Она резко встала с кровати, хотя при этом перед глазами все поплыло. Она глубоко вздохнула и, пошатываясь, пошла в душ, приняв решение забыть обо всем, что было прошлой ночью, и строить общение на строго профессиональном уровне. Вскоре Грейс почувствовала себя лучше.
Она нанесла минимум макияжа, собрала волосы в конский хвост и взяла свой кожаный чемоданчик – теперь она была полностью готова для работы.
Помощник Хэлиса Эрик встретил ее внизу, у главной лестницы. Он был одет в бермуды и футболку с надписью: "Я работаю в Силиконовой долине. А если я скажу тебе больше, то мне придется тебя убить".
Грейс вспомнила о своем замечании, сделанном прошлым вечером. Если это шутка, то… Да уж, должно быть, она выглядела абсолютно нелепой.
– Госпожа Тернер, – Эрик поприветствовал ее улыбкой, – давайте я покажу вам комнату для завтраков.
– Спасибо.
Он повел ее по коридору, выложенному плиткой. Она спросила с интересом:
– Вы познакомились с мистером Тэнносом в Калифорнии?
Он обернулся с улыбкой:
– Откуда вы знаете?
– Ой, может, это все волосы, – ответила она, улыбнувшись.
У него были очень светлые волосы, которые солнце осветлило еще больше – довольно причудливыми пятнами.
– Вы давно его знаете?
– С тех самых пор, как он переехал туда пятнадцать лет назад. Я был в его команде с самого начала. У него были великие идеи, а у меня – никаких, поэтому я довольствуюсь должностью управляющего.
– А вы знали о его семье?
Эрик поколебался лишь мгновение.
– Все в Калифорнии начинают с нуля, в той или иной степени, – ответил он, и, хотя его тон был беззаботным, она поняла, что он все сказал.
"Он так же любезен, как и Хэлис, – сухо подумала Грейс, – но менее несгибаем".
– Вот сюда, – сказал он и провел ее в симпатичную комнату, находящуюся в задней части здания.
Хэлис уже сидел за столом, пил кофе и читал газету на планшете. Он поднял глаза, когда она вошла, и улыбнулся своей простой и уже такой знакомой улыбкой, от которой кровь прилила к ее лицу. Грейс вспомнила, как он нес ее прошлой ночью. Как она прижалась щекой к его груди, как он массировал ей ступни. И как она всем этим наслаждалась.
– Кажется, вам уже лучше.
Она присела и налила себе кофе, не сводя взгляда с чашки.
– Да, спасибо. Простите за вчерашнее.
– За что же я должен вас прощать?
Она добавила молока.
– Я была не в состоянии работать…
– Вы плохо себя чувствовали.
Он говорил так спокойно и твердо, что Грейс не могла посмотреть в его зелено-серые глаза, такие невероятно понимающие. Она почти захотела рассказать ему о себе все. Помешав кофе, она сделала глоток и сказала:
– И все-таки я здесь для того, чтобы выполнять поставленное задание.
– И я уверен, вы прекрасно с этим справитесь сегодня. Что сегодня по плану?
Грейс испытала облегчение, поняв, что он любезно решил оставить тему вчерашнего вечера. Сегодня она могла уже заниматься делами.
– Прежде всего мне нужно составить список всех картин, находящихся в подвале, и затем сверить их по международному реестру утерянных произведений искусства. Так мы сможем отсеять те картины, которые были украдены из музеев. И нужно будет связаться с экспертами из тех музеев…
– Мне бы не хотелось, – сказал Хэлис, – связываться с кем-либо до того, как мы определимся, с чем имеем дело.
– А почему?
– Потому что СМИ развернут бурную деятельность, когда узнают, что у моего отца было столько украденных картин, и мне бы хотелось контролировать все это… хотя бы частично, – мягко ответил он. – Я не люблю публичность.
– И я не люблю.
– Но все же, – протянул он, – вас будут упоминать во всех статьях, которые, несомненно, появятся на эту тему.
– Они будут упоминать "Эксис-арт", – быстро сказала она. – Моего имени там не будет. Согласно нашей давней сделке.
– Вам и впрямь не нравится публичность.
– Не нравится.
– Тогда вы, по идее, должны согласиться с тем, что нам пока не стоит связываться с кем-либо.
– Мне не нравится, когда мною руководят, – категорически заявила Грейс.
Хэлис поднял бровь:
– Я бы не назвал просьбу повременить со звонком в полицию руководством.
– Это потенциально вредит моей репутации.
– У вас есть моральное возражение?
Грейс закусила губу. На самом деле у нее не было такого возражения, если она могла верить, что он проинформирует соответствующие правовые органы и картины вернут на место.
Однажды Грейс уже поверила заверениям мужчины. Поверила его лживым обещаниям. Позволила взять себя в плен отчаяния. Каждый мускул ее тела напрягся от этих воспоминаний. Головная боль слегка напоминала о себе – как будто остатки вчерашней мигрени насмехались над ней. Хэлис Тэннос – не твой бывший муж. Вас с ним связывают сугубо деловые отношения.
– Вы все еще не доверяете мне, – тихо проговорил Хэлис. – Да? Не верите, что я передам коллекцию отца по назначению.
Грейс не хотела признавать, что это не только связано с коллекцией. Это зашло уже глубже, и темнота этого подозрения была необъяснима. Она едва ли знала этого мужчину. Она как можно спокойнее встретилась с ним взглядом:
– Я вас даже не знаю.
– Но ведь, – заметил Хэлис, – если бы я собирался оставить картины у себя или сбыть их на черном рынке, я вряд ли стал бы связываться с вашей компанией – это было бы идиотским поступком. Ваше недоверие уже граничит с нелепостью, Грейс.
– Может, это и кажется нелепым для вас, – ответила она сухо, – но мой жизненный опыт не позволяет мне слишком доверять людям.
– Жизненный опыт в профессиональном или личном плане?
– И то и другое, – спокойно произнесла она и стала намазывать масло на тост.
Хэлис долго молчал, однако она чувствовала, что он обдумывает ее слова, попивая кофе. Она сказала слишком много.
– Итак. Что вы будете делать после того, как составите список картин и сверите их по реестру?
– Проведу первичную экспертизу тех картин, которые не принадлежат ни одному музею. Я не думаю, что у вашего отца были какие-то документы по его картинам.
– Это вряд ли.
– Обычно на картины, представляющие собой какую-либо ценность, выдается сертификат подлинности. Абсолютно невозможно продать ценную картину без такого сертификата.
– Вы имеете в виду, что у моего отца должны быть такие сертификаты?
– На те картины, которые не были украдены, – да. Очевидно, что сертификаты на украденные картины остались в музеях, откуда их украли. Нет, все же нужно связаться с представителями закона. С Интерполом или с ФБР – с их отделом по преступлениям против искусства…
– Нет. – Он говорил все так же спокойно, но Грейс похолодела от его голоса.
Он напомнил ей суровый тон Лукаса, когда она попросила отпустить ее в Афины за покупками. Всего лишь одна жалкая поездка за покупками, купить кое-что для Катерины. Она ничего не сказала тогда и ничего не сказала сейчас. Возможно, она не изменилась так, как надеялась.
– Я не готов к тому, что они ворвутся сюда и начнут роиться здесь, проводя свои расследования.
– Вы что-то скрываете, – с трудом произнесла она.
– Мой отец скрывал и прятал многое, – поправил он. – И я собираюсь выяснить, что именно он прятал… выяснить прежде, чем я вызову представителей закона сюда.
– С тем чтобы решить, какие показать им, а какие продолжать прятать?
Его взгляд заледенел, он подался вперед, крепко взял ее за запястье. Он излучал невероятную, пугающую силу.
– Позвольте мне расставить все точки над "i". Я не преступник. Я не позволю предприятию Тэнносов и впредь ввязываться в какие-либо незаконные аферы. Но также я не позволю взять бразды правления кучке неуклюжих полицейских-бюрократов, которые могут попытаться наполнить карманы при первом удобном случае, как и мой отец. Понятно?
– Отпустите мою руку, – холодно приказала Грейс, и Хэлис глянул вниз, как будто и сам удивился, что держит ее.
– Простите. – Он отпустил ее, затем порывисто вздохнул и взлохматил рукой свои волосы. – Простите, если я напугал вас.
Грейс ничего не ответила. Хэлис задумчиво оглядел ее из-под ресниц, сжав губы:
– Вас когда-то обидел мужчина, да?
Она просто замерла от шока, ее пальцы практически онемели.
– Это, – сказала она, – не ваше дело.
– Вы правы. Еще раз прошу прощения. – Он отвел взгляд. От молчания в комнате повисло напряжение. – Итак, первичная экспертиза. Как она проводится?
– Мне нужно посмотреть, какое оборудование есть в подвале. С произведениями искусства, особенно со старыми, нужно обращаться очень аккуратно. Даже несколько минут на солнце могут необратимо повредить картину. Но мне бы хотелось проанализировать, какие краски использованы, а также применить инфракрасную фотографию, чтобы определить, какие наброски находятся под слоем краски. При наличии нужного оборудования я могла бы назвать возраст дерева, использованного для основы. Этот способ особенно хорош при определении возраста картин европейских мастеров, так как они почти всегда писали по дереву.
– Те две картины в задней комнате написаны по дереву.
– Да.
– Интересно. – Он медленно покачал головой. – Правда, очень захватывающе.
– Я абсолютно согласна.
Он улыбнулся Грейс, и она осознала, как это воодушевляет, когда мужчина искренне интересуется ее работой, тем, что она делает. Когда она была замужем, Лукас предпочитал, чтобы она никогда не говорила о работе, а еще меньше хотел, чтобы она занималась этой профессией. Она соглашалась ради их семейного благополучия, но это ужасно мучило ее. Слишком мучило.