Джорджия парила, взмывая в неведомом вихре, пока сладкое внутреннее напряжение не возросло до наивысшей точки, порождая долгожданный взрыв, обрушившийся на нее всей своей необузданной мощью, и она утонула в потоке неведомых доселе восхитительных ощущений, а на глаза навернулись слезы радости, которая внезапно окутала ее сердце.
Потом Жан-Клод лежал около девушки, зарывшись лицом в ее волосы и положив руку на ее грудь. И хотя Джорджия не сомневалась, что в данный момент не было ни одной женщины в мире столь же довольной и удовлетворенной, она также испытывала страх. Потому что, несмотря на неземное блаженство, душой девушки овладел новый ужас. Господь не оставит меня, думала Джорджия. Я полюбила этого мужчину.
Жан-Клод взял у Миранды поднос и вернулся в спальню, на мгновение приостановившись, чтобы полюбоваться на стройную темноволосую девушку, стоявшую на балконе в одном из его любимых шелковых халатов.
Прошлая ночь удивила его. Она обернулась для него несомненно ярким переживанием. И не только сексуальным, как он ожидал, но также душевным и эмоциональным.
После того как Джорджия и Жан-Клод впервые познали друг друга, они некоторое время лежали молча, не нуждаясь в словах, обнявшись, лениво целуясь и наслаждаясь близостью. Тогда он почувствовал, что никогда раньше не был столь близок с женщиной. Глубина испытываемого им удовлетворения совершенно потрясла его.
А сейчас Джорджия, не догадываясь о его присутствии, стояла на балконе, подставив лицо апрельскому солнцу; роскошные волосы разметались по плечам, а тоненькая фигурка выглядела беззащитно-трогательной. И Жан-Клод вновь испытал теплое, сильное влечение, которое она постоянно в нем вызывала. Но сейчас в этом резком приливе желания присутствовало столько нежности, что ему хотелось просто взять ее на руки и защитить от всего мира.
Кто-то, возможно, посмеялся бы над ним, потому что Джорджия была смелой и весьма расторопной молодой женщиной, вполне умеющей, если надо, постоять за себя. Но это желание все равно не покидало его. В глубине его души говорил некий инстинкт - основной человеческий инстинкт, повелевавший защищать тех, кого приручили.
Размышляя об этом, Жан-Клод вздрогнул. Да, это так: он приручил ее. К несчастью, даже слишком сильно. Он только теперь понял это. Но вместе с тем сознавал, что не должен был доводить до такого.
Ему не нужно было спать с ней. Нельзя было допускать, чтобы их отношения зашли так далеко. Он знал это с самого начала, но отмахнулся от своего внутреннего голоса, поглощенный снедавшим его желанием. Теперь он попал в переделку, из которой требовалось как-то выбираться. В это мгновение Джорджия повернулась и, увидев его, улыбнулась.
- Вот ты и вернулся, - раздался ее голос. - Вижу, принес завтрак. - Девушка выглянула в балконную дверь. - Может, поедим здесь?
- Неплохая идея.
Улыбаясь в ответ, Жан-Клод направился к ней. Пытаясь подавить внезапную вспышку желания, он думал о том, что ни одна женщина еще не оказывала на него столь неотразимого воздействия. Занимаясь с ней любовью, он хотел ее все сильнее.
Лассаль спрятал поглубже возникшее неожиданно чувство непреодолимой тоски. Ему предстояла нелегкая задача. Пожалуй, ничего столь тяжкого ему еще не приходилось делать. Но он сам во всем виноват. Не следовало допускать близкие отношения.
- И снова кофе и круассаны. Боюсь, опять не могу угостить тебя английским завтраком. - Ставя поднос на столик, Жан-Клод, забывшись, чуть было не произнес: "Мы насладимся английским завтраком, когда я в следующий раз приеду в Англию", но с чувством искреннего сожаления вовремя спохватился. Не будет больше никаких завтраков ни в Англии, ни где бы то ни было еще.
Когда он приблизился, Джорджия поцеловала его в губы, а он автоматически притянул ее к себе. Ему до боли в сердце было приятно держать ее в объятиях, ощущая сладкий запах и теплое, мягкое дыхание. Он мог бы, казалось, простоять так всю жизнь.
- Моя сладкая Джорджия, - произнес он и поцеловал девушку.
Как странно, размышлял Лассаль, почему жизнь так часто ранит нас? Вроде бы все уже почти решено, и когда ты меньше всего ожидаешь, капризная судьба выбивает почву из-под ног.
После того злосчастного развода четыре года назад он дал себе две торжественные клятвы: никогда не завязывать долгих отношений с женщинами и никогда не жениться, что бы ни случилось. И с головой погрузился в то, в чем преуспевал, а именно в работу. У него даже не было времени на какие-нибудь серьезные отношения.
Но Лассаль вовсе не собирался совсем обходиться без женщин. Это было не в его натуре. Он себя слишком хорошо знал. Поэтому, стараясь не причинить никому вреда, Жан-Клод искал себе женщин, которым также не нужны были никакие обязательства. Женщин, которые были счастливы от мимолетных встреч. Так он решил, и так он и жил все это время.
Но потом неожиданно появилась Джорджия, которая совершенно не вписывалась в обычную категорию окружавших его женщин, и вся его философия потерпела крах. Он начал привязываться к ней, сам того не осознавая.
Жан-Клод держал ее в своих руках и смотрел в ее глаза - умопомрачительные глаза, каких он раньше никогда не встречал. Она оказалась глубоко чувственной женщиной, как он и подозревал с самого начала. Она была особенной, и ему меньше всего хотелось причинять ей боль. Но это случится, если он не остановится.
Была и другая причина, по которой Лассаль хотел расстаться с Джорджией. Слишком уж много лжи лежало между ними.
Лгал, конечно, он. Увы, у него не было выбора. Ситуация с Дювалем не позволяла ему рассказать о себе всю правду. Поначалу это его не беспокоило, но сейчас все было наоборот. Лассаль испытывал чувство отвращения от обмана, совесть терзала его беспрерывно, и все, вместе взятое, казалось, начинало сводить с ума.
Нет, нужно с этим кончать, пока они оба серьезно не пострадали. Хотел он этого или нет, их отношения требовали немедленного прекращения.
- Будем завтракать? - Жан-Клод снова поцеловал девушку и почувствовал, как его душа леденеет, когда она улыбнулась в ответ и обняла его. Необходимость оставить ее разрывала его сердце на части.
Он не спускал с нее глаз, пока она садилась в кресло и наливала им по чашечке cafe au lait. Затем, подчиняясь неведомому порыву, Жан-Клод достал из серебряной вазы, поставленной на поднос Мирандой, бледно-розовую розу. Он протянул ее Джорджии.
- Для самой красивой девушки в Париже, - сказал он.
Джорджия посмотрела на него, и в ее взгляде сквозила безмерная радость.
- Спасибо, - ответила она.
И от того, как улыбались ее глаза и пылали щеки, у Жан-Клода защемило сердце. Ему хотелось протянуть руку и дотронуться до нее, но он лишь отвел взгляд, проклиная себя за этот романтичный жест.
Мысленно Лассаль приказал себе ожесточиться. Он прекрасно знал, что ему следовало делать, и чем дольше он будет оттягивать этот момент, тем сложнее окажется выполнить задуманное. Нужно без промедления со всем покончить.
- Плохие новости. Боюсь, мне придется уехать в город. Появились неотложные дела. Неожиданный провал.
Жан-Клод выдал Джорджии это сообщение, когда, ненадолго отлучившись к телефону, присоединился к девушке в гостиной.
- Я надеялся провести вместе уик-энд, но теперь это вряд ли возможно.
Джорджия расстроилась:
- Мы даже не сможем побыть вместе за ланчем? - Как говорил вчера Лассаль, они должны были посетить небольшой ресторанчик неподалеку, а затем отправиться на машине в Версаль. - Хотя это неважно, - быстро добавила она, заметив сожаление на его лице. - Бизнес есть бизнес, и ничего тут не поделаешь. - Несмотря на горькое разочарование, девушка выглядела искренне понимающей.
Жан-Клод покачал головой.
- Я не смогу даже пообедать с тобой. Джорджия, мне действительно очень жаль.
- Не волнуйся. Я понимаю, что такое может случиться. - С этими словами девушка поцеловала его. - Ты ведь не забыл, что я тоже в некотором роде бизнесмен?
Жан-Клод поцеловал ее в ответ, хотя это вряд ли можно было назвать поцелуем, настолько быстро он коснулся лица девушки своими губами. Но вместе с тем он так крепко сжал руку Джорджии ладонями, словно не хотел ее отпускать. И Джорджия остро ощущала его душевное волнение.
Девушка склонила голову к плечу Жан-Клода. Эти двенадцать часов все изменили. Всего двенадцать часов, хотя казалось, что прошла целая вечность с тех пор, как он пронес ее на руках по ступеням к золотисто-голубой спальне. Джорджии казалось, что за этот короткий отрезок времени она прожила дюжину ярких жизней, и она чувствовала, что то же самое испытывал и Жан-Клод. Хотя он немало удивил девушку, когда утром на балконе она дала ему ясно понять, что хотела бы вновь заняться с ним любовью. Она села к Жан-Клоду на колени, обвила его шею руками, позволив шелковому халату распахнуться, обнажая грудь. Джорджия целовала его, не скрывая своего страстного желания. То, что он тоже хотел ее, было ясно без слов. Жан-Клод немедленно возбудился, отчего желание девушки еще более возросло, и протянул было руку, чтобы коснуться ее груди. Но вдруг со вздохом запахнул халат девушки и, целуя ее, спросил:
- Хочешь, чтобы я износился? У меня действительно нет сил.
- А мне почему-то кажется обратное.
Джорджия улыбнулась и поцеловала Жан-Клода, но больше ни на чем не настаивала. И не чувствовала себя отвергнутой, хотя такое ощущение поначалу закралось ей в душу. Нет, Джорджия не сомневалась в силе его чувства.