Тогда почему же Скотт Барфилд и его рассуждения так смутили ее? Почему ей, с легкостью ставящей на место любого мужчину, так трудно держать с ним дистанцию? Потому ли, что она оказалась в незнакомой обстановке, или все дело в разладе с самой собой? Или может быть, все намного проще - их характеры совершенно несовместимы, а Скотт при этом настолько прямолинеен, что даже не пытается скрыть своей неприязни хотя бы ради приличия.
Последнее объяснение удовлетворило ее, и Розалин почувствовала себя куда увереннее. Она вышла из туалетной комнаты, и тут ее ждало небольшое потрясение. Скотт по-прежнему сидел за столиком, а вот ее стул оказался занятым.
Никем не замеченная Розалин остановилась и посмотрела на женщину. Прямые, темно-каштановые волосы до плеч, широко раскрытые глаза, чувственный рот. Незнакомка наклонилась к Скотту, положив локти на стол, и в вырезе золотого платья можно было увидеть более чем достаточно.
Да, вполне достаточно, сказала самой себе Розалин и быстро подошла к столу. Женщина посмотрела на нее и со смехом извинилась за то, что заняла ее место.
- Но я высмотрела Скотта через весь зал и не могла не сказать ему: "Привет!"
- Скотта? - удивленно вскинула брови Розалин.
- Так я зову его, когда мы бываем вместе, - нимало не смущаясь, сказала незнакомка.
- А, понятно. Очень мило, - отозвалась Розалин.
- Розалин, это Глория, - вступил в беседу Скотт. - Глория, это Розалин Паркер, она приехала сюда, чтобы на время заменить Роналда.
- Я так расстроилась, когда узнала про вашего папу, - сказала Глория, поднимаясь и протягивая холеную руку.
Золотое платье, едва прикрывавшее грудь, к тому же, как выяснилось, плотно облегало высокую, изящную фигуру, доходя лишь до середины бедер.
- Благодарю вас, - машинально произнесла Розалин, пожимая протянутую руку.
- Ну, мне пора идти. Мои друзья уже минут пятнадцать рвутся уйти. - Глория одарила сидящих за столом ослепительной улыбкой. - Собираемся посмотреть, что предлагает ночная жизнь. Почему бы вам не присоединиться к нам?
- Скотт, вы можете идти, - предложила Розалин. - Единственное, что мне нужно сегодняшней ночью, - это моя подушка.
- Везучая девочка, - с грудным смехом ответила темноволосая красавица, глядя на них обоих. - Не сомневаюсь, что Скотт хорошо позаботится о тебе.
Она удалилась с видом королевы, уверенной в том, что все взгляды прикованы к ней. Розалин с каменным лицом обратилась к Скотту:
- Могли бы прямо сказать ей о наших отношениях.
- Чего ради? Разве вам не все равно, что подумает о вас совершенно незнакомый человек? - спросил он.
- Нет, не все равно. Я привыкла иметь репутацию, которую заслужила, а не ту, которой меня наградят сплетники.
- Ваша репутация имеет мало значения, учитывая то короткое время, что вы намерены провести здесь, не так ли? - Скотт усмехнулся, явно не понимая ее замешательства. - Кстати, - сказал он, вставая из-за стола, - похоже, вы собрались уходить.
- Нет никакой необходимости провожать меня, - поспешно произнесла Розалин. - Я сама доберусь до дома.
- Не беспокойтесь. Я несколько староват для ночных клубов.
- Но не для одной особы, которая туда направилась, насколько я могла заметить.
В какой-то момент, находясь рядом с этой цветущей, обворожительно красивой женщиной, Розалин почувствовала себя матроной, чья молодость улетучилась незаметно для нее самой. Она живо представила себя лет через десять, деловито снующей из палаты в палату, в то время как юные интерны уважительно следуют за ней, делая заметки. Детей нет, семьи, где тебя ждут, нет. Роджера, видимо, тоже нет. Да, не слишком радостная картина…
- Глории, - лениво протянул Скотт, пока они шли к машине, припаркованной через дорогу, - двадцать пять лет. Она уже большая девочка.
- Достаточно большая, чтобы позаботиться о себе самой, когда вы решите, что она злоупотребляет вашим расположением, да?
Он открыл дверцу машины, и, едва они уселись, повернулся к Розалин и сказал:
- Глория вам чем-то неприятна?
- Нет, однако…
Но Скотт не дал ей договорить.
- Однако ваша жизнь настолько ограничена тесными рамками привычного мирка, что вы даже представить не можете связь между мужчиной и женщиной, если она не ведет к алтарю.
- Неправда! - возмутилась Розалин.
- Нет, правда, - возразил Скотт, включая двигатель и выезжая со стоянки. - Держу пари, что вы не совершили ни одного опрометчивого поступка за всю жизнь!
- Мы говорим не обо мне.
Однако Скотт не намерен был отступать.
- Ну, так совершили или нет? Заставил ли вас тот загадочный мужчина, о котором вы упоминали, потерять голову?
- Это не ваше дело! И я не считаю, что стремление разделить постель с кем ни попадя достойно похвалы!
Скотт рассмеялся, но в его смехе послышалось что-то недоброе.
- Вы говорите так, словно я сексуальный маньяк! Мы с Глорией нравимся друг другу, мы хорошо проводим время, в том числе, чего скрывать, и в постели.
- Но ее можно и заменить, так я понимаю? - ехидно поинтересовалась Розалин.
Скотт переключил скорость, чтобы обогнать впереди идущую машину, и спокойно ответил:
- Видите ли, у меня нет желания надолго связывать себя с какой-либо женщиной.
- А женщины, с которыми вы встречаетесь, согласны с этим?
- В противном случае я бы с ними не встречался, - сказал Скотт, пожимая плечами. - Я однажды совершил ошибку, женившись. Не намерен делать этого впредь.
- А чем Глория занимается? - спросила Розалин. - Представляет ли она собой идеальную женщину, которая только тем и занята, что холит и лелеет себя в ожидании той великой минуты, когда вы или кто-то другой придет, чтобы взять ее?
- Вас не обидело, когда я назвал вас карьеристкой?
- Нет, меня не волнует, кто и как меня называет. Я знаю себе цену, - с вызовом ответила она.
- Глория работает. Она тренер по художественной гимнастике.
- Замечательно, - пробормотала Розалин, чувствуя, как ревность обжигает ее.
Каково это - ощущать, что весь мир у твоих ног? Быть дерзкой, зная, что в ответ все только улыбнутся? Никогда не вести войну за место под солнцем в мире мужчин, имея на вооружении только ум? Быть способной, тут Розалин слегка покраснела, привлечь мужчину, вроде Скотта Барфилда.
- О чем вы задумались? - спросил Скотт. - Считаете себя существом высшего порядка, нежели Глория, только потому, что имеете степень по медицине и важную работу в лондонской больнице?
- Я не хочу продолжать этот разговор, - сказала она и отвернулась к окну.
- Почему же? Потому что вам неловко говорить о чем-то, кроме совершенно безличных тем?
Розалин закусила губу и старалась изо всех сил не моргать. Потому что чувствовала: если сморгнет, то тут же расплачется - не потому что Скотт разозлил или расстроил ее, а потому что каким-то образом заставил пожалеть саму себя.
И то, что она вернулась сюда, усугубляло ее состояние. В Лондоне Розалин окружала плотная масса домов и людей, она передвигалась по определенному маршруту, там у нее не было времени посмотреть вокруг.
Здесь же она прислушивается к звукам, идущим изнутри, - голосам снов и надежд, которым никогда не суждено сбыться…
Когда машина остановилась у ее дома, Розалин открыла дверцу и начала вежливо благодарить за обед.
- Я провожу вас, - сказал Скотт, - так что можете пока поберечь прекрасные слова.
Он повел ее по дорожке. У входной двери Розалин стала рыться в сумочке в поисках ключей. Скотт стоял рядом, не вынимая рук из карманов.
- Ну что ж, еще раз большое спасибо. В четверг утром я буду готова. Я вам очень благодарна. Это на самом деле сэкономит мне массу времени…
Розалин запнулась, не зная, что еще сказать, и посмотрела на Скотта. Прохладный ночной воздух и поездка прояснили голову, но сейчас тишина и темнота творили с ней странные вещи - она вдруг почувствовала, что не может отвести взгляд от его лица.
- Значит, вы рады, что приняли мое приглашение на обед, несмотря на вашу неприязнь ко мне?
Скотт сказал это так, словно его ни в малейшей степени не интересовало отношение Розалин к нему. Самое большее, что оно вызывало у него, - это удивление.
- Еда была превосходной, - ответила Розалин, потупившись. Она физически ощущала исходившую от него энергию, заставляющую ее трепетать. Почему это происходит, если Скотт совершенно не нравится ей? - Спасибо еще раз. Спокойной ночи.
Скотт не ответил. Точнее, ответил, но без слов. Просто приподнял ей подбородок так, чтобы Розалин снова посмотрела на него. И когда его голова склонилась, ее губы приоткрылись - то ли она хотела протестовать, то ли…
Не это ли было у нее на уме с самой первой минуты их встречи? Пока разум Розалин пребывал в растерянности, тело как бы само собой прижалось к нему, едва губы их соприкоснулись. Груди напряглись под тонким платьем. Никогда в жизни Розалин не испытывала такого томительного ощущения. Очень опасного ощущения…
Розалин неожиданно пришла в себя и с силой оттолкнула Скотта. Ее била дрожь. Она не знала, что предпочесть: возмутиться или же свести все к шутке? Выбрала последнее.
- Это ваш обычный способ желать спокойной ночи?
- Нет, необычный, - ответил Скотт. - Обычно я захожу в дом.
- Понятно. Что ж, на этот раз будет иначе.
Голос ее звучал высокопарно и сухо. Розалин почему-то подумала о Глории, с ее низким грудным смехом и вызывающе коротким платьем. Не теряет ли она, Розалин Паркер, в жизни что-то? Что-то очень важное?
- До встречи в четверг.