– Через несколько дней он извинился передо мной – на похоронах, – продолжил Ник. Он сорвал травинку и задумчиво крутил ее в руках. – Сказал, что я все равно его сын и что он любит меня, как и прежде. Но теперь я ему не поверил.
Ева незаметно смахнула слезинку.
Ник вскинул голову:
– Ты что, плачешь? Не смей плакать, Ева. Меня не нужно жалеть.
– Почему? Я же понимаю, насколько это было больно.
– Не так уж сильно, – сказал он, притворяясь, что это правда. Но Ева понимала, чего на самом деле ему стоил этот легкий тон, и показная бравада не могла ее обмануть.
– Я заставил его расплачиваться за тот вечер всю его жизнь, – через силу продолжал Ник. – Его и Руби. Два года я вел себя просто ужасно. – Он запустил пальцы в волосы и отвернулся. – Постоянно дрался, меня исключили из школы, я хамил и грубил. А потом сбежал из дома и стал еще хуже. И даже не приехал на похороны, хотя Руби меня умоляла.
– Не казни себя, – сказала Ева, теперь уже не сдерживая слез. – Ты бы просто обиженным и преданным ребенком.
– Ты так думаешь? – спросил он. В его жестком голосе и манерах не осталось ничего от того нежного, чуткого мужчины, которым он был в последние две недели. – Я с детства знал, на какие мерзости на самом деле способен. А теперь, прочитав дневник Леонардо, знаю почему.
Он резко встал и направился обратно, туда, где они оставили корзинку для пикника. Ева бросилась за ним, догнала и развернула к себе лицом.
– Неправда! Ты совсем на него не похож! – воскликнула она в отчаянном порыве его переубедить.
Ник приподнял брови, иронично глядя на нее. Выражение его лица было непроницаемым.
– Откуда тебе знать, – сказал он, и новообретенная храбрость покинула Еву.
Ник быстро собрал оставшиеся от пикника предметы, сунул их в корзинку и поглядел на небо, где собирались тучи:
– Надо поторопиться. Похоже, будет дождь.
Обратно они шли под руку, однако Ева чувствовала, что он не с ней, а где-то далеко. И чувствовала бессилие оттого, что ничего не может с этим поделать.
Этой ночью в постели он был как-то особенно яростен. Он заставлял ее кричать от удовольствия, но при этом сам казался отстраненным, принимая ее страсть как должное, но словно стремясь доказать, что самого его это не затрагивает.
Утром Ева проснулась разбитой. Ника рядом не было. На кофейном столике лежала записка. Ева развернула ее дрожащими пальцами и прочитала: "Прощай, Ева. Найди себе по-настоящему хорошего парня".
Ева сжала ее в кулаке и заплакала, как будто ее сердце разбилось на мелкие кусочки.
Потому что так оно и было.
Глава 17
– Послушай, приятель, что с тобой? Ты какой-то сам не свой сегодня.
Ник почти не слышал слов Джея, своего агента, провожая взглядом высокую блондинку. Подруга Евы – кажется, Тесс. За последние полтора месяца он побывал уже на трех мероприятиях в этом забытом богом месте. И только сейчас смог признаться себе, почему.
Каждую ночь после возвращения из Италии он безуспешно пытался заснуть, а каждый день включал компьютер и пялился в пустой экран. Он не мог забыть Еву. И любое, даже малейшее воспоминание о ней заставляло его чувствовать себя подлецом.
– Э-э-эй! Земля вызывает Ника! – Джей помахал перед его лицом растопыренной ладонью.
Ник сунул ему свой стакан с пивом:
– Подержи-ка! – и, не обращая внимания на его озадаченный взгляд, принялся продираться сквозь толпу. Он страшно нервничал, но старался не думать об этом.
Может быть, ему просто не хватило точки в этой истории? Он ведь сбежал, оставив Еве записку, вместо того чтобы по-человечески с ней попрощаться. И вот отличная возможность все исправить. Поболтает с Тесс, справится о Евиных делах и наконец перестанет постоянно о ней думать. Каждую, черт возьми, секунду каждого чертова дня. И чертовой ночи.
Сначала он терпеливо ждал ее звонка. Думал, что она попросит его вернуться. Но прошло полтора месяца, а от нее ни слуху ни духу. Значит, пора двигаться дальше.
Он уже почти добрался до Тесс и даже придумал остроумное приветствие на случай, если она его не помнит. Но тут девушка, рассмеявшись над какой-то репликой своей подруги, подняла голову и заметила его.
Ее улыбка тут же погасла, а глаза опасно сощурились:
– О, кого я вижу. Прискорбно известный сценарист-плейбой.
Ник был слегка обескуражен открытой враждебностью ее тона.
– Вообще-то меня зовут Ник.
– Я знаю. – Она окинула его презрительным взглядом, отчего Ник моментально вспыхнул. – Впрочем, я могла бы придумать еще парочку "имен", которые подошли бы тебе намного больше.
– У тебя что, какие-то проблемы? – К черту вежливость. Вся его жизнь и так пошла наперекосяк, а тут еще и эта фифа пытается в чем-то его обвинять. Ну уж нет, этого он терпеть не станет.
– Ну, давай посмотрим. Ты соблазнил одну из самых добрых, милых и приятных девушек из тех, что я знаю, обошелся с ней как с игрушкой. И бросил, даже не попрощавшись. Так что проблемы, я боюсь, сейчас начнутся у тебя.
Ник был в смятении. Он поступил так, как было необходимо. У него не было ничего, чтобы предложить Еве, и он не имел права ничего от нее требовать, так что просто отошел в сторону и предоставил ей решать самой. Ему, черт возьми, за это медаль можно дать, учитывая, сколько с тех пор он претерпел!
– Не делай вид, что не понимаешь. Она несколько недель проплакала, а вообще-то она никогда не плачет. И все это из-за тебя.
Бешенство уступило место недоумению. Если она и правда так переживает, то почему же не позвонила?
– Однако есть и хорошие новости. Теперь она наконец забыла про тебя, потому что встретила нормального парня, который относится к ней так, как она того заслуживает!
– Какого парня?! – Ярость поднялась в Нике с новой силой. Он убьет подлеца! И Ева – как она могла?
– Его зовут Билл. Он программист. И я надеюсь, что с ним она будет действительно счастлива!
Программист? По имени Билл?! Ну ничего себе!
Ева никогда не будет счастлива с таким человеком. Ей нужны приключения, страсть, неожиданность. И все это прекрасно обеспечивал для нее Ник – а значит, не позволит никому другому занять его место! Ей нужен он, а не какой-то компьютерный сухарь. Все. Точка.
Не обращая внимания на ошарашенный взгляд Тесс, Ник развернулся и бросился к выходу. Запрыгнув в первое же свободное такси, он сказал:
– Гони в аэропорт.
– Ева, это я, Тесс. Нам надо поговорить.
– Тесс? Что-то случилось? – Ева удивленно взглянула на часы. В Лондоне было два часа дня – значит, в Сан-Франциско шесть утра.
– Все в порядке, – сказала Тесс, но ее голос звучал встревоженно. – Просто я должна кое-что тебе сказать. Понимаешь, вчера я столкнулась с Делисантро в той галерее.
– О-о… – Ева почувствовала, как ее сердцебиение участилось, и в очередной раз прокляла себя за это. Когда уже она забудет о нем наконец! – И что? – выдавила она.
Ева действительно две недели проплакала. И только когда слезы закончились, она смогла заново оценить всю эту историю и найти ей правильное место в своей жизни.
Да, она влюбилась в Ника. В каком-то смысле он воплощал в себе то, о чем она всегда мечтала – резкий и своевольный, ненавидящий условности и рамки и при этом нежный, глубокий и со своим внутренним миром. Но главное – он вывел ее жизнь из пласта обыденности, сделал ее необычной. Заставил Еву почувствовать себя в центре своего собственного мира. Так, как она никогда себя не чувствовала.
Однако только после того, как Ева получила письмо от герцога д’Алегриа, она осознала, что та смелая и яркая женщина, которой она полагала себя во время отношений с Ником, – такая же подделка, как и предыдущая серая мышка. Герцог тоже был ошарашен внезапным исчезновением Ника. Однако он не собирался просто смириться с этим. Ник пока уклонялся от всех попыток герцога как-то с ним связаться. Однако дон Винченцо сообщал, что не оставляет усилий, а зная его упрямство, можно было надеяться на успех.
Когда Ева прочитала письмо, ее внезапно осенило. Никто не может заставить ее быть собой – только она сама. И пусть Ник никогда не будет ее любить, но это не должно помешать ей стать такой, какой она всегда хотела быть.
И тогда она встала, вошла в кабинет Креншо и положила ему на стол заявление об уходе.
Весь следующий месяц она была настолько занята, что у нее совершенно не оставалось времени грустить. Сперва она полностью сменила гардероб, а потом взяла кредит, сняла дизайнерскую квартиру-студию в самом центре Лондона и открыла частное агентство по поиску родственников и генеалогическим исследованиям. Клиентов у нее было пока немного, однако, учитывая минимальные расходы и два больших контракта, которые она получила благодаря своим старым профессиональным связям, это было прекрасное начало.
И единственное, чего она так и не смогла сделать – это начать ходить на свидания.
Ева крепче сжала телефонную трубку, подавляя желание немедленно ее положить:
– Ну и как у него дела?
– Ну, вообще-то он был очень зол.
– На кого?
– На тебя.
Ева почувствовала, как на глаза набегают слезы.
– С чего бы это ему на меня злиться?
– Из-за программиста Билла.
– Какого Билла? Ничего не понимаю.
Тесс заколебалась.
– Понимаешь ли, я его придумала. Ник подошел ко мне – такой, знаешь, довольный, уверенный, безупречный. Думаю, он хотел спросить о тебе. И тут я так разозлилась, что наговорила ему с три короба. О том, как ты тяжело переживала разрыв с ним.