Я проглотил немного спагетти, потом выпил еще стакан кьянти. В голове у меня все еще маячил мчавшийся в ночи поезд, и я пил в надежде исцелиться от этого навязчивого видения, забыть его раз и навсегда. Все тело у меня ломило, лицо горело после сиесты на земле, прямо под палящим солнцем. Вино было отменное. Она почти не отрывала от меня взгляда. Наши столики были довольно близко друг от друга. И внезапно мы ощутили какую-то настоятельную потребность обменяться хотя бы парой слов - раз уж так случилось, что наши столики оказались совсем близко и мы все равно то и дело обменивались взглядами.
- Мне нравится это вино, - сказал я ей.
- И мне тоже, - каким-то нежным, ласкающим голосом ответила она. - Правда, очень хорошее вино.
Потом, слегка помешкав, добавила:
- Вы что, тоже собираетесь сегодня на танцы?
- Само собой, - ответил я, - ведь с вами он ни за что не отпустит Карлу.
Она улыбнулась. Надо было подождать, пока Карла закончит обслуживать клиентов. Она уже кончила ужинать, потягивала вино и курила. Теперь, когда мы с ней уже вроде бы поговорили, поняла ли она, что мне больше нечего ей сказать? Она принялась читать газету. А я старался не пить слишком много.
Наконец долгожданный момент наступил. Эоло велел Карле пойти переодеться. Карла исчезла из траттории и пять минут спустя вернулась в красном платьице. Эоло поднялся со стула.
- Ну что, пошли?
Мы втроем последовали за ним. Он перевез нас на другой берег реки. Может, и поворчал немного, но вполне добродушно.
- Привезете ее мне назад через час, договорились? - обратился он ко мне.
Я пообещал. Если он и ворчал, то без всякой злобы и без всяких сожалений. И, высадив нас, тут же поплыл назад, спешил обслуживать клиентов вместо Карлы - как всегда, добавил он. Карла рассмеялась и возразила, что это выпадает ему никак не чаще пары раз в год.
Она взяла под руку Карлу, я пошел рядом с ней. Заметил, что она была чуть повыше Карлы, но не очень, во всяком случае, ниже меня. Как ни глупо, но это почему-то подействовало на меня успокоительно.
Мы сели за небольшой столик, единственный, что еще оставался свободным, в углу, довольно далеко от оркестра. Карлу почти сразу же пригласили на танец. Мы остались вдвоем, она и я. В тот вечер я еще машинально оглядывал лица, пытался убедиться, нет ли там его. Но это было в последний раз. Назавтра я уже напрочь забуду о его существовании, а когда встречу на пляже, даже с трудом узнаю. Его там не было. Я увидел Кандиду, она танцевала и пока что не заметила меня.
- Вы кого-нибудь ищете?
- И да и нет, - ответил я.
Мимо нас пронеслась Карла. Она танцевала смеясь. Эоло был прав, партнер пока еще ничего для нее не значил, она танцевала как ребенок и так хорошо, с такой фацией, что мы с ней улыбнулись друг другу.
- Было бы досадно, - заметила она, - если бы нам не удалось привести ее сюда.
Я попытался подыскать, что бы такое ей ответить, но в голову так ничего и не пришло. Мне совершенно нечего было ей сказать. Кандида увидела меня рядом с нею и тоже протанцевала мимо нас. Расстроилась ли она из-за этого? Вряд ли, скорее, удивилась. Поравнявшись с нашим столиком, она на пару секунд задержала партнера и склонилась ко мне.
- Она уехала, - сообщил я ей.
И та снова умчалась в танце, все не спуская глаз с нее, по-моему, пытаясь понять, что мы здесь делаем вместе.
- Это ее вы искали? - спросила меня она.
- Не совсем, - ответил я, - скорее, одного молодого человека.
Она проявила любопытство. Показала на Кандиду.
- А она?
- Вчера вечером, - ответил я, - мы встретились с ней здесь на танцах.
Я пригласил ее на танец. Мы встали. Но стоило ей оказаться в моих объятиях, ее рука в моей, я понял, что не смогу танцевать. Я не знал, что играли, ритм полностью ускользал от меня, мне не удавалось не только приноровиться к нему, но хотя бы услышать музыку. Я пытался. Но не мог прислушиваться больше десяти секунд. Пришлось остановиться.
- Не выходит, - проговорил я, - не получается танцевать.
- Что бы это могло значить? - поинтересовалась она.
У нее был какой-то удивительно милый, ласковый голос. Никто еще никогда в жизни не говорил со мной таким голосом. Но, как бы я ни старался, нет, танцевать у меня все равно так и не выходило. Нас толкали. Она смеялась. Дело было вовсе не в том, будто я возжелал ее - нет, Боже упаси, у меня и в мыслях-то такого не было, я вообще больше не способен был желать близости с какой бы то ни было женщиной - все дело было в ней, она явно совершала ошибку, а я даже не знал, как ее предостеречь. Должно быть, она просто не понимала, что делает, а я был уверен, что вот-вот, с минуты на минуту поймет, кто я такой, с кем она имеет дело, - и сразу очертя голову убежит с этих танцев. Руки у меня дрожали, ощущение ее тела в моих объятьях почти лишало меня чувств. Я испытывал ужас, какой бывает перед роковыми событиями, событиями, зависящими лишь от игры случая и не подвластными нашей воле - такими, как смерть или удача. И тут я наконец решился заговорить с ней - должен же я хоть как-то предостеречь ее, пусть по крайней мере знает, какой у меня голос, - я решил отдаться воле случая. Мне хотелось бы рассказать ей тысячу всяких вещей, но я не мог говорить с ней ни о чем, кроме ее яхты, этого "Гибралтара".
- А почему вы так ее назвали? - спросил я. - Почему "Гибралтар"?
Голос у меня дрожал. Когда я задал ей этот вопрос, у меня появилось такое чувство, будто я скинул с себя огромную тяжесть.
- Ах, - проговорила она, - это очень длинная история.
Не глядя на нее, я видел, что она улыбается.
- У меня много времени, мне некуда спешить, - ответил я.
- Я знаю, слышала, что вы сказали Карле.
- У меня просто уйма времени, мне теперь совсем некуда спешить.
- Вы что, хотите сказать, совсем-совсем некуда?
- Да, совсем-совсем некуда, у меня впереди целая жизнь, и вся моя.
- Я не знала, - проговорила она, - я думала, она просто уехала пораньше.
- Нет, она уехала навсегда, - ответил я.
- И давно вы были вместе?
- Два года.
Все сразу стало как-то проще. Я начал лучше танцевать, и меня уже не так трясло. А главное, только теперь я почувствовал, какую большую службу сослужило мне выпитое вино.
- Она была славная, - добавил я, - да только мы с ней не понимали друг друга.
- Сегодня утром за столом я заметила, что у вас не очень ладится, - сказала она.
- Мы были совсем разные, - пояснил я. - Но она была славная.
На лице ее засияла улыбка. Впервые мы обменялись взглядами, это длилось всего мгновение. - А вы, разве вы не славный? В тоне ее сквозила мягкая насмешка.
- Сам не знаю, - ответил я. - Просто я очень устал.
Я танцевал все лучше и лучше. Руки уже совсем не дрожали.
- Вы хорошо танцуете, - заметила она.
- Так почему же "Гибралтар"? - снова спросил я.
- Потому что. А вам случалось бывать на Гибралтаре?
Внезапно в нашем разговоре появилась какая-то простота.
- Да нет, не случалось, - ответил я. Продолжила она не сразу.
- Я рада, - проговорила она наконец, - что встретила вас.
Мы снова улыбнулись друг другу.
- Он очень красивый, Гибралтар, - заметила она. - О нем обычно говорят, что это одна из самых важных стратегических точек в мире, но никогда не говорят, как он красив. Там с одной стороны Средиземное море, а с другой Атлантический океан. Это совсем разные вещи.
- Понятно. Неужели такие уж разные?
- Совсем разные. Там есть африканский берег, он очень красивый, такое плоскогорье, которое отвесно падает прямо в море.
- Вы часто проплывали через Гибралтар?
- Да, часто.
- Сколько раз?
- Наверное, раз шестнадцать. А испанский берег, с другой стороны, вот он выглядит совсем не так сурово.
- Но это вряд ли только потому, что он такой красивый…
- Нет, не только, - ответила она.
Должно быть, она сочла, что наше знакомство не стоит того, чтобы рассказывать мне о настоящих причинах.
- Это из-за нее вы так много пили за обедом?
- Да, из-за нее, и потом, сам не знаю, просто из-за жизни.
Танец подошел к концу. Мы все трое снова оказались вместе за столиком.
- Ну что, ты довольна? - обратилась она к Карле. - Ты очень хорошо танцуешь.
- А ведь я не привыкла, - ответила Карла. Она посмотрела на Карлу.
- Мне жаль уезжать отсюда, - заметила она.
- Но вы же вернетесь назад, - сказала Карла. Она закурила сигарету. Рассеянно смотрела куда-то в пустоту.
- Кто знает, - проговорила она. - Если и вернусь, то только чтобы снова увидеться с тобой, посмотреть, счастлива ли ты, вышла ли замуж.
- Ну, я еще слишком молода, мне еще рано, - ответила Карла. - Не стоит возвращаться только ради этого.
- Вы уплываете? - спросил я.
- Да, завтра вечером, - ответила она.
Я вспомнил, что говорил мне Эоло: эта женщина не из привередливых.
- А вы не могли бы на денек задержаться?
Она опустила глаза и извиняющимся тоном проговорила:
- Это трудно. А вы, вы надолго собираетесь остаться в Рокке?
- Пока не знаю, похоже, довольно надолго.
Зазвучал новый танец. Карла опять пошла танцевать.
- Можем потанцевать, - предложил я, - пока.
- Пока что?
- Пока вы еще здесь.
Она не ответила.
- Расскажите мне про свою яхту, - попросил я, - про "Гибралтар".
- Эта история не про яхту.
- Знаю, мне говорили, что эта история связана с мужчиной. Он что, был с Гибралтара, что ли?