Итак, ты, я, Данник и Монако будем атаковать Маракайбо, — прибавил Тихий Ветерок, смеясь. — Мысль оригинальная. Скорее всего, нас постигнет неудача, но это не важно; все-таки хорошо будет предпринять такое дело. Мысль достойна тебя, и, что бы ни случилось, я присоединяюсь к ней от всего сердца.
— Когда ты перестанешь насмехаться, — сухо сказал Монбар, — я продолжу.
— Я не насмехаюсь, друг мой, но эта мысль — прости за выражение — кажется мне до того шутовской…
— Что, по твоему мнению, я помешался, не так ли? — докончил его мысль Монбар. — Успокойся, я нахожусь в полном рассудке; я никогда не был так спокоен, как в эту минуту. Я вовсе не имел намерения атаковать Маракайбо, даже с помощью Монако. Что будет, мы увидим после. А теперь надо просто войти в город.
— Гм! Этопросто кажется мне очень трудным делом… Я признаюсь в своем неумении, и если ты не придумаешь способа…
— Я придумаю, когда придет время.
— Но прежде чем вступить в город, необходимо до него добраться, а это, как мне кажется, не очень легко.
— Нам осталось только двенадцать лье 2 , не больше.
— У меня случались такие минуты, когда и четверть лье трудно было пройти. Однако что же ты хочешь делать?
— Друг мой, в такой опасной экспедиции, как наша, когда все обстоятельства складываются против нас, составлять планы было бы глупостью; лучше полагаться на случай. Случай всегда был покровителем Береговых братьев. Он нам не изменит.
— Да-а, я вижу, что если так дальше продолжится, нам будет очень весело.
— Ты раскаиваешься, что поехал со мной?
— Черт побери! Только мне хотелось бы, чтобы Мигель Баск и Олоне тоже были с нами, а их нет.
— Что же делать, друг мой, надо постараться обойтись без них.
— Досадно будет, особенно Мигелю, когда они узнают, что мы без них сделали.
— Теперь, если ты немного отдохнул мы будем продолжать путь, так как жара уже немного спала.
— И долго нам придется грести, словно карибам?
— Нет, только до завтра.
— Ну и слава Богу! А все-таки мы поступаем очень оригинально. Стало быть, полученные тобой сведения были на этот раз очень серьезны?
— Да, — ответил Монбар, — кажется, я наконец-то напал на след; горе тем кто, попытается обмануть меня и сделать жертвой засады! Испанцы еще плохо знают Монбара Губителя, если считают меня настолько тупым, чтобы я позволил поймать себя в ловушку! Каким бы большим и прекрасно укрепленным Маракайбо ни был, я сожгу его дотла.
— Непременно хочет… — пробормотал Тихий Ветерок. — Но кто знает? Странно будет, если он найдет его после двадцати лет, — прибавил он.
В ту минуту, когда флибустьеры спустили лодку на воду, они услышали отдаленный крик и почти тотчас двойной выстрел.
— Здесь дерутся, — заметил Тихий Ветерок.
— Какое нам дело? — ответил Монбар, пожимая плечами. — Отправляемся!
Они взяли весла, и лодка начала пролагать себе путь сквозь сплетение лиан и ветвей и стволы деревьев, грозившие каждую минуту опрокинуть утлый челнок.
ГЛАВА II. Три человека и пятьсот аллигаторов
Берега реки, мимо которых проплывали авантюристы, были очень живописны. К пяти часам пополудни их глазам представилось озеро средней величины.
На восточном берегу находились обширные болота, на западном — большие леса и померанцевые деревья.
Немного позже они миновали бухту, окаймленную кипарисами. Оба берега сближались тут таким образом, что составляли нечто вроде узкого канала, который вел к другой реке, называемой Тринидад.
Приближался вечер. Пора было подумать, как устроиться на ночлег. В тропических странах мрак без перехода сменяет свет; едва закатится солнце, как опускается густая темнота.