Лёка привлекла Женю к себе и нежно поцеловала в переносицу. Женькины руки доверчиво обвились вокруг её талии и прижались крепче.
С того дня они постоянно были вместе. Гуляли по городу, купались в азовском заливе, вместе сидели ночью на пляже и считали звезды. Женя была счастлива, потому что знала – никуда теперь не денется эта ладонь, постоянно сплетенная с её пальцами.
Однажды, в конце августа, Лёка зашла за Женькой рано утром и, хитро улыбаясь, велела быстро одеваться.
Через несколько часов они уже выпрыгнули из электрички и, держась за руки, пошли вдоль небольшой лесополосы. Женя не задавала вопросов. Она вовсю улыбалась яркому солнышку, отражающемуся от Лёкиных волос и радовалась такому светлому дню.
Идти пришлось недолго. Лёка остановилась у большого дерева и легким движением тренированного дерева забралась на широкую ветку.
– Давай, мелкая!, – девушка протянула вниз руку и помогла Жене тоже залезть наверх.
– Где мы, Лен?
– Мы сидим на волшебном дереве, малыш. Помнишь, ты рассказывала мне про лесного духа?
– Да…
Женя замолчала удивленно, глядя в Лёкины глаза. Они сидели близко-близко друг к другу.
– Так вот, это дерево волшебное. Тот, кто однажды сюда заберется, будет всю жизнь очень-очень счастливым.
Лёкин голос дрогнул, она притянула Женьку ближе к себе и, взяв за руки, ласково посмотрела в глаза.
– Ты… Ты только что это придумала, правда?, – прошептала Женя.
– Нет…, – Лёка наклонилась и осторожно коснулась губами Женькиных губ, – Вчера…
– Я люблю тебя… люблю…, – задыхаясь, шептала Женя между поцелуями, – Люблю… Ленка…
– И я… Мелкая… Мелочь моя родная…
Они не открывали глаз. Ни на мгновение. Обе боялись, что стоит хоть на секунду выпасть из спасительной темноты – и сказка исчезнет. Но не остановить уже было горячих губ, вжимающихся в нежное тепло. И руки, смелея, всё крепче прижимали к себе мягкое тело.
Лёка сдерживалась изо всех сил. Легко-легко, нежно-нежно целовала она Женьку, боясь, что чуть глубже – и она потеряет голову. Но Жене было мало. Она обхватывала ладонями Лёкины щёки и с всхлипами прижималась к её губам.
Разорвав поцелуй и посадив Женьку к себе на колени, Лёка чуть смущенно посмотрела в её глаза и облизнула губы.
– Ленка…, – выдохнула Женя и снова притянула Лёку к себе. Её язык, холодный и влажный, одним толчком проник между губ девушки и задвигался, лаская нёбо и горячую нежность рта.
Первый шаг был сделан. И, уже не сдерживаясь, Лёка долго-долго целовала Женьку, глубоко, страстно, каждое мгновение ощущая теплую волну, поднимающуюся из груди к горлу.
– Почему ты молчала так долго?, – Женька лежала на кровати, крепко обняв Лёку и задумчиво перебирала её волосы, – Почему не сказала раньше?
– Не знаю… Я сама себя не понимала. Мы так долго были друзьями… И Юлька была, и Виталик. И Ксюха.
– А почему… сегодня?
Лёка развернулась в Жениных объятиях и фыркнула ей в живот, согревая дыханием кожу под футболкой.
– И это всё, что ты можешь мне ответить?, – засмеялась Женька.
– Угу. Не мешай, я занята.
– Чем ты там занята? Аай…, – Женя изогнулась от щекочущих Лёкиных пальцев, – Ленка! Прекрати!
– Так… Что у нас тут… Тут у нас подмышки… А тут? Ооо! Тут у нас ребра!, – Лёка продолжала щекотать Женьку, наслаждаясь её хохотом и извивающимся на постели телом. Неожиданно она чуть приподняла футболку и нежно поцеловала Женин живот.
Смех прервался. Лёка почувствовала, как Женька сжалась в комок и тут же обняла её крепко-крепко.
– Мелкая… Ты… Что?
– Я… Ничего, Лен.
– Женька… Я просто поцеловала. Я к тебе не пристаю, не бойся. Наш первый поцелуй будет именно первым поцелуем, а не прелюдией к шустренькому сексу.
– Так, я не поняла, – с явным облегчением улыбнулась Женя, – Что имеешь против шустренького секса?
– Я тебе потом расскажу, – прошептала, – Попозже…
Друзья восприняли новость с восторгом. Кристина, ухмыляясь, заявила, что сожалеет только о том, что однополые браки в России не регистрируют – а то она бы с удовольствием посмотрела на Лёку в подвенечном платье. Шурик признался, что всё время ожидал, когда же они, наконец, объяснятся, и даже Ксюха тепло и искренне поздравила девчонок.
И было счастье.
Каждое утро Женька просыпалась с улыбкой и мыслью о том, что всё хорошо. Так оно и было: учеба нравилась, зачеты и контрольные сдавались легко и с неизменной улыбкой. А после занятий Женя первой выскальзывала из аудитории, прыгала в Лёкины объятия и в обнимку с ней уходила в долгие осенние прогулки. Вдвоем они исходили множество километров по Таганрогу. Лёка укутывала Женю в свою куртку, целовала жарко и дышала нежными словами в ухо.
В общежитии Женя с удовольствием возвращалась в свою новую, теперь уже одноместную комнату. Благодаря Кристине, ладящей с комендантом, комната эта была на первом этаже и Лёке уже не приходилось больше рисковать жизнью чтобы пробраться к Женьке в гости.
Были и совместные посиделки в четырнадцатой, и поездки в Ростов с Шуриком и Алей – его девушкой.
А там – не успели оглянуться – и осень прошла. Студенты натянули шапки, первый снежок выпал на трамвайные рельсы и время заскользило по этим рельсам, звеня серебряным колокольчиком.
Появились ёлочки в витринах магазинов и само небо пропело тихонько: "А вот и новый год".
***
Новый, 1998 год, Женя и Лёка решили встретить вдвоем. Долго объясняли друзьям, почему именно так, успокаивали обидевшихся, и улыбались понимающим. Твердили в два голоса: "Если этот новый год встретим вместе, значит, никогда не расстанемся". И никому не могли объяснить, почему именно так…
Встречать, конечно, решили у Женьки – благо комната отдельная и не помешает никто. Долго спорили, купить целую ёлку или только веточки. Лёка доказывала, что надо обязательно целую, а Женя боялась, что тогда кроме ёлки в комнате уже никто не поместится. Жаркие споры закончились не менее жаркими поцелуями, а потом Лёка и вовсе поставила в них точку, притащив уже 31 декабря небольшую зеленую ель, еще покрытую капельками от растаявшего снега.
– Куда ставить?, – девушка, отдуваясь, опустила ёлку у входа и потянулась, разминая мышцы, – Тяжелая, зараза!
– Не знаю!, – Женька смеялась, глядя, как Лёка выпутывается из шарфа и куртки, – Сама притащила, сама и решай теперь, куда её ставить. Тут и так места нет.
Девушка была права: места в её комнате и впрямь хватало только для кровати, небольшого стола, пары стульев и холодильника. Впрочем, была еще тумбочка и диван "Системы малютка", как его называл Саня. Ёлку было ставить решительно некуда.
Пока Женька резала салаты и бегала на кухню присматривать за мясом, Лёка упорно старалась установить лесную красавицу то в углу у двери, то на тумбочке, то посередине комнаты. И в один прекрасный момент запыхавшаяся Женя, открыв дверь, увидела чудную композицию: на стуле с сигаретой в губах сидела довольная Лёка, а на диване, привязанная для надежности широким ремнем, стояла ёлка.
– Чудовище, ты с ума сошла! Кто ж елку на диван-то ставит?
– Я, – Лёка явно была довольна проделанной работой.
– А если она упадет?
– Не упадет.
– А кто игрушки на неё вешать будет?
– Мы.
– Кошмар какой… Ты бы её еще на кровать поставила!
– На кровать нельзя, мы на ней спать будем. Потому что если ты на своем диване еще поместишься, то я – точно нет, – Лёка внезапно засмеялась.
– Ты чего?
– Посмотри на себя, мелкая… Просто жена, да и только!
Женя послушно подошла к зеркалу и поневоле тоже улыбнулась. Она действительно была сегодня похожа на семейную даму: длинные тёмные волосы завязаны косынкой, поверх халата болтается фартук, а в руках сделанные еще в седьмом классе и привезенные из дома рукавички-прихватки.
– Лен, иди сюда. Стань рядом!
– Зачем?
– Ну, подойди, жалко тебе, что ли?
Лёка лениво встала и обняла Женьку за плечи:
– Ну и чего?
– Смотримся?, – в глазах девушки засверкали огоньки.
– Смотримся. И даже очень. Ты как жена, а я как муж.
Лёка ошибалась. Даже в своих джинсах и рубашке она сейчас нисколько не походила на парня. Даже напротив, что-то очень женственное скользило в этих синих озорных глазах, в прядях волос, падающих на лоб и даже в движениях, которыми девушка поправляла эти пряди. Она никогда не считала себя красивой, даже симпатичной её трудно было назвать, но что-то очень особенное было в этих как будто из гранита высеченных скулах, в узких твердых губах и в ямочке на правой щеке. Женька любила украдкой любоваться Лёкой – уж ей-то она казалась самой красивой на свете…
– Ну что, жена, надо нам с тобой по гостям двигать, чтобы к ночи освободиться, – Лёка по-хозяйски шлепнула Женю ниже поясницы и со смехом уворачиваясь от возмущенной реакции, закурила еще одну сигарету.
– Скоро пойдем. Надо закончить сначала с едой и тарелки достать… Лен, а ты пока ёлкой займись – там, в тумбочке игрушки…
Так, в хлопотах, прошел день и совершенно неожиданно наступил вечер. Стемнело. Женя и Лёка медленно шли по центральной улице города, ловя губами белые снежинки и любуясь предпраздничной суетой. В воздухе витал аромат праздника: все стеклянные витрины магазинов были украшены гирляндами и переливались яркими огнями, люди торопились домой, с трудом сдерживая улыбки и радость. По белому снежному ковру бегом-бегом к подъезду, а там уже и родные ждут, встречают у порога, журят за то, что так поздно и помогают раздеться… А потом – бум! Пробка вылетает из бутылки, бьют куранты и новый год настает… Светлый и немножко сказочный…