- Позвони своей дедовой жене и спроси, - подсказала Мэнди, но Джасмин снова замотала головой.
- Не стоит. Все равно вряд ли я смогу туда вернуться.
Мэнди пожала плечами.
- Тебя можно понять. Какой смысл идти на это, если нет необходимости… Хотя жаль… мы бы подвезли тебя. Знаешь, мы с Полом и Марком едем в Нузу - провести Рождество у родителей Пола. Мы с тобой вместе могли бы сбежать, чтобы отметить праздник на знойном тропическом Севере.
Джасмин застонала.
- Только не включай меня в свои планы, пожалуйста. Если тебя пустить в солнечный Квинсленд, дело кончится неприятностями.
- Не беспокойся, Джасмин. Вчера в торговом центре я подошла к доброму Санта-Клаусу, рассказала ему, какими в этом году мы были примерными девочками, и очень вежливо попросила его каждой из нас засунуть в чулок что-нибудь высокое, черноволосое и интересной наружности.
Джасмин расхохоталась. Когда часа два спустя она входила к себе в квартиру, то все еще улыбалась, вспоминая о беспардонности своей подруги. Не успела Джасмин поставить спортивную сумку, как зазвонил телефон.
- Джасмин! - прогромыхал в трубке голос ее матери. Джасмин отстранила на несколько дюймов трубку от уха.
- Да, мама. В чем дело?
- Я весь вечер пыталась дозвониться, - с укором сказала Мойра Макканн.
Джасмин вздохнула.
- Сегодня вторник. Ты же знаешь, я играю в теннис по вторникам.
- Ах да, я забыла. То ты, то Рик… ей-Богу, у меня голова кругом идет.
- Так в чем дело?
- Ты можешь сюда подъехать? - взмолилась мать.
Джасмин посмотрела на часы.
- Уже поздно, а завтра мне рано идти на работу. Ты не могла бы объяснить по телефону, в чем дело?
- Нет. Хотя, пожалуй, объясню. Я хотела сказать тебе, что мы решили принять предложение твоего дедушки. Мы едем в Брисбен повидать его.
- Вы… что? Но…
- Я все обдумала, Джасмин, и считаю, что, если подходить с моральной точки зрения, надо ехать. Препятствий нет: и у тебя, и у Рика отпуска. И, как я сказала Лорелле…
- Ты когда успела поговорить с Лореллой? - в изумлении перебила Джасмин. - Ведь несколько дней назад ты только и твердила, что больше не желаешь с ней знаться. Казалось, тебя на аркане туда не затащить.
- Я звонила ей сегодня вечером, - ровным голосом ответила мать. - Мне хотелось выяснить у нее все насчет билетов на самолет.
- Мама, я не поеду в Брисбен. И не могу понять, зачем ты решила туда ехать. С чего это ты вдруг передумала?
- Ну, я тогда просто разволновалась. Ты знаешь, как это у меня бывает. Это возраст. Я, пожалуй, переборщила, ну, в отношении Лореллы. А теперь, когда остыла, я поняла, что поторопилась с выводами и, наверное, была слишком непреклонной. Поэтому и передумала.
- Почему?
- Что - почему?
- Почему ты вдруг взяла да передумала? - повторила Джасмин, теряя последнее терпение.
- Джасмин, твой дедушка, может быть, при смерти.
- Знаю, мама, - тихо произнесла Джасмин и снова вздохнула. - А что Рик? Как он смотрит на эту поездку?
- Рик согласен со мной. Мы все обсудили. Он считает, что нам надо съездить повидаться с дедушкой.
- Мама, но в чем настоящая причина? Я же чувствую, тут что-то кроется. Тебя выдает голос.
- Тебе это кажется, - поспешила ответить мать. Ей было явно не по себе.
- Дай мне поговорить с Риком.
- Он… его нет дома.
Джасмин поджала губы.
- У Рика что-то не так, верно? Ему, видимо, необходимо уехать на время из города. Сколько ему на этот раз нужно, мама?
- Не понимаю, чего ты добиваешься, Джасмин.
- Правды, мама, - настаивала Джасмин - и оторопела, когда ее мать заплакала. - Мама! В чем дело? Ладно, я приеду.
- Нет, не надо. Ты же сама сказала, что уже поздно. У меня все в порядке. Просто я… - она громко всхлипнула, - я просто не знаю, что мне делать. Джасмин, у Рика неприятности… довольно серьезные, и он… ну, он уговорил меня заложить дом, а теперь…
- Что - теперь?
- Я так и знала, что ты будешь злиться. Он говорил, что это только на месяц, что у него верное дело, но что-то сорвалось, и теперь Рику нужны деньги… сейчас же… очень много денег, и, боюсь, мне придется продать дом. - Еще раз всхлипнув, мать смолкла.
- Что значит "очень много"? - спросила Джасмин с тревогой, стараясь расслабить руку, сжимавшую трубку и побелевшую от напряжения. Ох уж доберется она до своего братца…
- Десять тысяч долларов.
Джасмин онемела.
- Десять тысяч? - наконец прохрипела она. - Мама, это же… Откуда нам взять десять тысяч?
- У него есть месяц на то, чтобы их достать, и он подумал, что, может быть, дедушка одолжит ему.
- Рик хочет просить денег у человека при смерти?
- Рик их вернет, как только продаст свой земельный участок.
- То есть, возможно, в течение ближайших десяти лет. Цена на недвижимость никогда еще не падала так низко, а район, где этот участок, приличным не назовешь. Боже мой, мама, кто дал Рику право ввязывать тебя в свои махинации? Как он смеет рисковать твоим домом? Что касается того, чтобы просить у дедушки эти деньги… - Она не договорила.
- Разве у меня был выход? - Голос матери жалобно задрожал, и Джасмин опустилась в стоявшее у телефона кресло.
- Не знаю, мама, - устало произнесла она. - Думаю, что… - Она вздохнула. - Вот что, давай я схожу в банк, у меня там кое-что отложено, и может быть, удастся получить ссуду.
- Ах, Джасмин, мне так не хочется опять просить тебя…
- Да, но это все-таки лучше, чем беспокоить дедушку. Мы будем как проклятые работать до конца недели, так что в банк я выберусь только в понедельник, когда начнется мой отпуск.
- Джасмин, я не могу просить… то есть Рик сказал, чтобы я не… О Господи! Ты так на Рика сердилась в прошлый раз, когда у него были мелкие затруднения с деньгами, что он велел не говорить тебе. - Мойра Макканн снова расплакалась.
- Мама, тебе нельзя просить у дедушки. Ты вообще не должна просить. Это дело Рика; и пусть он только попадется мне, я ему все выскажу.
- Он так раскаивается, Джасмин, - вставила мать.
Джасмин прикусила губу, чтобы не выразиться слишком резко.
- Вечно твой Рик раскаивается, - устало произнесла она и взглянула на часы. - Вот что, мама, иди-ка ты в постель и постарайся не волноваться. Я возьмусь за это на будущей неделе.
Но Джасмин так и не успела за это взяться: через два дня, вернувшись с работы, она прослушала на автоответчике сообщение матери:
"Мы с Риком выезжаем в Брисбен сегодня же утром. Я не стала звонить тебе на работу - знала, что ты расстроишься. Как я и говорила, Рик не хочет утруждать тебя всем этим, и я считаю такое решение самым подходящим. Рик говорит, что, может быть, даже не придется беспокоить дедушку, так как нашелся кто-то, кого интересует участок Рика. Джасмин, ты всегда была дедушкиной любимицей, тебе это известно, так что позвони нам в Трокли, если передумаешь и пожелаешь приехать к нам провести Рождество".
Мойра Макканн сделала паузу.
"И еще, Джасмин. Лорелла говорит, что они… что Кейл сейчас в Канаде. Он останется там до Нового года".
Сознание того, что Кейла нет в Брисбене, заставило ее поколебаться, но мысль, что Рик будет добиваться денег у деда, решила вопрос: Джасмин понимала, что непременно должна удержать брата от такого шага, а опыт подсказывал, что поговорить с ним лично - единственный способ убедить.
Итак, через пять дней Джасмин, чуть утомленная долгой дорогой, была в Брисбене. Марк остановил машину у высокого белого частокола, окружавшего Трокли - большую старинную усадьбу, принадлежавшую семейству Макканн более полутора столетий.
Марк выскочил через дверцу со стороны водителя, открыл багажник, достал из него рюкзак Джасмин и с широкой улыбкой подал ей. И тут он наконец заметил дом - так высокий забор защищал границы владений размером около двух акров.
Дом был длинным и приземистым, но стоял на вершине холма, откуда открывалась круговая панорама окрестностей.
- Ого! Ты никогда не говорила, что твой родной дом - настоящее имение, - сказал восхищенный Марк. - Ты в самом деле не хочешь, чтобы я помог тебе донести вещи до порога? Тут порядком переть вверх, но наверняка оттуда вид такой, что стоит напрячься.
- Да, вид стоит того. Но лучше не надо. Поезжай, если хочешь попасть в Нузу до наступления темноты.
К ним успели подойти Мэнди и Пол. Оба восторгались домом.
- Просто роскошь! - повторяла Мэнди, а Джасмин обернулась на Трокли, чтобы оценить его свежим взглядом.
Джасмин пришлось признать, что выглядит Трокли внушительно: от дома не только веяло стариной, ведь построил его прапрадед Джасмин в середине девятнадцатого столетия, но и стоял он, возвышаясь, в одном из самых прелестных уголков города, а назван был в честь захолустного местечка в Нортумберленде, в котором родился ее прапрадед.
Джасмин очень хотелось взглянуть на дом бесстрастно, не испытывая связанной с этими местами боли. Сердце ее заныло еще у поворота на эту дорогу, когда они поехали в гору. Первый взгляд на дом чуть не вывел Джасмин из равновесия, и она какое-то время боролась с желанием сказать Марку, чтобы поворачивал обратно и отъезжал от Трокли… от всего, о чем он ей напоминал.
Внешне дом был примерно таким, каким сохранился в ее памяти: длинный, одноэтажный, построенный из местного камня, с изогнутыми, крытыми рифленой жестью верандами во всю длину фасада и задней стены. Два огромных дымохода симметрично поднимались над крышей, и пестрые кашпо с цветущими растениями висели, на некотором расстоянии друг от друга, вдоль веранд. Зеленые, великолепно ухоженные газоны спускались до самого забора.