Это чудесное вмешательство в ход событий произошло вовремя. Ибо смелость и хладнокровие, проявленные ребенком, выстрел, который остановил бандитов, — все это прекратило наконец дикое побоище.
К тому же Мустик призвал помощь, весьма действенную, прибывшую, правда, с небольшим опозданием. На всякий случай малыш издал клич, хорошо известный парижским уличным мальчишкам, — сигнал, собирающий друзей-подростков в толпах, которые валом валят из театров и других мест развлечений, клич, помогающий узнать и обрести товарища.
— Пи…у…у…у…и! Пи…у…у…у…и!
Почти тотчас же прозвучал ответ. Он возник неподалеку, возле невидимых хижин, среди зарослей гигантских пальм и манговых деревьев.
— Пи…у…у…у…и!
На кромке огромного экваториального лесного массива, среди духоты, в сумерках, пронизанных светом летавшей повсюду фосфоресцирующей[44] мошкары, клич прозвучал как вызов происходящему.
Коренные жители этих краев, как правило, не ввязывались в ссоры. При отсутствии всякой социальной организации и общественной помощи, здесь убивали просто так, из прихоти. Поэтому и поножовщина и выстрелы оставляли безучастными зрителей, которых смертельные игры нередко даже развлекали.
Когда же зовет на помощь друг, попавший в беду, тот, кого зовут, немедленно прибегает, принимает сторону товарища и включается в борьбу.
До сих пор никто не откликался на выстрелы н крики. Но когда Мустик подал сигнал бедствия, послышалось:
— Мы тут, Мустик! Мы с тобой!
— Месье, все в порядке. Это Фишало, мой друг, парень что надо, вот увидите.
Сигналы друзей подкрепил топот огромных, подбитых гвоздями ботинок.
Из темноты возникла черная фигура, перечеркнутая какой-то линией с металлическим блеском. Человек был вооружен карабином[45] и на бегу щелкал затвором.
Он услышал Мустика и ответил:
— Я уже здесь. Услышал пальбу… Что надо делать?
— То же, что и я… и месье с железными руками. О! Зто просто здорово. Я тебе потом расскажу… А пока бей их.
— Я готов! Но кого бить?
— Как кого?
— Где враги? Никого нет, я никого не вижу!
— Смотри-ка! — проронил малыш. — И впрямь никого нет. Площадь опустела! За исключением тех мерзавцев, что были ранены вами, месье, или застрелены мной из револьвера.
Мужчина, которого Мустик так остроумно окрестил Человеком с Железными Руками, удивился в свою очередь:
— Действительно никого! Вы примчались так кстати, бандиты обратились в бегство. Мадьяна спасена.
Парень со странным именем Фишало[46] заволновался:
— Что? Нападали, значит, на нее… Мадьяна! Мужественное и милое создание… Как это гнусно!
— Да, хотели похитить, взять в заложницы…
— Ее! И кто-то осмелился напасть на эту маленькую фею?[47] Такую славную, что здесь нет человека, который бы ее не обожал! Мадьяна — сама грация, доброта и красота в этом Богом забытом краю, где живут бродяги всех мастей да каторжники. Ладно. А где же она сейчас?
— Дома. Девушка была в обмороке, почти что при смерти. У меня едва хватило времени, чтобы отнести Мадьяну на кровать и вернуться сюда защищать ее.
— Вы хорошо сделали, месье. За этот благородный поступок вам многие скажут спасибо. Я первый. Ну хорошо. Теперь, когда все убежали, мне кажется, надо помочь ей, правда?
— Совершенно верно, месье Фишало. Пошли к ней.
— Называйте меня просто Фишало. Итак, я к вашим услугам, месье… Железная Рука.
— Вам так нравится?
— Бог ты мой, да тут у всех имеется какое-нибудь прозвище.
— Почему?
— Не хочу вас оскорбить, но есть много людей, которые хотели бы скрыть свое настоящее имя.
— Тогда пусть будет Железная Рука… Я охотно принимаю это славное имя. Оно так звучно и…
— Так же ладно подходит вам, как перчатки, месье! — подхватил Мустик, чиркнув спичкой. — Прошу следовать за мной.