Когда Влад совсем достал меня, привела его к Тоньке. Все пошло по сценарию. Посидели, выпили, как следует. Тоне на самом деле неожиданно кто-то позвонил, и она сказала, что вернется утром, дом в нашем распоряжении, домработница придет не раньше девяти.
Еще одну восхитительную ночь любви провела с Владом.
Под утро я досыпала, а Влад пошел в ванную. Когда он уходил, не слышала и проспала часов до одиннадцати, пока не разбудила домработница Сима, приглашая на завтрак.
- Тоня уже за столом, ждет вас.
- Спасибо, Сима! Я с постели не завтракаю. У меня вначале физзарядка, душ. Скажи Тоне, пусть не ждет. Сима вышла, пришла Антонина.
- Проснулась? Как ночь с юным любовником?
- Великолепно.
- Не слышала, когда я пришла, как убежал Влад?
- Спала как убитая, а что?
Она смущенно смотрела на меня и не решалась продолжить.
- Что-то случилось?
- Не знаю, как отреагируешь… Он тебе дорог?
- Что имеешь в виду?
- Правду говорила, собираешься избавиться от него и не знаешь как?
- К чему клонишь?
Она помолчала, поколебалась, не сразу отважилась всё рассказать.
- В начале шестого Григорий привез меня и уехал. Я разделась, и в чем мама родила, отправилась в ванную. Открываю дверь, за занавеской кто-то принимает душ, подумала ты, чертыхнулась, отодвигаю занавеску и вижу… Влада. Увидев его, уже не удивилась, хотя удивление изобразила.
- Думала, ты давно ушел.
Влад смутился и прикрылся занавеской.
- Не стесняйся тетки. Раз уж ты здесь, потрешь мне спину, - набралась я наглости, не изображая больше удивления. - Подвинься! - и залезла к нему в ванную.
- И что ты думаешь, произошло дальше? После ночи с тобой у него возникло желание дважды трахнуть меня. Стоя, в ванной…
Ухватив кусочек чужой радости, спровоцировав мальчишку, Тонька не могла не поделиться своей удачей. Я не сразу поверила ей, а Тонька пустилась в подробности, и я убедилась, говорит правду.
Представила смятение Влада. Нежится под струями душа, вспоминает наши игры, и вдруг его обнаженного тела касается стройная блондинка с длинными ногами и бюстом четвертого размера, в костюме Евы, призывно улыбается. Девяностолетний импотент проснется, а что ожидать от двадцатилетнего юноши?
Что происходило дальше, тоже знаю со слов Антонины и верю. Влад начал ее тискать, целовать и там, в ванной под душем, они занялись любовью. Влад умолял её не рассказывать мне, Тоня успокаивала.
- Что переживаешь! Пойдем в спальню, разбудим Лену и займемся любовью втроем. Никогда не занимался сразу с двумя?
- Нет, нет! Она меня не простит.
- Как ошпаренный выскочил из ванной комнаты, быстренько оделся и убежал.
- Силен мальчишка!.. Что мне остается? Поздравляю! - похвалила я. - Помогла принять окончательное решение. Надеюсь, теперь отстанет.
- Не уверена. Слезно просил не рассказывать тебе. Не сердишься?
Не знаю, что было написано на моем лице, но если в первый момент Тонька явно гордилась своим успехом, то теперь скисла. Почувствовала себя виноватой? Меня же переполняли противоречивые мысли. Жалко, что так внезапно закончился роман, с другой стороны, избавлена от объяснений. Антонина присела ко мне и обняла.
- Не обижайся. Поняла, что за фрукт? Ищет разнообразия. Получили удовольствие и забудем. Она прижалась к моей щеке. - Переживаешь? Поверь, не стоит. Представь, был мальчик по вызову.
- Обидно за себя дуру, связалась с малолеткой, едва не влюбилась. Поверила пылким признаниям. - Помолчав, я прибавила.
- По вызову никогда не приглашала.
- А на Восьмое марта у Маши Морозовой разве не была? Все ваши собирались и пригласили мальчиков из "Апполона".
- Начало марта с сестрой в Питере провела, она в новую квартиру въезжала. Мне не
Я прошла в ванну быстро приняла душ, вытерлась висевшим там полотенцем, оделась и вызвала машину. Завтракать у Тони не стала. Спустя несколько минут на улице уже сигналил Саша, и, я, поцеловавшись с Тоней, еще раз успокоила, что не обижаюсь за совращение моего кавалера, а за гостеприимство большое спасибо.
13
Ольга с мужем и племянницей второй день находились в Севастополе. Николай Петрович днем пропадал на судоремонтном заводе. Яхту подготовили к выходу в море, сделали несколько кругов по бухте, и теперь наводили последний блеск.
Вечером Ларионовы отправились в театр. В антракте вышли на улицу подышать, и вдруг Ольга увидела мужчину, накануне назвавшую её по имени.
- Коля, это Бурлаков! - показала Ольга на мужчину.
- Валера, Валерий Александрович! - позвал Николай Петрович. На лице у мужчины не дрогнул ни один мускул, но он увидел, что обращаются к нему. Подошел.
- Вы что-то хотите сказать?
- Кончай придуриваться! - серьезно произнес Николай Петрович. - Ты в розыске и скрываешься?
- Не понимаю вас. Извините, я медленно соображаю. Вы назвали меня Валерием? - спросил мужчина.
- Вы не Валерий Александрович Бурлаков? - напомнила Ольга. Мужчина не отреагировал. - В Москве у вас жена Лена. Вашу фотографию показали по телевидению, мама узнала вас. Ждет, верит, что ты жив. Она по-прежнему живет в Самаре. И ты из Самары родом.
- Из Самары? - переспросил он. - Вы считаете, я еврей? Израильтянин? - Помолчав недолго, воскликнул: - Ни иврита, ни идиш не знаю, не обрезан! - он снова помолчал и продолжил: - Я не еврей, уверяю вас! Вы меня с кем-то путаете.
- Самара русский город на Волге, - объяснил Николай Петрович.
- В Израиле тоже есть Самара, небольшой населенный пункт, - прибавила Ольга. - Вы с женой с Волги.
Мужчина признался, что болел и многого не помнит, но, что до Галины не был женат и никогда не бывал в Самаре - уверен.
Ольга засомневалась, может, правда, пристали к постороннему, оказавшемуся тоже больным, мужчине? У него же явно появился интерес к красивой блондинке с мужчиной не первой молодости.
- Вы желаете познакомиться со мной?
- Мы хотим помочь тебе!
- Это ваш папа или муж?
Ольга смутилась, не решаясь ответить. Мужчина забыл о своем вопросе и спросил, нет ли у них авторучки и кусочка бумаги, хочет записать, как его назвали.
Николай Петрович порылся в карманах и вместо бумаги протянул свою визитную карточку и авторучку. Мужчина повертел карточку в руках, четко, с правильным английским произношением прочитал фамилию Ларионова, сложное название концерна, а, перевернув визитку, воскликнул: - Да здесь и по-русски! Жалко портить красивую карточку. Так как вы назвали меня?
- Бурлаков Валерий Александрович - в третий раз произнесла его имя Ольга.
Красивым почерком мужчина записал на свободном поле визитки свою фамилию. На вид вполне нормальный, здоровый человек, и муж Ольги не отказался от предположения, что Валера притворяется, не хочет, чтобы его узнали.
- Не бойся, милицию не позову. Хватит притворяться!
Мужчина вопросительно посмотрел на него, помолчал, очевидно, что-то вспоминал, и неожиданно спросил:
- Вы считаете, я родом из Самары на Волге? А жена, дети есть у меня?
- Детей не успели завести. Елена после твоего исчезновения долго не выходила замуж, все ждала. Сейчас пока не замужем. Последнее время вы жили в Москве, - объяснила Ольга.
Прозвенел третий звонок в окончание антракта, и в этот момент появилась женщина, сопровождавшая его в прошлый раз.
- Вот ты где! На минуту нельзя оставить одного! - подхватила его и потянула в зал.
- Минуточку! - пытался остановить её Николай Петрович. - Подождите! Надо поговорить.
- Третий звонок был. Поговорим позже, если вам там хочется, только он ничего не помнит. Больной человек. Что скажете, всё примет на веру.
- Давайте встретимся здесь после спектакля, у второй колонны, - предложила Ольга.
- Как его зовут, фамилия? - спросил муж Ольги. Женщина ничего не ответила, а ее подопечный покорно пошел в зал.
- Так мы ждем вас после спектакля, - напомнил Николай Петрович. Женщина с Валерием сели где-то в середине зала, Ларионовы прошли на свои места во втором ряду.
По окончанию спектакля, как ни спешили, человека, похожего на Бурлакова, и сопровождавшую женщину на выходе не застали. Они явно не желали общения.
Николай Петрович убедил жену не рассказывать Елене о второй встрече, не тревожить снова. Не исключал, что ошиблись, приняв за Валерия кого-то другого.
***
Оставив позади Севастополь, ближе к полуночи, яхта Ларионовых входила в Босфор. Ольге не спалось, и она, сидя в шезлонге на палубе, рассматривала в бинокль по очереди Европу и Азию.
В проливе творилось что-то невообразимое. Под самым бортом яхты сновали турецкие фелюги, едва не задевая, совсем рядом проносились катера, медленно двигались пассажирские паромы. Вдруг весь горизонт закрыл, не понятно как вместившийся в эту тесноту, громадный военный фрегат не известной национальной принадлежности.
- Входим в Босфор, по древне - гречески "бычий брод", - объяснил Ольге, перед заступлением на вахту капитан. - Место очень сложное. Столкновения случаются постоянно. Через пролив обычно яхту веду сам.
Волнующие картины, проплывающие у Ольги перед глазами, не могли избавить от преследовавших сомнений кого видели в Севастополе. Раскаивалась, что послушалась мужа, не позвонила два дня назад мне. Теперь сомневалась, правильно ли поступила.