Она оступилась и едва успела увернуться от удара, нацеленного ей в голову. Она не видела Талливера в толпе. Да хранит его Господь. Слева от нее сэр Гидеон с пугающей легкостью сбил с ног еще одного драчуна, который попытался приблизиться к ней.
Один из матросов схватил ее за левую руку и потянул. Она едва не потеряла сознание отболи. Акаш сбил его с ног.
- Вы в порядке? - обратился он к Чариз.
- В порядке, - ответила она, хотя запястье жгло огнем.
Каким-то чудом Акашу удалось затащить ее в лавку.
- Вы уверены, что с вами все в порядке? - снова спросил Акаш.
- Уверена. - Чариз посмотрела в сторону улицы. - Я сама во всем виновата.
Акаш не стал возражать. Дверной проем был достаточно широк, чтобы они могли пройти в него оба, не касаясь друг друга. Он отпустил Чариз и прислонился к каменному откосу, пристально глядя на нее таинственными карими глазами.
Она растерянно нахмурилась:
- Вы не хотите помочь сэру Гидеону?
Акаш покачал головой:
- Полагаю, для него предпочтительное, чтобы я приглядывал за вами.
- Его могут убить.
Губы Акаша тронула улыбка.
- Еще не родился тот, кто может убить Гидеона Тревитика. Не волнуйтесь, мисс Уотсон. Он еще поживет, чтобы отчитать вас за необдуманный побег.
Почему-то Чариз успокоилась.
- Я должна была уйти, - угрюмо сообщила она, опустив глаза.
Ей было стыдно.
- Вздор, - спокойно заметил Акаш.
Выглянув на улицу, он сказал:
- Ага. Наконец-то. Прибыли служители порядка. Скоро на улицах Портсмута воцарится мир.
Для наведения порядка пришлось затратить на удивление мало усилий. Зачинщики драки разбежались первыми. Чариз с облегчением вздохнула. Но тут Чариз заметила, что Гидеон разговаривает с хорошо одетым мужчиной.
Чариз спряталась за спину Акаша. Господи, неужели ей конец? Если она окажется в руках городских властей, те отправят ее в руки сводным братьям.
Акаш бросил на нее быстрый взгляд. Гидеон не смотрел в их сторону. Он снова превратился в выдержанного галантного мужчину - того самого, каким был при первой их встрече. Чариз с ужасом смотрела, как он вложил в ладонь мужчины несколько банкнот, после чего отвернулся.
Чариз все еще не видела Талливера. Ее чуть не изнасиловали, едва не лишили жизни.
- Подождите минуточку, - сказал Акаш, когда Чариз решила выйти из дверного проема.
Трое хорошо одетых людей шли к Гидеону. Один из них остановился, уставился на него во все глаза и с радостным удивлением воскликнул:
- Клянусь Богом! Это герой Ранги собственной персоной!
Гидеон замер и побледнел. Брови его насупились.
- О, черт, - прошептал рядом с ней Акаш.
Тот, кто приветствовал Гидеона, обернулся к своим друзьям и воскликнул:
- Вы знаете, кто это? Герой, которого король недавно посвятил в рыцари. Он год провел в плену в какой-то вонючей яме в Индии. Веллингтон назвал его самым храбрым парнем в империи.
Гидеон, поджав губы, поспешил ретироваться туда, где его ждали Акаш и Чариз. Он был достаточно близко, чтобы она расслышала, как он сказал:
- Боюсь, вы ошиблись, сэр.
Но узнавший его человек не унимался. Он шел к нему, протянув навстречу руку:
- Да нет же, не скромничайте! Ошибки быть не может. Ваш портрет напечатали во всех британских газетах. Я сам приветствовал вас на Пэлл-Мэлл в Лондоне, когда в сопровождении кавалерии вы проезжали на торжественном параде.
- Вы не…
- Позвольте мне пожать руку герою… Как называлось это языческое место, где они держали вас в плену? Дурацкое название, которое ни один христианин не может произнести.
- Рангапинди, - с энтузиазмом пришедшему на выручку приятель. - Видит Бог, я горжусь тем, что могу пожать вам руку, сэр.
Ажиотаж привлек внимание прохожих, и вскоре Гидеона окружила толпа.
- Где, черт побери, Талливер? - пробормотал Акаш.
- Я его не видела.
Чариз, вытянув шею, наблюдала за Гидеоном. Она испытывала противоречивые чувства. Любопытство боролось с растерянностью. Она думала, что начала понимать человека, который спас ее в Уинчестере. Но ошиблась.
Почитателей Гидеона, похоже, не смущало отсутствие внимания с его стороны. Они трясли его руку и хлопали по плечам. Они смотрели на него как на олимпийского бога, сошедшего на землю.
Послышался стук колес по мостовой. Подъехавшая карета разогнала народ.
Знакомая карета со знакомым кучером.
- Вовремя, черт возьми, - злобно прошипел Акаш и обнял Чариз за плечи. - Побежали. И не поднимайте голову.
Он мог бы ей этого не говорить. Она не хотела, чтобы кто-то увидел ее лицо. Она прижималась к нему, еле поспевая за мужчиной, который бежал, не делая скидки на то, что ноги у нее были короче, как не делал он скидки на ее травмы. Из-за бешеной гонки Чариз снова почувствовала боль во всем теле. К тому времени как они добежали до кареты, в голове у нее уже звенело.
Акаш открыл дверь и толкнул ее внутрь. Она упала на сиденье. Тело пронзила боль. Она подавила крик и сжала кулаки, борясь с подступившей дурнотой.
Головокружение отступило. Не обращая внимания на головокружение и боль, она прижалась лицом к стеклу.
Оба мужчины были много выше других, так что заметить их в толпе не составляло труда. Акаш пробирался сквозь ликующую толпу к другу. Гидеон сохранял застывшее отстраненное выражение, но не пытался отбиться от своих поклонников.
Она не могла слышать, что Акаш сказал Гидеону. Она видела, как Гидеон повернулся к толпе спиной и направился к карете. Толпа с видимой неохотой расступалась перед ним. Люди тянули к нему руки, пытались ухватить за край одежды, задержать его. Он продолжал идти, не останавливаясь.
Забравшись в салон, он сел напротив нее. Он не говорил. Он не смотрел на нее. Казалось, он вообще ее не заметил. Акаш закрыл за ними дверцу.
- Вы не едете с нами?
Акаш покачал головой:
- Я останусь присмотреть за лошадьми. Приеду, когда придет время.
Вокруг бушевала, толпа, выкрикивая патриотические лозунги. Кто-то начал петь "Боже, храни короля!"
Гидеон выпрямился и бросил на Акаша злобный взгляд:
- Ради Бога, поедем скорее.
- Да хранит тебя Бог, друг мой. Скоро увидимся.
Акаш отступил и отвесил Чариз элегантный поклон.
- Мисс Уотсон. Ваш покорный слуга.
Чариз и слова не успела сказать, как Талливер стегнул лошадей и на скорости, опасной для городских улиц, они помчались прочь. От толчка Чариз едва не упала с сиденья. Схватившись за кожаную петлю, она в недоумении уставилась на своего компаньона.
Он выглядел больным. Словно страдал от невыносимой боли. Потрясенная, она поняла, что лицо его выражало не презрение. Он боролся с мучительной болью.
Машинально она протянула руку к его затянутой в перчатку руке.
- Сэр Гидеон…
- Проклятие, не прикасайтесь ко мне!
Он метнулся в сторону, и его стала бить дрожь.
Глава 4
Задыхаясь от удушающих миазмов, Гидеон осознавал, что напугал девушку. Но сознание ничего не могло поделать с демонами в его голове. Голос рассудка был подобен еле слышному шепоту, заглушаемому криками этих демонов. Он сжал голову дрожащими руками, пытаясь заставить воющих демонов замолчать. Но ничего не помогало. Как всегда.
В глазах у него потемнело, лицо девушки расплывалось, вместо него он видел лишь бледное пятно. Горло сжал спазм. Он сделал судорожный вздох. Воздуха катастрофически не хватало.
Она что-то сказала. Он услышал лишь конец.
- …Позвать Талливера.
Гидеон заставил себя сконцентрироваться. Он сжимал губы, тщетно стараясь что-то сказать. Он не хотел, чтобы она звала Талливера. Талливер даст ему опий, запрет чудовищ в его голове.
- Нет.
Он еще раз втянул воздух сквозь стиснутые зубы. Тьма сгущалась.
- Не надо Талливера. - Он мог лишь молиться о том, чтобы так оно и случилось. - Это пройдет.
Сколько раз он повторял эти слова. Но все меньше и меньше верил в это.
"Я не безумен. Я не безумен".
Рука в перчатке цеплялась за потертую кожаную обшивку сиденья. Он сражался за ясность рассудка. За власть над своим сознанием. За спокойствие.
Демоны были слишком сильны. Ужасные, визжащие фантомы в его голове бунтовали против него.
"Я в Англии".
"Я спасен".
"Я свободен".
Он повторял это, словно мантру. Раз за разом. О какой свободе он мог говорить, если зловещие демоны следовали за ним по пятам, не отпуская ни на миг?
- Пожалуйста, позвольте мне позвать Талливера.
Девушка плыла к нему сквозь мутную воду, В последнюю минуту он понял, что она собиралась постучать по потолку салона и остановить карету.
- Нет!
Говорить было чертовски трудно. Если бы он был один! Но то, что нельзя излечить, надо выдержать. Старый афоризм, любимый афоризм его няни. Этот афоризм помог ему найти слова для объяснения. Даже если каждое слово резало горло, как разбитое стекло.
- Талливер даст… опий.
Опий заставлял его забыться. И кошмары, которые вызывал наркотик, угрожали свести его с ума. В буквальном смысле.
Чариз нахмурилась:
- Если он вам поможет…
- Нет! - снова закричал он.
Чариз отпрянула. Господи, только бы взять себя в руки. Он еще раз попробовал вдохнуть глубже, чтобы усмирить бешено бьющееся сердце.
Чариз испуганно смотрела на него. Он презирал себя, когда его… идиосинкразия доставляла неудобство другим.