5
Эльвира и Джузеппина сидели в кухне на краешке стульев, словно не у себя, а в гостях у чужих людей, и робко смотрели на домовладельца.
- Ну так что будем делать? - Голос Энрико Пессины звучал отрывисто и хрипло, точно карканье. - Собираетесь вы или нет вносить плату за жилье?
- Конечно, мы заплатим, синьор Пессина, - Эльвира была напугана визитом домовладельца и глаза ее выдавали. - Мы же всегда платили вовремя. - Она инстинктивно поднесла руки к ушным мочкам - золотые сережки, доставшиеся ей когда-то от матери и бабушки, были проданы, чтобы внести две последние платы.
- Я знаю, что вы всегда платили, но уже три месяца я позволяю вам жить в своем доме в долг.
Своей согбенной костлявой фигурой, локтями, упертыми в стол, Энрико Пессина походил на ворона: у него был длинный нос и маленькие черные глаза, в которых мерцали тусклые огоньки.
- Мы честные люди. - Эльвира прижала руки к груди, чтобы это звучало еще убедительней.
- Вот и отлично. Давайте, как честные люди, и разрешим этот вопрос.
Он разговаривал с матерью, а сам все время косился в сторону дочери, этой худышки с шелковистыми волосами и соблазнительным личиком. А когда та отводила глаза, жадно шарил своим прилипчивым взглядом по ее фигурке, отмечая нежные контуры расцветающей женственности.
- Через две недели мы погасим долг. Джузеппина скоро начнет работать. - Заметив неприятное внимание мужчины к Джузеппине, которая сидела неподвижно, с опущенными глазами, Эльвира стремилась побыстрее закончить разговор.
- Две недели - это долго. - Пессина сдвинул назад замусоленную шляпу и приоткрыл свои чувственные губы в улыбке, показывая ряд острых зубов.
- Но вы же богатый человек. Что вам стоит подождать еще немного?
Эльвира видела, как соседи ходят по двору, бросая любопытные взгляды в сторону кухни.
- Если бы это зависело от меня… - он сделал выразительный жест длинной костлявой рукой и встал.
На нем был черный костюм из бумазеи, засаленный, как и его фетровая шляпа, которую он носил и зимой, и летом.
- Я был бы рад пойти вам навстречу. Но один просит отсрочки, другой - в долг, деньги уходят, а долги остаются, - добавил он, не спуская глаз с Джузеппины.
- Сколько времени вы нам даете? - взмолилась женщина.
- Два дня, считая с сегодняшнего, - изрек он.
- А если мы и вправду не сможем?
- Тогда вмешается закон.
- Боже мой! Боже мой! - прошептала Эльвира, закрыв лицо руками.
Выселение - это означало не только быть выброшенными на улицу, но к тому же еще и позор.
- Я могу поработать на вас, - сказала Джузеппина, с трудом выдавливая из себя слова. - Я поработаю на вас, а вы засчитаете наш долг за квартиру.
От девичьего румянца, вспыхнувшего на ее лице, взгляд мужчины загорелся и кровь взволновалась.
- Ну что ж, - ответил он, ухмыляясь. - Посмотрим, посмотрим…
Эльвира вскинулась, как зверь, защищающий своего детеныша.
- Нет! Этого не будет! - воскликнула она таким резким голосом, что Джузеппина вздрогнула.
- Тогда выкладывайте деньги, - пожал плечами Пессина.
- Сделаем все возможное.
- Но постарайтесь сделать это за два дня. Если же передумаете относительно девушки… - И, оставив разговор незаконченным, он ушел, прикоснувшись рукой к своей засаленной шляпе.
Эльвира подошла к дочери и обняла, словно желая защитить.
- Но почему, мама? - спросила та.
- Потому что твои ноги не для таких дорожек, - ответила Эльвира.
Никто не знал ничего определенного про Энрико Пессину. Он жил один и не знался с друзьями и родственниками. Но ходили слухи, что он падок на женщин, особенно на молоденьких девушек. По вечерам, сидя на лавочке, старухи шептались о каких-то случаях, о матерях, которые сквозь пальцы смотрели на свидания своих дочек с Пессиной, после чего, по слухам, долг за квартиру он им прощал. Эльвира не слишком доверяла всем этим россказням и все же ни за что не решилась бы отпустить дочь к нему.
Пришел Чезаре, веселый и улыбающийся, словно выиграл в лотерею.
- Мама, - крикнул он, - я нашел работу.
Он подошел к ведру и жадно выпил кружку воды.
- Бог видит и Бог провидит, - перекрестилась Эльвира.
- Я встретил синьора Пессину; он случайно не заходил сюда?
Парень уже уселся на свое место и с аппетитом жевал поленту с салом.
- Он приходил именно к нам.
Эльвира и Джузеппина начали наводить порядок в кухне.
- Из-за квартирной платы? - спросил Чезаре с набитым ртом.
- Мы задолжали ему за три месяца, - вздохнула мать.
- Еще две недели, и мы выплатим, - с оптимизмом сказал Чезаре.
- Он дал нам всего два дня.
Слова матери охладили его энтузиазм.
- Два дня? - Он положил ложку на почти пустую тарелку и уставился на мать.
- А если мы не заплатим, он выкинет нас вон. - Эльвира сопроводила свои слова выразительным жестом руки.
- Не может быть, - сказал он, отодвигая тарелку. - Куда же мы в таком случае пойдем?
Эльвира хотела ответить, что Бог видит и Бог провидит, но промолчала, вздохнув. Два дня - слишком мало даже для Всемогущего, чтобы наверняка им помочь.
- Я сам схожу поговорить с ним, - сказал Чезаре решительно.
- Ты? - Мать удивилась, потому что считала его еще ребенком.
- Я. - Он был спокоен и решителен, опираясь руками о стол, и этой позой напоминал ей отца.
- По сути, ты теперь глава семьи, - задумчиво сказала Эльвира.
И в самом деле, после смерти отца парень очень повзрослел - в нем уже много было от настоящего мужчины.
- Когда ты пойдешь? - спросила она.
- Сейчас же, немедленно. - Чезаре поднялся и вышел.
Мать и дочь поглядели друг на друга, и обе почувствовали, что у них есть защитник. Эльвира заправила было керосиновую лампу, но решила не зажигать ее. Керосин, пожалуй, надо экономить.
6
- Проходи, садись.
Энрико Пессина сидел за столом под окном и ел из миски фасоль со свининой. Хозяин тоже жил в бараке, одном из двух, которыми владел. Он занимал в нем квартирку с отдельным входом, но маленькую и запущенную, как часто бывает у старых холостяков.
- Я не помешал? - Чезаре потерял часть своей уверенности и нервно теребил в руках шапку.
- Мешать ты мне не мешаешь, - сказал хозяин, продолжая жадно поглощать еду. - Мне редко случается есть в компании. Люди говорят, что я ем, как волк. Кому какое дело? Я ем три раза в день и ем то, что хочу. Они же… Хочешь, присоединяйся, - пригласил он парня за стол.
- Нет, синьор Пессина, спасибо. Я уже поел.
В другом случае Чезаре почувствовал бы, как у него слюнки потекли от такого лакомого блюда, но в этот момент язык присох к небу.
- Но не фасоль же со свининой, я думаю.
Со двора доносились голоса и уличный шум.
- Поленту, - признался он.
- Когда-то я ее тоже немало поел. Бывает, и сейчас иной раз попробую, чтобы вспомнить прежние времена. - Он отложил ложку, налил большой стакан красного вина из запыленной бутылки, выпил большими глотками и прищелкнул языком. Потом вытер губы тыльной стороной руки и шумно рыгнул. - Ну, давай, возьми стакан там, над раковиной. Я угощаю - выпей со мной.
Парень послушно подошел к раковине и взял стакан, по краю которого ползали мухи.
- Спасибо, синьор Пессина, - сказал он, возвращаясь к столу, за которым ел хозяин.
Тот налил ему на донышко немного вина, посмотрел испытывающе на парня, подумал и долил еще чуток.
- Садись и пей, - сказал он милостивым тоном.
Чезаре сел и поднес стакан к губам. Вино было хорошее, густое и сразу, с первого же глотка взбодрило.
- Ну как, ничего? - Пессина глядел с удовлетворением человека, совершившего милосердный поступок и ожидающего благодарности за него.
- Нормально, - согласился Чезаре, которому не хотелось слишком уж унижаться перед ним.
- Так-так, - протянул Пессина, слегка недовольный. - Ну и что же, дружочек, привело тебя ко мне?
- Я из-за платы. - Чезаре глотнул еще из стакана, но вино застревало у него в горле.
- Ты принес деньги? - спросил тот без церемоний.
- Я пришел сказать вам, что денег у нас нет.
- Это мне уже сказала твоя мать.
Пессина жадно продолжал насыщаться, словно не ел много дней.
- Я знаю.
Чезаре уже ненавидел его, но не за то, что он так отвратительно ел, а за то, что ломал комедию, в то время как все они по его милости могли очутиться на улице.
- Как бы там ни было, я дал вам два дня времени. - Он играл с ним, как кошка с мышью.
- У нас не будет денег и через два дня. За этот срок нам денег не достать.
- А что я могу сделать? - Пессина подмигнул своими маленькими припухшими глазками грабителя и пригладил седоватые усы.
- Подождите неделю. Максимум две недели. Разве это так много?
- Ты думаешь, если бы я мог, я бы этого не сделал? - Он вытер рот рукавом пиджака.
- Не знаю, - сказал Чезаре, хотя был убежден, что, если бы тот захотел, то мог бы ждать и два года. - Вы ведь богатый человек.
Энрико Пессина тяжело откинулся на спинку стула, достал тосканскую сигару, неторопливо обнюхал ее и наконец сунул в рот.