Думала. Конечно думала. И я ненавидела это; ненавидела то, что у нас с Дарьей было столько общего. Мне хотелось выговорить ей за вторжение в его личную жизнь, за попытки вмешаться во что-то настолько личное. Но я была на грани того же. Как я вообще могла продолжать отношения, не зная?
- Я заметила вас двоих вместе, - сказала она. - Думаю, Бен ожидал, что я подожму хвост и убегу из города, когда все развалится, но от меня не так просто избавиться. Мы все еще встречаемся на улице, и он видит меня, но притворяется, что не замечает. Он любит тебя, Дженна. И могу сказать, ты тоже любишь его. Хочу, чтобы ты только знала - этого недостаточно, - она зажмурилась. - Некоторые вещи нельзя исправить.
- Это угроза? - спросила я.
- Нет, - сказала она, - это констатация факта, - она медленно вздохнула. - Сожаление, если так нравится больше. Мы оба сделали много вещей назло друг другу, но, надеюсь, после наших отношений он стал лучшим мужчиной. Он думает, что у всех моих поступков есть какой-то скрытый смысл, потому что ему это подходит. Но если я буду видеть его счастливым, буду лучше спать по ночам, - она слабо улыбнулась. - Знаю, я похожа на какого-то преследователя. Если не знаешь всей истории, именно так и кажется. Но мы были одержимы друг другом в том возрасте, когда это что-то значило. Последствия этого тяжелы. Я была той, кто ушел, но он бросил меня. Задолго до того, как мы разошлись, от нас уже ничего не осталось. Но мы цеплялись за единственную знакомую нам вещь.
Я уставилась на нее, пытаясь понять. Она была не совсем здорова, но также и не безумна.
- Теперь я оставлю тебя, - произнесла она. - Просто знай, что бы он ни сказал, я желаю тебе только лучшего.
Что все это значило? Она пыталась сбить меня с толку, или я действительно так хорошо обманула ее?
Конечно, может из-за того, что я чувствовала к нему, это было очевидно. Возможно, это отражалось на моем лице каждую минуту каждого дня.
Если бы кто-то спросил меня неделю назад, верю ли я в единственную истинную любовь, я бы ответила "конечно нет".
Это такое глупое понятие. Если ли что-то абсурдней, чем идея того, что среди миллионов людей где-то в мире есть только один человек, с которым ты можешь быть действительно счастлива?
Но казалось, что я нашла его - самым странным способом из всех возможных. Единственная проблема - я не знала, как мне удержать его.
* * *
Я мерила шагами квартиру, пытаясь осознать всю реальность этого. Голос Дарьи отдавался эхом в моей голове, от ее нежеланных вопросов и советов болела голова, как и от невозможности принять все это.
Телефон завибрировал от сообщения от Бена.
Есть что-то синее?
Я быстро ему ответила.
Я не суеверна.
Спустя мгновение зазвонил входной звонок. Он стоял там воплоти с лукавой улыбкой и, как только я отошла, пропуская его внутрь, он вытащил из-за спины коробку.
- Я забегу наперед и предположу, что это синее нижнее белье, - сказала я, беря у него коробку.
- Джентльмен не открывает секретов, - сказал он, важничая. У него было игривое настроение и он, возможно, ожидал быстрого антистрессового секса, но я была не в настроении - факт, который он быстро заметил, когда я прошла мимо него, чтобы бесцельно полазить в холодильнике.
- Что случилось, солнышко? - он медленно последовал за мной, позволяя мне сохранять дистанцию.
- Не называй меня так все время, - пробормотала я.
Он оперся о стойку.
- Прости, - сказал он. - Постараюсь оставить его для особых случаев.
Я вздохнула, желая извиниться, но не зная как начать. Моя встреча с Дарьей была до чертиков странной. Для начала мне нужно было переварить ее, прежде чем я вывалю все на него.
- Ничего, - настояла я.
- Знаешь, - сказал он с намеком на улыбку на лице, - есть одна вещь, которая называется снимающая-стресс-порка. Я мог бы...
- Нет, - сказала я категорично. - Спасибо. Я ценю это, честно. Но нет.
- Ну же, Дженна, - он наклонился в мою сторону, не сдаваясь. - Просто скажи, что случилось. Ты такая с тех пор, как мы уехали с озер, и я думал, что ты просто не хотела уезжать. Но тебя что-то гложет.
Я тяжело сглотнула, внезапно чувствуя себя слишком чувствительной и ранимой, чтобы скрывать это дальше.
- Я видела твои бумаги, - сказала я. - Хантингтон. Твоя мама, да?
Его губы превратились в тонкую линию.
- Поэтому я не говорю об этом, - сказал он. - И, думаю, это вполне очевидно.
- Прости, - сказала я, хорошо осознавая, что это не прозвучало так, словно мне действительно жаль. - Но мне кажется, что ты должен был сказать мне об этом. Даже если мы не были бы... - я сильно замотала головой. - Я знаю, что это не мое дело. Знаю. Честно. Но ты хотел знать, что меня беспокоит, и вот оно. Я ненавижу просто мысль о том, что ты можешь заболеть. Ненавижу неведение. Ненавижу то, что ты сам не знаешь.
- Я сделал тест, - сказал он. - Если результат имел бы хоть какое-то влияние на тебя, я бы сказал. Но, в любом случае, это не так. Так что забудь.
Я никогда не слышала такую жесткость в его голосе. Вина мгновенно поселилась в моем животе. Я не имела права на любопытство, не имела права на агрессивные вопросы о его болезни. Или ее отсутствии. Он был прав - результат не имел для меня значения. Не из-за чего было расстраиваться.
Потому что это было не по-настоящему. Мне просто нужно было приложить усилия и вспомнить это.
- Прости, - сказала я мягко, не уверенная, слышал ли он меня вообще. Он был потерян в собственном мире, в некотором роде поглощен глубокой злостью и недовольством, которые я вызвала своим глупым любопытством. - Ты прав. Это не влияет на меня. Я просто волновалась о тебе, но мне стоило держать рот на замке. Просто...
Он все еще не выдавал признаков того, что слышит меня.
- .. просто я действительно забочусь о тебе, - сказала я, наконец, мгновенно жалея о сказанном, только слова успели слететь с губ.
Бен рассмеялся и смех его был больше похож на лай.
- И так ты показываешь это? - запустив руки в волосы, он наконец поднял на меня взгляд. - Ладно. Я понимаю, что это расстраивает и шокирует. С этим тяжело смириться, да? У тебя не укладывается это в голове. А ты просто представь, как я себя чувствовал, наблюдая за смертью своей матери. Представь, как я себя чувствовал, думая, не окажусь ли на ее месте. Представь, как горько и шокирующе это было. Представь, как сложно было справиться. Есть причина, по которой я не говорю об этом, и эта причина не мои чувства или попытки казаться загадочным, или мрачным, или что еще там можно представить. А потому, что я не хочу. Не хочу думать об этом. Я справился, и на этом точка.
Слезы текли по щекам, и я не могла остановить их.
- Прости, - прошептала я снова. - Я не хотела расстроить тебя, просто...
Я просто люблю тебя. Вот и все.
Чертова глупышка. Что со мной было не так? Почему я просто не сказал этого?
Потому что это правда. Даже если он не видит этого.
- Я знаю, - сказал он, наконец. Его голос стал немного тише. - Знаю. Знаю, что ты не хотела. Просто все думают, что это их дело. Ненавижу это. Терпеть не могу. Поэтому я и держал исследование в тайне. Знал, что станет очевидным наличие какого-то личного интереса, если я обнародую его. Но от лечения не получаешь денег. Особенно, когда речь идет о таких редких болезнях. Это словно капля в море, но я делаю это, потому что могу. Могу помочь людям, которым больше никто не поможет. Это уже что-то. Но это не для меня.
Несмотря ни на что, мое сердце подпрыгнуло в груди.
- Нет?
Он вздохнул.
- Я не болен, Дженна. У меня нет этого гена. Я знал это с десяти лет. Отец знал. Но никому больше я не говорил, потому что их это не касается. Я не умираю. По крайней мере, не быстрее остальных.
Облегчение захлестнуло меня. Я пыталась не показывать этого, не зная, как он отреагирует.
- Нам не нужно больше говорить об этом, - сказала я, борясь с дрожью в голосе.
- Конечно, не нужно, - сказал он с саркастической улыбкой. - Ты получила желаемую информацию, так? Теперь можешь спать спокойно. Потому что тебе никогда не придется пройти через то, что прошел я. Теперь можешь жить дальше и забыть, что люди умирают чудовищной смертью раньше времени, - он снова запустил руку в волосы, но на этот раз с какой-то злостью. - Прости. Просто это то, с чем я жил всю свою жизнь. Сложно сохранять спокойствие в этом вопросе.
- Тебе не нужно извиняться, - настояла я, несмотря на то, что дрожала от холода его слов. Я понимала, или думала, что понимала, насколько это вообще возможно. Но на самом деле я просто не могла знать, что творится у него в голове. Я не могла знать, каково это, наблюдать за смертью своей матери в десять лет.
- Знаю, что не должен, - сказал он. - Но ты не успокоишься, пока я не извинюсь, поэтому прости. Не знаю, о чем я прошу прощения. Прости, что не поделился с тобой каждой болезненной частью своей жизни. Прости, что не хотел говорить об этом. Прости.
- Дарья нашла меня, - выпалила я.
Он остановился и уставился на меня. Кровь отлила от его лица.
- Господи, - сказал он. - Дженна, я... - он тяжело выдохнул. - Мне так жаль. Честно. Не думал, что она... - его глаза бегали по комнате. - Что она сказала тебе?
- Ничего особенного, - солгала я. - Ничего, о чем бы тебе следовало беспокоиться. Она просто хотела пожелать нам удачи.
Он знал, что я лгала, но не знал, что сказать, чтобы я раскрыла ему правду.
- Прости, - произнес он снова. - Если хочешь поговорить об этом, если хочешь что-то спросить, я...