Вот так начала меняться Светлана Федоровна. Медленно, но необратимо. Из скромной и застенчивой пожилой женщины она превратилась в наглую, хамоватую, говорящую все, что придет в голову, склочную старуху.
При этом Светлана Федоровна стала счастлива. Счастлива по-настоящему. Перестав всего бояться и стесняться, она словно слетела с невидимых катушек и пустилась во все тяжкие. Бабушка материлась и говорила гадости всем подряд с таким удовольствием, что Настя просто не могла сердиться или обижаться на нее. А ругалась с соседками Светлана Федоровна с таким смаком и ловила от этого такой кайф, что Настя только головой качала и обреченно думала, что, наверное, ее саму тоже ждет именно такая старость. Она же тоже скромная и боится всего на свете… Бабушка была такая же… И вот что из нее получилось…
Настя представила, как она в старости смачно матерится и орет дурным голосом песни с балкона, и хмыкнула. Неужели с ней действительно такое может случиться? Но ведь случилось же с бабушкой… Значит, и с Настей может… Нельзя зарекаться…
И еще… Неизвестно, что к лучшему, а что к худшему. Вот Светлана Федоровна всю жизнь переживала из-за всякой там ерунды, мучилась мнительностью, все боялась, кто что скажет и подумает… И только на старости лет она ощутила настоящий драйв от жизни. Она отпустила все свои комплексы и стала по-настоящему счастливым человеком…
Вот валяется сейчас в кровати бабушка хулиганского вида и смотрит на Настю неправдоподобно огромными из-за увеличивающих стекол очков, плутовскими глазами. Сложная штука жизнь…
- Бабуль, ты не видела мою зеленую блузку? Она вроде бы на спинке стула висела? - Настя рассеянно оглядывалась по сторонам.
- Зеленую? Такую, с ленточками? Да?
- Да, - подтвердила Настя, уже почувствовав неладное…
- Ее Ольга брала. Она в гости в ней пошла. Сказала, что тебя все равно нет и спросить не у кого, вот она и взяла.
- Ясно…
Настя подумала, что если воспитанным людям спросить не у кого, то тогда воспитанные люди чужую кофточку не берут… Это воспитанные… А Ольга… Что уж тут говорить…
- Настенька, ты мне чаю с мятой заваришь? А то я что-то расклеилась с дороги совсем. - Светлана Федоровна с совершенно несчастным видом смотрела на Настю и демонстрировала изо всех сил нечеловеческие мучения. - И не покормил меня никто… Может, ты мне к чайку сырничков сделаешь? С тыковкой? А?
- Сделаю, если творог купили. - Настя побрела на кухню.
Она очень надеялась, что там никого нет. Ну, или хотя бы Стасика чтобы не было.
А на крайний случай надеялась, что если бы и был, то чтобы не в трусах, а в каких-никаких штанах…
Надеялась Настя зря. Стасик восседал на табуретке в голубых трусах и ел воблу, запивая ее пивом из большой пластиковой бутылки. Чешуя и кости от рыбы разлетались по всей кухне, но Стасик не обращал на это никакого внимания. Он обратил его на Настю.
- Здорово! Как жизнь молодая?
- Привет. Хорошо.
Настя открыла холодильник, стараясь думать только о твороге и совсем не думать о том, как раздражает ее Стасик. Хоть бы не было этого проклятого творога. Тогда можно было бы не печь никаких сырников, быстро сделать чай и сбежать с этой кухни…
Творог был. И кто его только купил? И кого это угораздило?
- Стас, бабушка хочет сырников. Этот творог можно взять?
- Конечно. Нам же ничего не жалко ни для тебя, ни для бабушки, - любуясь своей щедростью, ответил Стасик. - Да я уже привык ваш бабский кагал содержать.
- Спасибо.
Настя благоразумно промолчала о том, что она сырников есть не будет. Ни одной штучки! Принципиально! Она никогда ничего не возьмет у Ольги и тем более у Стасика… Так что о том, что он кого-то там кормит, - это он погорячился… Настя даже ложку подсолнечного масла у них ни разу не отлила, никогда она ничего не брала у них и не просила…
А вот Настины запасы поедались бессовестно. Здорово, например, было, когда она покупала кусок сыра, рассчитывая, что будет питаться им целую неделю, и обнаруживала на другой день, что сыра нет.
"Кто еще кого кормит", - подумала Настя, вываливая творог в миску и добавляя туда яйца.
Еще тыкву надо почистить… Как же трудно срезается кожура… Почему у Стасика нет аллергии на тыкву? Вот было бы здорово, если бы началась! Тогда бы Насте не пришлось, ломая ногти, чистить этих оранжевых монстров.
- Насть, а чего ты дома в лифчике ходишь? - поинтересовался Стасик, похотливо разглядывая Настину грудь под футболкой.
Она набрала побольше воздуха и начала медленно считать до десяти. Главное - не заплакать. Где Ольга, в конце концов? При ней Стасик хамить опасается и сексуальные темы не затрагивает - боится…
- Тело должно дышать. Вот я, например, голым бы всегда ходил, если бы не ты с бабкой. Жить не даете нормально. - Стасик погладил себя по толстой ляжке. - И спать надо голым. Чтобы все дышало. Ты голая спишь?
- Стас, ты соль не видел? - Настя изо всех сил старалась не смотреть на его потное жирное тело и, выполняя рекомендации какого-то маститого психолога, представляла, как мерзкие слова Стасика отскакивают от нее, как теннисные мячики от стенки.
Помогало, конечно, но не до конца… Хотелось взять горячую сковородку и треснуть Стасика по наглой морде. Причем так, чтобы масло, которое уже скворчало и пенилось, вылилось бы прямо на макушку и стекало медленными жирными разводами на нос, на щеки, капало бы на толстый волосатый живот…
Настя подумала, что если и дальше она будет так глушить в себе эмоции и сдерживать чувства, то к старости определенно это все из нее вылезет хулиганскими выходками, которые будут похлеще, чем у Светланы Федоровны.
Жаль, что сейчас Настя еще не способна послать Стасика куда-нибудь матом… Очень жаль…
- Насть, а чего ты не отвечаешь? Ты что, меня презираешь, что ли? - набычился родственничек. - Я с тобой как с человеком разговариваю, а ты…
Настя перестала размешивать тесто для сырников и посмотрела на него. Как можно быть таким идиотом? Ну как?
- Я сплю в рубашке, Стасик. А без лифчика мне неудобно. Я на все вопросы ответила?
- Сначала неудобно, а потом бы ты привыкла. - Стасик продолжал пялиться на Настину грудь, пытаясь, наверное, усилием воли снять с нее лифчик.
Настя поежилась и снова начала отсчитывать: "Один, два, три… Господи, дай мне терпения… Четыре, пять… И побольше… Шесть, семь… А еще лучше сделай так, чтобы я могла уехать отсюда куда-нибудь… Восемь, девять… Я не могу больше, не могу! Десять…"
- Мама пришла! Мам, ты пришла? - послышались восторженные Машкины вопли из коридора.
Наконец-то Ольга вернулась… Теперь Стасик хотя бы поумерит свой сексуальный пыл…
- Всем привет! - загремела Ольга своим громоподобным голосом. - Чем занимаемся? Сырнички? Здорово! Я голодная, как тигр!
Настя подумала, что тоже хочет есть… И чем бы ей сегодня поужинать? Кефир, который она вчера купила, снова исчез бесследно… Как в воду канул…
Ольга выставила на стол несколько пачек йогурта и батон хлеба.
- Блин, не прокормишь вас всех! Все чего-то покупаю, покупаю, а как ни загляну в холодильник - там опять ни шиша!
- Экономить надо, - пробубнил Стасик с набитым ртом.
Он уже успел стащить два первых сырника и жадно жевал, несмотря на то что они даже не остыли. Настя подумала, что надо отложить на бабушкину тарелку следующие пять-шесть сырников, а то получится, что она их только для одного Стасика напекла…
- Как с такой оравой экономить? - прогудела Ольга. - Ты один жрешь за пятерых. А еще Машка и бабка. И Настька тоже не росой питается…
- Оль, я отдельно питаюсь. - Настя сделала невозможное - она возразила Ольге! Что это с ней?
- Ага, отдельно! А творог? - Ольга ткнула пальцем в сковороду, где румянились овальные кусочки теста. - Это я купила. Хотела по утрам есть. Вместо каши.
- Это бабушка попросила. Я Стасику говорила.
- Ну, конечно, бабушка… Короче, семеро по лавкам! И все - жрут! Как тут на летний отдых накопить? Все ездят, а мы что - хуже? - Ольга схватила свежеиспеченный сырник и засунула в рот.
Капля масла медленно стекла по ее подбородку прямо на воротничок Настиной зеленой блузки…
Один, два, три… Очень тянуло сказать, что, для того чтобы ездить отдыхать, нужно было искать другого мужа - такого, который нормально зарабатывает, а если уж не в состоянии работать никем, кроме охранника - сутки через трое, то не валяется на диване, пялясь на Настю, а ищет другую дополнительную работу, чтобы обеспечить семье хоть какой-то сносный уровень существования и какой-никакой отдых…
Ольга так не считала. Она была твердо уверена, что Стасик - настоящее сокровище и Настя ей завидует. О боги! И еще Ольга свято верила, что если бы Настя и бабушка не сидели на их шее, то она со Стасиком и Машкой ели бы каждый день черную икру большими ложками и проводили бы все выходные на Канарах…
Ольга вообще была личностью уникальной. Она умела виртуозно объяснить себе все, что угодно, и умела свято в эти объяснения поверить. Любую ситуацию она поворачивала к себе той стороной, которой было удобно повернуть для Ольгиного внутреннего комфорта, а остальные стороны просто игнорировались. То есть совсем не замечались.
Например то, что Настя жила с ними, Ольга воспринимала только как великую благотворительность со своей стороны и чувствовала себя героиней-меценаткой.
А то, что Настя имела такие же законные основания жить в этой квартире, не замечала. Как, впрочем, и Настиного альтруизма по отношению к их семье.