружкой заполненной ручками и высокой стопкой папок.
Ее зовут Анна, она молода, может ей чуть больше двадцати, со светлыми волосами, которые коротко подстрижены до подбородка. Каждый раз, когда я ее вижу, она в брючном костюме. Сегодня, черный, в тонкую полоску.
- Здравствуй, Элла, - она садится за свой стол, надевая прямоугольные очки и беря папку с моим файлом. - Как прошли твои выходные?
- Интересно, - отвечаю я. - Мягко говоря.
Замечая мой тон, она смотрит на меня. - И что было в них интересного?
Я провожу пальцами вдоль своей татуировку бесконечности. - Я ездила навестить Мишу в Лос-Анджелес.
Она открывает блокнот. - И как все прошло?
Я колеблюсь. - Хорошо, по-моему.
Она что-то записывает на бумаге. - Ты кажешься неуверенной.
Я сутулюсь на стуле и складываю руки. - Просто... ну, каждый раз, когда я еду, чтобы увидеть его, или он приезжает ко мне, становится тяжелее прощаться.
Она кладет ручку и записную книжку на стол и снимает очки. - Всегда тяжело говорить "до свидания", но иногда это необходимо, чтобы двигаться дальше по жизни.
- Я не хочу уходить от него, - паника прорывается через меня, как торнадо. - Я люблю Мишу.
- Это не то, о чем я говорю, - быстро объясняет она. - Я говорю, что говорить "до свидания" - это самая тяжелая часть жизни.
Ненавижу, когда она играет в игры разума. - Вы имеете в виду мою мать? Потому что в прошлый раз я вам сказала, что я пережила это.
- Элла, ты не пережила это, - говорит она. - В противном случае, ты бы этого не говорила.
Я облокачиваюсь на ручку кресла, и кладу подбородок на руку. - Тогда что надо делать с этим прощанием?
- Это связано с тобой. - Она берет мяту из банки и помещает ее в рот. - И ты борешься с тем, чтобы прощаться с этими вещами: твоей виной за маму и отца, твоей болью, твоими чувствами. У тебя очень трудное время, чтобы отпустить твое прошлое.
- Я это знаю, - соглашаюсь я. - Но я работаю над этим.
Она делает паузу, постукивая пальцем по столу. - Скажи мне вот что, где ты видишь себя через год или два?
- Я не знаю... Я действительно не думала об этом много.
- Попробуй подумать об этом минуту, если можешь.
Я поднимаю подбородок и стараюсь сосредоточиться на вопросе, но все, что я могу видеть, - это Миша и я, на этом чертовом мосту, когда он падает в воду.
- Я не знаю, - я цепляюсь за подлокотники кресла, когда мой пульс ускоряется. - Я, правда, не... Черт возьми.
- Расслабься, Элла, все будет в порядке, - она открывает ящик стола и достает другую папку. - Я думаю, мы могли бы начать оценку твоей тревоги и депрессии.
Я сузила на нее глаза. - Ни в коем случае.
- Элла, я думаю, это важно…
Я соскакиваю со стула и закидываю сумку на плечо. - Я не говорю об этом.
Она говорит что-то еще, но я уже за дверью. Я не буду обсуждать психическое заболевание. Я не больна. Не больна.
Выкидывая разговор из головы, я включаю телефон и читаю сообщение, которое мне послал Дин: " Папа покинул лечебницу, позвони мне сейчас..." Что? Я нажимаю кнопку быстрого набора, выходя наружу на солнечный свет, и прикладывая телефон к уху.
- Какого черта ты выключила свой телефон? - рявкает он.
- Я говорила тебе. Я была на встрече. - Я иду через двор, петляя между людьми и уклоняясь от Фрисби[5], летящего по воздуху.
- Хорошо, тебе надо вернуться домой, - приказывает он. - Папа сбежал, и никто не может его найти.
- Я позвоню маме Миши, узнать, если она видела его и знает где он. Если он дома. - Я начала вешать трубку.
- Я уже связался с ней. - Он кажется раздраженным. - Она на отдыхе с каким-то парнем, с которым она встречается.
- Ох... - Я даже не знала, что его мама встречается с кем-то. - Тогда что же нам делать?
- Поезжай туда и проверь его, - говорит он, будто это моя обязанность.
- Почему ты не можешь сделать этого?
- Потому что у меня есть работа и планы на свадьбу - это называется жизнь.
- У меня тоже есть жизнь, - спорю я, достигнув границы травы. - И мы всегда можем кому-то позвонить. Мы можем позвонить Денни.
- Тогда позвони Денни, - говорит он, и я слышу голос Кэролайн на заднем плане. - Слушай, мне нужно идти, хорошо? Позвони Денни и сообщи мне что происходит, как только ты узнаешь. - Он кладет трубку.
Разочарованная, я открываю контакты в телефоне и ищу номер бара Денни. К тому времени, как я позвонила, я уже бежала по лестнице в нашу с Лилой двухкомнатную квартиру.
Кто-то снимает трубку после четвертого звонка. - Привет, бар "Выпивка и еда", это Денни.
- Эм... да, это Элла. Элла Дэниелс. Я просто думала, может, мой отец был там, или ты видел его.
- Да, он показался тут этим утром, - колеблется он. - Я думал, что он в лечебнице.
- Очевидно, он сам себя выписал. - Я достаю ключи от дома из своей сумки и открываю дверь. - Насколько он плох?
- Я буду честен с тобой, Элла. Он очень плох, - говорит он прямо. - Он появился этим утром, и пьет с тех самых пор. Без остановки. Я предложил ему поехать домой, но он отказался.
Я закрываю дверь и бросаю ключи на стойку. - Ты можешь присмотреть за ним немного, пока я не разберусь, что с ним делать?
- Я думаю, что да, - говорит он с неохотой. - Слушай, Элла, я понимаю твою ситуацию, но мне надо следить за баром... и когда он доходит до такого состояния, то создает много проблем. Я не против помогать, но до тех пор, пока это не сказывается на моем бизнесе.
- Я буду так быстро, как только смогу, - обещаю я. - И я, правда, очень сожалею из-за этого.
Он вздыхает. - Все хорошо. Я знаю, что это для тебя тяжело. Я имею в виду, что ты еще ребенок.
Я никогда не была ребенком. Не совсем. Я мыла посуду и убирала дом, когда мне было шесть, готовила еду в восемь, и следила за тем, чтобы мама принимала свои лекарства в десять лет.
Я попрощалась и повесила трубку, опускаясь на замшевый диван. Квартира маленькая, с белыми стенами и бежевым ковром, в углу телевизор. Между кухней и гостиной небольшая обеденная зона. Место пахнет корицей, и раковина заполнена посудой.
Я зажимаю пальцами нос. - Черт... Кому я должна звонить? - Моя рука падает на колени, и я звоню Итану.
Он отвечает после третьего гудка. - Хорошо, это очень странно. Ты никогда не звонишь мне.
- У меня есть к тебе просьба, - я замолкаю, набираясь смелости. - Пожалуйста, можешь забрать моего отца из бара Денни, и побыть с ним, пока я не приеду?
Он молчит секунду. - Да, я могу это сделать.
- Спасибо, - говорю я с благодарностью. - Я приеду так скоро, как только смогу. Обещаю. Двенадцать часов максимум.
- Не убей себя, добираясь сюда, Элла. Я сказал, что все будет хорошо, так что приезжай, как сможешь.
- Хорошо. Позвоню, когда буду в пути.
- Звучит отлично.
Я вешаю трубку и бросаю телефон на кофейный столик, думая, где, черт возьми, я найду машину. Я начинаю звонить Мише, но останавливаю себя. Я не говорила с ним в течение дня, и последнее, чего я хочу, это позвонить ему и начать реветь.
Кроме того, он ничего не сможет с этим поделать.
Он колесит по всей стране.
Миша
- Если ты продолжить попадать в неправильную ноту, - предупреждаю я Наоми. - Я собираюсь убрать гитару.
Мы сидим на кровати в квартире-студии, с нашими гитарами на коленях. По всему полу валяется грязное белье, и мусор заполняет весь стол. Дилан и Чейз в баре, пытаются повеселиться. На мне пижамные штаны без рубашки, волосы Наоми мокрые и собраны на голове, потому что она только вышла из душа.
- Не будь придурком, - шутит она, дергая за резинку так, что ее влажные волосы падают на ее плечи. - Нота, которую я играю, звучит намного лучше, чем та, которую ты думаешь, мы должны взять.
Я качаю головой и бренчу по струнам своей гитары. - Это все зависит.
Она играет аккорд и перекрикивает шум. - От чего?
- Играешь ли ты в комнате, наполненной глухими людьми, - я безжалостно улыбаюсь.
Она закатывает глаза и кладет гитару на кровать. - Иногда ты такой засранец.
Она права, но для этого есть причина. Два дня назад, я осматривал достопримечательности и искал здание, где, как я слышал, работает мой отец. Я только что поговорил по телефону с мамой, она сказала, что собирается в отпуск с каким-то чуваком, в два раза младше ее, и что мой отец сейчас живет в Нью-Йорке.
Я лишь хотел увидеть, где он работает, других причин не было, лишь любопытство. Пока я стоял перед зданием, мужчина прошел рядом со мной, направляясь за такси. Это был мой отец, и я начал отворачиваться, но он увидел меня и махнул рукой. Я хотел развернуться, показав ему средний палец, но ничего не мог сделать, кроме как стоять там, как маленький ребенок.
Он подошел ко мне с удивленным выражением на лице. Он был в черном костюме и пальто, и смотрел на меня глазами, точно такими же, как и мои. - Миша, что ты здесь делаешь?
- Я живу здесь некоторое время. - Мой тон был резким. - Что ты здесь делаешь?
Он указал на возвышающееся здание с металлической наружностью.
– Меня перевели сюда работать две недели назад. Я звонил твоей маме и сказал об этом.