– Малыш, – он тяжело вздохнул и покачал головой. – Это не тебе элы, а цесаревне, понимаешь?
– Я и есть цесаревна! – выкрикнула я, с трудом удерживаясь от того, чтобы некрасиво разреветься.
– Ты моя Осенька, а не цесаревна. Иди сюда, покажу что-то…
Он извлёк из кармана супертонкую таблетку и быстро вывел на экран общую страницу Книги.
– Сейчас… погоди минутку… – он водил пальцем, отбрасывая ненужные сообщения в сторону, а потом, наконец, повернулся ко мне. – Смотри.
На странице осталось десять записей.
Моя: "Мне брат на день рождения подарил розовую таблетку".
Незнакомой мне Татьяны: "Мне мама с папой таблетку подарили".
Виталик: "Ура! У меня теперь своя таблетка".
И в таком же стиле ещё семь предложений. И только моё собрало более ста элов.
– Теперь понимаешь? – спросил Сашка, и я кивнула вместо ответа, хотя на самом деле поняла, чего он от меня хотел, только спустя несколько лет.
А между тем разговором и моим осознанием действительности было ещё много стычек и упрёков. Например, насчет пэпов. О, вожделенные пэпы. Покажите мне хоть одного десятилетку, который не мечтает обменять свой первый пэп на настоящий, "взрослый" золотой!
– Я и без всяких пэпов знаю, Осенька, что ты у меня умница, – говорил Цезарь, когда я на первых порах обижалась и не понимала почему он не хочет, чтобы я активно заполняла страницы своей Книги. – Я понимаю, тебе хочется признания. Я признаю тебя, малыш, это должно быть для тебя самым главным признанием. А на остальных – плевать.
Мне плевать не хотелось. Тогда я мечтала о том, чтобы кто-то перепечатывал мои слова или восхищался моим чувством юмора и неземной красотой.
Про красоту пришлось забыть сразу.
– Никаких фотографий, Оська, – категорично стукнул по столу Сашка. – Это пошлость. Мы занимаем слишком высокое положение, чтобы опускаться до пошлости. Хочешь заполнять страницы? Заполняй их со смыслом.
Со смыслом, значит.
Я ухмыльнулась, глядя на подмигивающий экран. Ну, что ж. Смысл тоже бывает разным.
Хотя насчет фотографий Цезарь был прав. Никаких фотографий!
Осторожно я освободилась от Зверских объятий и, похлопав парня по плечу, сообщила:
– Извини, Зверёныш, но не сегодня. Давай мой разврат отложим на другой день. У меня тут одна идея появилась… не до разврата мне сейчас.
Глава 3
Бутылочка
Участники рассаживаются по кругу, соблюдая очерёдность "мальчик-девочка". По центру круга кладут на бок стеклянную бутылку – и несильно, но уверенно раскручивают её. Когда, проделав несколько вращений, она останавливается, определяют, на кого из сидящих в кругу показывает её горлышко. Далее таким же образом определяется следующий "активированный" – и после этого случайно сформированной паре полагается торжественно поцеловаться, не выходя из круга.
– Девять! – равнодушным голосом произнес Светофор и хлестнул по напряжённой обнажённой спине сложенным вдвое кожаным ремнем. – Десять!
– Я не могу на это смотреть, – простонала я сквозь зубы и закрыла глаза.
– Прекрати! – немедленно прохрипел Зверь и сжал мои пальцы, нисколько не заботясь о том, что делает мне больно. – Возьми себя в руки, пока не поздно.
Я выдохнула и распахнула глаза.
– Одиннадцать!
Север не кричал и не стонал, он вообще не произносил ни звука, а только вздрагивал, когда на кожу опускался ремень.
– Двенадцать!
Справа от меня несдержанно всхлипнула Лёшка, и Берёза грубоватым движением зажала ей рот ладонью. Затем на всякий случай прижала девчонку лицом к своей груди.
– Тринадцать!
Когда же это закончится? Почему так медленно тянется время? Пятнадцать ударов по спине растянулись в мучительную бесконечность. Я заметила в толпе Котика, его правый глаз подпух и налился бордовым, оригинально оттеняя его необычный цвет. Данила стоял, сверля меня молящим о прощении взглядом. Но я не была настроена на всепрощение. Мягко говоря. На самом деле, мне хотелось убить его прямо сейчас.
Поэтому я просто отвернулась, успев обратить внимание на то, как напрягся Зверь, заметив мой мимолётный интерес.
– Послушай, Старуха…
– Четырнадцать!
И снова чёрная кожа ремня опускается на смуглую спину, рассекая до крови. Я закусила губу, почти физически ощущая чужую боль, а Север по-прежнему молчал и сосредоточенно рассматривал землю у себя под ногами. И мне хотелось стать этой землёй в тот момент, хотелось взорваться, заорать… Не знаю. Всё, что угодно сделать, только бы он посмотрел на меня, чтобы понять, что он меня за всё это не ненавидит. Понять, о чём он вообще думает.
– Замолчи, пожалуйста, Зверёныш. Без сопливых скользко.
– Пятнадцать!
Наивная. Как будто по его взгляду можно что-то понять.
С последним хлёстким ударом Северов поднял глаза и выпрямился, отталкиваясь от флагштока за который держался. Слегка шатаясь, он повернулся в нашу сторону, скользнул по мне непонятным взглядом. Ядовито произнёс, обращаясь к своему другу:
– Всё-таки, Светофор, тебе надо чаще практиковаться. Клянусь, я бы с этой задачей справился лучше.
– Иди лесом, Север, – парень в бешенстве швырнул своей жертве под ноги орудие наказания. – Иногда ты в своем скотстве превосходишь даже самого себя, – сплюнул сквозь зубы и стремительным шагом покинул Облезлую площадь.
Спустя минуту за ним потянулись и остальные.
У флагштока остались только мы вшестером да ещё Мастер Ти, хотя в её присутствии уже не было никакой необходимости. Светлана ощущалась тут как совершенно лишний элемент. Похоже, она и сама чувствовала себя рядом с нами не в своей тарелке, потому что бросила недовольный взгляд и буркнула, надеясь остаться с Севером наедине:
– Ну, чего ждём, попутного ветра?
– Стоять, – Север остановил наш порыв немедленно смыться и повернулся к Мастеру:
– Цветочек, – поморщился, когда подскочивший к нему Соратник отработанным до автоматизма жестом приложил к израненной спине холодное полотенце. – Мне надо решить пару вопросов со своими. Поэтому уйди отсюда, а?
Девушка некрасиво покраснела и прошипела сквозь зубы:
– Забыл, кто тебя сделал?
Теперь уже не только Светлана чувствовала себя не в своей тарелке. Мне лично, тоже совсем не хотелось присутствовать при этом довольно личном разговоре, но кто меня спрашивал? Когда же я попыталась незаметно смыться, воспользовавшись тем, что Север на секунду зажмурился, Зверь резко дернул головой из стороны в сторону, придерживая меня за руку. Заметивший попытку побега глава Фамилии буквально пригвоздил меня взглядом к месту. И уже затем, нехотя отведя от меня глаза, ответил Мастеру Ти:
– Детка, – он попытался улыбнуться, но вместо этого болезненно скривился. – Эй, осторожней там… Это всё-таки моя спина… Детка, ты путаешь понятия. Не ты меня, а я тебя, довольно регулярно и весьма приятно, не спорю. Но, откровенно говоря, я как-то подустал.
– Ой, баран… – едва слышно выдохнул Зверь.
Ситуация из плохой стремительно превращалась в очень плохую, потому что даже Север не может себе позволить разговаривать с Мастером в таком тоне. И плевать, что этого Мастера связывают с ним какие-то личные отношения… А может и не плевать. Может это просто мой мозг ещё не вышел из ступора, когда Светлана минут тридцать назад огласила вердикт:
– Пятнадцать ударов!
Пятнадцать ударов? Я растерялась в тот миг и подумала, что вижу дурной сон. О чем она говорит? Я недоверчиво оглянулась по сторонам, ожидая увидеть схожую реакцию на лицах остальных участников скандала. Но немного удивлена была только Лёшка. Остальные молча отводили глаза. Да ещё Котик сверлил меня просительным взглядом.
Тогда Светлана выглядела более уверенной и сильной. Но не теперь.
– Пятнадцать ударов! – повторила она и посмотрела на соперника Севера. – Светофор, приступай!
– Я? – Светофор моргнул. – Светка, ты в своём уме? Он мой лучший друг!
– Вот и будет вам обоим наука на будущее, – усмехнулась девушка, никак не реагируя на панибратское "Светка". – Я жду.
Север посмотрел на неё тяжёлым взглядом, а затем неожиданно его губы растянула злая ухмылка.
– Ну что ж, – неспешно он расстегнул собственный ремень, со свистящим звуком выдернул его из шлёвок и вручил Светофору. – Пусть будет мне наука.
– Арсений, – Светлана снисходительно улыбнулась. – Ты же понимаешь, это мой долг как вашего наставника. Я обязана следить за соблюдением правил.
– Я понимаю, – Северов плавным движением стянул майку и швырнул её мне. – Ёлка, отдаю на хранение.
Я ухватилась за нагретую телом ткань двумя руками, все ещё не веря, что прямо сейчас на моих глазах один человек будет избивать другого, и ещё два десятка будут за этим наблюдать.
– Соратник, – Север взялся двумя руками за флагшток и немного наклонил голову – Полотенце приготовишь?
Через плечо посмотрел на своего лучшего друга, который с несчастным видом рассматривал ремень, и попросил:
– И не отлынивай, пожалуйста. Не хочется, чтобы она заставила кого-то другого исправлять твои недоработки.
Мастер Ти одёрнула на груди серое платье и уверенно поправила волосы.
Сейчас ей этой уверенности явно не хватало.
Тридцать минут прошло, а выглядела девушка так, словно состарилась на год.
– Светка, слушай, – в голосе Северова вдруг появились какие-то мягкие, сочувственные нотки, но у Зверя этот тон отчего-то вызвал совершенно необъяснимую реакцию:
– Ой, баран… – снова повторил он и прикрыл глаза рукой, словно ему было стыдно смотреть на происходящее.